Читать книгу "Утраченная реликвия - Сергей Сухинов"

– Был такой, в свое время очень известный певец Большого театра. Да ты не туда глядишь, смотри наверх!

Антон задрал голову и увидел там, наверху, за зеленной оградой, среди высоких сосен, большой деревянный дом с мезонином. Этот дом он, разумеется, видел сто раз, но даже не подозревал, что там когда-то жил знаменитый оперный певец.

– Ты знал, Антошка, что этот красивый дом был построен в пятидесятых годах на месте старого поповского дома? – спросила Оксана.

– Н-нет… А какое это имеет значение? Серафим Соровский ведь давно умер! А вернее, погиб в сорок пятом году во время штурма Берлина. Родик недавно разыскал его дневник и фронтовые письма. Мы теперь знаем, что Серафим взял с собой на фронт Тихвинскую икону. Но в Петровское он уже не вернулся…

– Да, не вернулся, – кивнула Оксана. – Но его икона, кажется, вернулась! Пошли.

Ничего не понимая, Антон послушно пошел вслед за подругой по тропинке, что шла по самому дну Попова оврага, а потом поднималась вверх. Слева, на другой стороне оврага среди лип стали проявляться контуры новой церкви. Господи, сколько раз только за последнее время они с Тёмой и Родиком проходили по этой тропинке! Но никому из них и в голову не приходило повнимательнее посмотреть в сторону дома с мезонином. А ведь именно там некогда находился дом отца Серафима, в подвале которого юный Ося Павловский видел стеллажи с «черными досками». Может, этот подвал и до сих пор сохранился?!

Не доходя до шоссе, Оксана стала подниматься по еле заметной в траве лесенке, и вскоре оказалась возле малоприметной двери в глухом деревянном заборе. Нажав на черную кнопку звонка, она с торжествующей улыбкой взглянула на удивленного друга.

– Понимаешь, Антош, певец Василий Павлинов давно уже умер, но в этом доме до сих пор живет его вдова, Тамара Егоровна. Интересная старуха!

– А ты разве ее знаешь?

– Еще бы! Когда отец решился переезжать в Петровское, то он поначалу хотел построить коттедж именно здесь, на берегу Москвы-реки. Ведь только в этом месте, в усадьбе Павлиновых, сохранилась небольшая сосновая роща. В других, деревенских усадьбах, как ты знаешь, все сосны давно вырубили и развели на их месте фруктовые сады. Павлинову это было не нужно, он любил лес… Но ничего из переговоров с Тамарой Егоровной не вышло – она наотрез отказалась продавать свой дом и участок. Мол, это память о моем покойном супруге. Пока я жива, ни о какой продаже и речи быть не может! У этой старухи вообще бзик на почве памяти о Василии Кузьмиче Павлинове. Мол, это был величайший после Шаляпина бас в истории России, но его недооценили из-за интриг завистников, и все такое прочее. Да ты и сам скоро всё это услышишь!

Оксана еще несколько раз нажала на звонок. Прошла минута, другая, за дверью послышались чьи-то тихие, шаркающие шаги. В двери открылось небольшое смотровое окошечко, и зазвучал скрипучий, старческий голос:

– Это кого еще нелегкая принесла?

Оксана приветливо улыбнулась:

– Я Оксана Володарская. Помните, Тамара Егоровна, как мой отец прошлой весной хотел купить у вас участок и дом?

– Да, помню… Ну и что тебе надо? Я же сказала: ничего и никому продавать не намерена, и точка!

Оксана по-заговорщески подмигнула Антону и сказала:

– Тамара Егоровна, я привела к вам в гости моего одноклассника Антона Константинова. Он очень интересуется местным краеведением! Услышал от меня про вашего супруга, певца Большого театра Василия Кузьмича Павлинова, и теперь покою мне не дает. Мол, познакомь меня с Тамарой Егоровной, я хочу написать статью про нашего знаменитого земляка!

– Давно пора такую статью написать! – смягчилась вдова певца. – Да и не статью, а большую книгу! Моего архива хватит не на один, а на пять полновесных томов… Ладно, проходите.

Щелкнул замок, и дверь распахнулась.

Антон ожидал увидеть древнюю, сгорбленную годами старушку, но вместо этого перед ним стояла высокая, статная дама, одетая в очень красивое светло-коричневое, хотя и невероятно старомодное платье. Так, наверное, одевались светские дамы в чеховские времена…

Но куда более юношу потрясло лицо Павлиновой. Когда-то в молодости она, по-видимому, была красавицей, и эта удивительная, изысканная красота хоть и поблекла с годами, но все же во многом сохранилась. Подобные лица Антон видел только на портретах аристократок в Третьяковской галерее! А прическа – это же настоящее произведение искусства! Ну словно бы эта дама явилась из позапрошлого века…

Заметив восхищенный взгляд Антона, Тамара Егоровна снисходительно улыбнулась. Оглядев гостя с головы до ног, она одобрительно произнесла:

– Красивый мальчик! Такие нынче редкость. Увы, вырождается русский народ! У тебя в роду, наверное, были дворяне?

Антон пожал плечами.

– Вроде, не было… Но вообще-то я историю своего рода не очень хорошо знаю. У нас в семье почему-то не было принято сохранять архивы предков. Да и были ли они, эти архивы?

– Наверняка были, – уверенно сказала Тамара Егоровна. – Многие потомственные аристократы после Октябрьской революции сознательно уничтожали свои архивы, и скрывали свое дворянское происхождение. Так тогда было безопаснее! Ну, а я всегда и всем прямо говорила: по линии матери я из рода графов Шереметевых! Из-за этого, кстати, имела массу неприятностей…

Оксана толкнула Антона в бок: мол, чего молчишь, краевед несчастный? Антон опомнился и задал первый пришедший на ум вопрос:

– А ваш покойный супруг – он тоже имел дворянские корни?

Пожилая дама презрительно скривила губы:

– Нет. Мой Вася был из простого, купеческого рода. Но Бог наградил его великим талантом, и потому я его и полюбила! Да вы проходите, молодые люди.

Они пошли по дорожке, выложенной каменными плитами, в сторону старого дома. Среди сосен стояло несколько белых вазонов, в которых вместо цветов росла пожухлая трава. И вообще весь довольно большой лесной участок выглядел совершенно запущенным. Но Тамара Егоровна делала вид, что этого запустения нет и в помине, что она ведет гостей по шикарному, цветущему саду.

Деревянные ступени, ведущие на веранду, были расшатанными и заметно перекошенными. Оксана неудачно наступила на щель между досок, и едва не лишилась каблука-«шпильки». Хорошо, что Антон поддержал ее за руку.

В просторной прихожей царил полумрак. Войдя в комнату, Антон увидел, что все стены завешаны картинами в массивных, затейливых рамах.

Тамара Егоровна с гордостью произнесла:

– Мой Василий Кузьмич, хотя и был из простых, но с годами научился ценить прекрасное. Разумеется, я просвещала его, наставляла, помогала отделять в изобразительном искусстве зерна от плевел… В результате мой супруг собрал прекрасную коллекцию картин старых русских мастеров. Здесь есть и Венецианов, и Валентин Серов, и Нестеров, и даже мой любимый Врубель!

– Неужели это все… оригиналы? – сдавленным голосом спросил ошеломленный Антон.