Читать книгу "Соперницы - Кэтрин Куксон"

— Как ты думаешь, она могла прочитать у Мэри по губам?

— Нет, определенно нет, во всяком случае, не с кровати. Она поняла бы о чем мы говорили, если бы могла слышать...

Теперь мисс Бригмор посмотрела на Гарри, который только что отвернулся от кровати, и спросила:

— А вы что думаете?

— Ну... — он сильно потер подбородок, прежде чем ответить. — Как я понял, у нее случился припадок из-за того, что она услышала слова Мэри. А она могла это сделать, только если к ней вернулся слух. Похоже, что, потеряв одно чувство, Барбара обрела другое. Может, это кажется притянутым за уши, но так я вижу в настоящий момент всю ситуацию. Нам надо посмотреть, какую линию поведения изберет Барбара, когда придет в себя. Глядите, она шевелится...

Барбара действительно пошевелилась, пытаясь выбраться наружу из-под окружавших ее пластов темноты. Когда она хватала ее, темнота просачивалась сквозь пальцы, как туман, а когда вдыхала, — забивала ей горло, словно комок шерсти, и давила, давила, как будто на Барбару накидывали одеяло за одеялом. Она поняла, что больше не может бороться, и тогда в ее сознании забрезжил свет. Он становился все сильнее, подобно рассвету, пробивающемуся сквозь занавеси на окнах. И чем больше она к нему приближалась, тем ярче он становился. Но теперь ее сковал страх и отчаянно захотелось снова скрыться в темноте, из которой она выплывала, и в голове зазвучал голос: «Нам надо посмотреть, какую линию поведения изберет Барбара, когда придет в себя».

Она слышала абсолютно все, что было сказано в этой комнате, с тех пор, как очнулась тогда, давно, давно. Когда она попыталась сказать им, что слышит, и больше нет необходимости объясняться жестами, то обнаружила, что не может говорить. Но какая разница? Она все равно умерла.

Когда Барбара выпрыгнула из двуколки, она убежала в сумерки, навстречу смерти. Добравшись до реки, хотела лечь в воду, чтобы побыстрее наступил конец. Но упав ничком, она попала на камень, и вода просто обтекала ее. Поднявшись, девушка пошла к середине реки и почувствовала, как грязь засасывает ее. Несмотря на то, что твердил ее разум, тело принялось сопротивляться.

После этого она уже не бежала, а шла, спотыкаясь и падая, снова поднимаясь, и опять падая, взбираясь на холмы. Уже почти совсем стемнело, когда Барбара дошла до шахт, и, забравшись в свое убежище, легла и начала умирать. Но смерть все не являлась, так же, как и сон, и она продрожала почти всю ночь.

Когда Барбара проснулась, дневной свет лился через вход в пещеру, и ей было жарко и хотелось пить, больше всего на свете ей хотелось пить. Она снова то засыпала, то просыпалась, и когда ее глаза открылись в последний раз, вокруг царила ужасающая темнота, и кто-то вдалеке звал ее. Голос едва доносился: «Бар... бара! Бар... бара!». Она ответила: «Я иду», закрывая глаза и понимая, что это уже навсегда.

После этого воспоминания были смутными и путаными. Какой-то мужчина держал ее на руках, как держал бы любовник, но это был не Майкл. Потом она спала, казалось, целую вечность, а когда проснулась, то поняла: ее желание в какой-то мере исполнилось, и она умерла, потому что не хотела больше ни двигаться, ни говорить. Она не двигалась и не говорила, а просто лежала многие столетия и слушала, а слушая, понимала, что все переменились. Ни один из них не остался таким, каким был раньше — ни Бриджи, ни Мэри, ни Дэн. Особенно Дэн, он изменился больше всех — он стал влюбленным. Если бы она не умерла, то рассмеялась бы над этим абсурдом, но в ней не осталось места для веселья, потому что мертвые не смеются.

И все же столетия проходили, и она обнаружила, что может слушать Дэна без раздражения. Его голос был не таким напряженным, как у Бриджи, и не таким стрекочущим, как у Мэри, и это был голос не надоедливого паренька, а мужчины, голос глубокий, добрый и теплый. Это был большой голос, намного больше своего владельца, и все же он нежно касался ее барабанных перепонок. Она слушала, как он рассказывал о Кэти и ее интересах... А потом... потом Мэри принялась болтать о Саре, у которой теперь одна нога, и она ходит с костылем. Барбара уже мысленно вопила, когда услышала слова: «Бен Таггерт сказал, что они поженились в прошлую субботу». В этот момент сам факт женитьбы Майкла на Саре не так много значил для нее, потому что она знала: ему придется это сделать, чтобы некоторым образом расплатиться за ее собственный поступок, за то зло, что она причинила Саре. И сквозь вопли в ее голове все продолжал звучать голос Джима Уэйта, выкрикивающего: «Ты — ведьма! Ты — гадина! Ты ненавидела ее всю свою жизнь».

Да, она знала, что была ведьмой и незаконнорожденной, и ненавидела Сару всю жизнь. И все же теперь в ней не осталось ненависти, даже для тети Констанции. Пустота в ее жизни, возникшая из-за глухоты, теперь поглотилась еще большей пустотой, потому что она не испытывала никаких чувств. Барбара не могла ненавидеть, не могла любить, эти эмоции принадлежали к другой жизни. А в ее теперешнем существовании, для которого не надо было даже вставать с кровати, она ощущала, что рождается заново, появляется на свет из темного мира. И мысли у нее теперь были другие, но они совсем не помогали ей выживать, поскольку постоянно крутились вокруг того, что она плохая. Раз она из семейства Молленов, значит, плохая, и причинит меньше горя, если останется навсегда в этом неполноценном мире.

Сейчас лица вплывали и выплывали из ее поля зрения, а руки прикасались к ней, и она их отталкивала. Ей не нравилось, когда ее трогали. Все ее тело горело, она иссохла, она снова была в пещере на холме.

— Воды. Воды, — выдохнула Барбара.

— Да, дорогая. Да, вот она. — Мисс Бригмор поддержала ей голову, пока девушка жадно глотала воду. — Теперь тебе лучше?

— Да.

— Хочешь попить чего-нибудь еще? — отвернувшись, спросила мисс Бригмор.

— Нет.

— Барбара, дорогая моя, ты слышишь?

Девушка посмотрела в вытянувшееся от удивления лицо мисс Бригмор, но ничего не ответила.

— Ты слышала, ты слышала, что я говорила. Ответь мне, Барбара, скажи, что можешь слышать.

— Я могу слышать. — Слова прозвучали ровно, безжизненно.

Мисс Бригмор быстро повернулась, поискав глазами, куда бы присесть, и Дэн подвинул ей стул, как оказалось, вовремя, потому что она держалась явно из последних сил. Ее туго застегнутый корсаж вздымался, и пуговицы чуть не выскакивали из петель. Все лицо Бриджи светилось от любви и восхищения, когда она смотрела на свое чудесное дитя. Потом она перевела взгляд на Гарри.

Он улыбнулся и ободряюще кивнул ей, и, повернувшись к Дэну, сказал:

— Пошли, парень.

Дэн задержался на секунду, глядя на Барбару, потом последовал за отцом. Мэри, утирая передником слезы, вышла вместе с ними.

Мисс Бригмор осталась наедине со своим ребенком, со своей дочерью, любимой Барбарой. Наклонившись, она кончиками пальцев нежно погладила руки девушки, сжимавшие теперь одеяло, но когда они дернулись, она тоже вздрогнула, словно ужаленная. Радость покинула ее лицо.