Читать книгу "Жизнью смерть поправ - Геннадий Ананьев"

И хотя на стихийных сходках часто говорилось, что не следует гопать, пока не перепрыгнешь, планы предлагались самые различные, более всего – грандиозные. Гудело село, как растревоженный улей, а жизнь между тем шла своей чередой. Подошел срок сдачи «усадьбы», так громко называли дом, баню и хозяйственные строения для ветерана. Марфа начала готовиться к торжественному обеду в новом доме, и тут Илья Петрович предложил:

– Давай, Марфуша, зарегистрируем наш брак, а то как-то неловко получается…

– Слава богу! – порывисто прильнула к его груди Марфа. – Со школьной скамьи я мечтала услышать вот эти слова. Едем завтра!

Не подумали, что в загсе нужна предварительная заявка. Долго объясняли регистраторше, что подобное им сделать затруднительно, однако никакие объяснения не давали результата, и тогда Илья Петрович решился, первый раз в жизни, заявить о своем праве фронтовика, праве орденоносца:

– Вам, должно быть, известно, что кавалеры орденов Славы, как и Герои Советского Союза, решают все вопросы вне очереди? Пригласите заведующую или проводите нас к ней.

Заведующая, упрекнув регистраторшу за черствость, сказала, что она лично зарегистрирует их брак через четверть часа. Но – новое препятствие: Илья Петрович не разведен и нет свидетельства о смерти жены. Как быть? Пришлось объяснять, что к чему, но заведующая все же заколебалась:

– Поймите, не переступать же закон…

– А жизнь не втиснешь в строчки закона, – вздохнула Марфа. – Если по жизни, я со школьной скамьи его жена, хотя лишила меня великого счастья подруга – рыжеволосая красавица. Увела… Теперь, через горе любима, значит, и мое, мы обрели счастье, а какая-то строчка перекрестит все на свой манер? Но мы все равно неразлучимы. Есть и останемся.

– Что скажете вы, Илья Петрович?

– Повторю слово в слово слова жены моей ненаглядной. И еще… Не подозревайте нас в чем-то нечестном. Мы ждали возвращения моей жены много лет. Чрезмерно много. Не обижайте нас. Не лишайте счастья.

Несколько минут заведующая сидела молча, потом – решительно:

– Бог простит, а от ревизоров отделаюсь. Готовьтесь к торжественному моменту!

Тут только Илья Петрович вспомнил, что для обряда регистрации нужны обручальное кольца и предложил Марфуше:

– Попросим на часок отсрочки, чтоб кольца купить.

Марфа улыбнулась и погладила себя по затылку.

– Умница я разумница! Давно кольца купила. Давно, Илюша! Давно… Все ждала, когда позовешь в загс.

– Любимая моя!.. – вдохновенно проговорил Илья Петрович и поцеловал ее в щеку. И вновь спохватился: – А цветы?

– Обойдемся, любим. Дома огромный букет нарву в своем цветнике на праздничный стол.

Не обошлось без цветов и само торжество: позаботилась об этом сама заведующая, оттого она и попросила молодоженов, так сказать, приготовиться. Чтобы выкроить время. И только она объявила их мужем и женой, только они надели друг другу обручальные кольца, еще продолжал звучать марш Мендельсона, как в комнату для торжеств вошли все сотрудницы загса, каждая с букетом цветов. Прослезилась Марфа, даже Илья Петрович промокнул глаза носовым платком.

Провожать ветерана и его молодую жену вышли не только сотрудницы, но и юные пары в подвенечных платьях и строгих костюмах. Получилось очень трогательно. Кто-то даже крикнул: «Горько!» – все подхватили призыв, и Марфа, вовсе не стесняясь, прижалась к своему любому и крепко его поцеловала. Он погладил ее по седеющим, но все еще пышным волосам и тоже крепко поцеловал, чем вызвал шквал веселых аплодисментов.

Поклонившись разделившим их торжество, молодожены сели в машину.

– Слава богу, тихо-мирно дальше пойдет. Непривычно мне подобное многолюдье, – облегченно вздохнула Марфа. – Да и счастье свое я не хочу делить с людьми. Оно наше, а не напоказ.

Зря надеялась – в селе их ждали. Никому они не говорили, чего ради поехали в район, но, как оказалось, все были оповещены и все готовились к встрече. Даже овощеводы-китайцы. Это уж управляющий руку приложил. В общем, получился всесельский праздник. В новом доме ветерана – в доме молодоженов. Стол был накрыт, и прикидки Марфы, что приготовить на торжественный обед по случаю окончания строительства дома, оказались зряшными. Что-то нанесли сельчане, что-то (и немало) пожертвовала хозяйка магазина. Она, правда, и про свой интерес не забыла – посадила по правую руку Коляшу и, выбрав подходящий момент, объявила о своей с ним помолвке, чем вызвала общее одобрение.

А через несколько дней за Ильей Петровичем, а стало быть, и Марфой приехала машина из пограничного Управления. И не уазик, а шикарная иномарка. Полковник, на ней приехавший, ничего толком не объяснил:

– Вас ждет радостное событие.

И только. Какое? Как ни напрягли воображение, ничего путного не родили. В конце концов Илья Петрович перестал ломать голову и посоветовал сделать то же самое Марфуше:

– Не на казнь повезут, и это – главное. А радость на радость – не палка на палку.

Иномарка подкатила к гостинице, полковник, проводив их до люксового номера, сказал:

– Отдыхайте. Завтра в одиннадцать ноль-ноль я приеду за вами.

Вот и все. Вновь никакой ясности. Илья Петрович изрек мудрую, как ему казалось, мысль:

– Хотят, чтобы как снег на голову…

– Дай-то бог, дай-то бог! Похоже, ты, Илюша, одолел колдобины. Впереди – светлая дорога по нашему с тобой выбору. Жизнь и добрые люди дали нам такое право…

Разбудил их телефонный звонок. Проворно выскользнула из-под одеяла Марфа и подняла трубку. Ласковый женский голос повинился:

– Извините, если разбудила – необходимость заставляет. Через двадцать минут я зайду за вами и провожу в столовую, а дальше… Илья Петрович, как бывший пограничник, знает, что живем мы по заранее намеченному распорядку. Вы уж, прошу вас, не тяготитесь этим. Примите как должное. Ладно?

Столовая на первом этаже. Зал всего на пять столиков. Видимо, вполне этого достаточно, ибо гостиница ведомственная и ее постояльцы лишь приезжающие по служебным надобностям.

Столик уже накрыт. На три персоны. Кто третий? Через минуту-другую вошел в зал и он. Генерал из Москвы, как представился. И уточнил:

– Вас, Илья Петрович, вместе с вашей женой должны были пригласить в Москву, но руководитель местного управления заупрямился. Ветеран, говорит, отец одной из наших застав, нам и торжество проводить.

Из этой не совсем ловкой фразы ничего понять было нельзя. Илья Петрович, хмыкнув, спросил:

– А нельзя ли без загадок?

– Можно. В одиннадцать ноль-ноль все станет ясней ясного.

– Пояснили, называется…

– Таково решение устроителей встречи с вами, – пожал плечами генерал. – Не смею нарушать установку.

Все стало ясно еще за кулисами, когда они подходили к выходу на сцену: до их слуха донеслось: