Читать книгу "Большая игра. Британия и США против России - Дмитрий Зыкин"

Но, может быть, потеряв первую линию обороны, защитники Порт-Артура могли укрепиться на второй? Причем была еще и третья линия. Снова смотрим выводы комиссии: «Взятие Большого орлиного гнезда поставило вторую оборонительную линию в такое положение, что держаться на ней было почти невозможно. …Последовавшее в ночь на 20 декабря очищение Малого орлиного гнезда, Куропаткинского люнета, батареи лит Б., Залитерной батареи и Китайской стены до укрепления № 2 вновь изменило положение линии Восточного фронта еще более к худшему… Вследствие этого положение третьей оборонительной линии сделалось чрезвычайно тяжелым, так как теперь участки ее могли поражаться с Залитерной батареи и с высот между этой батареей и укреплением № 2 не только фронтальным, но и тыльным огнем»[182].

По сути, комиссия оправдала действия Стесселя, и это не единственный аргумент в пользу командующего. Вот что пишет полковник Генерального штаба Романовский:

«Теперь, когда с этой тяжелой минуты прошло более 8 лет и литература об этой исторической борьбе представляет весьма богатый материал, с полным беспристрастием и очевидностью можно сказать, что насильственная смерть крепости предупредила ее естественную смерть всего на несколько дней или самое большее на неделю»[183].

Но если Стессель не виноват, то возникают вопросы: кто и как слепил позорную ложь о генерале, кто его оклеветал и почему решение суда оказалось столь несправедливым? Если говорить о подготовке общественного мнения, то здесь важную роль сыграл некто Ножин, автор книги «Правда о Порт-Артуре». Оттуда общественность и почерпнула «всю правду» о Стесселе. Ножин – весьма интересная личность, так сказать, хрестоматийный поборник «свободы слова». Он был военным корреспондентом в Порт-Артуре, делал репортажи с места событий. И все бы ничего, если бы не одна деталь: его заметки содержали важную военную информацию, которая попадала японцам в руки.

Ножин писал о том, насколько эффективен огонь японцев по нашим укреплениям, отмечал, какими силами выходят русские корабли на рейд, в какое время возвращаются. Рассказывал, кто командует различными участками обороны, описывал тактику боя защитников Порт-Артура. Спрашивается, кому нужна такая информация? Русские солдаты и офицеры и так без всякого Ножина знают, как они воюют. А японцам, которые имели доступ к прессе и читали газету, это бы помогло.

Думаю, что в Великую Отечественную войну за аналогичные очерки из осажденной Одессы, Севастополя или блокадного Ленинграда деятеля, подобного Ножину, задержали бы как немецкого шпиона и расстреляли бы в два счета. И дело тут не в пресловутой «кровожадности сталинского режима», а в соблюдении самых элементарных правил информационной безопасности. Так вот Стессель решил пресечь бурную деятельность этого журналиста, приказав его арестовать. Как ни странно, задача оказалась очень сложной. Ножин вдруг каким-то чудесным образом исчез из осажденного города. Вырваться можно было только морем, а по настоянию Стесселя вышло распоряжение не брать Ножина на корабли, так что ловкому журналисту удалась штука почище фокусов Дэвида Копперфильда.

Впрочем, чудес не бывает, просто у Ножина оказались могущественные покровители: контр-адмиралы Иван Константинович Григорович и Михаил Федорович Лощинский. Они организовали бегство Ножина из города, использовав для этой цели военный корабль! Сначала журналиста тайно переправили на канонерку «Отважный», эту «почетную» миссию возложили на морского офицера Бориса Петровича Дудорова. А потом на миноносце «Расторопный» Ножина вывезли в китайский город Чифу. Миноносец впоследствии еще и взорвали. Все это наводит на мысли о предательстве. Да, приходится с горечью признавать, что в Порт-Артуре все-таки были предатели, но не Стессель, а другие люди. Здесь уместно привести свидетельство участника обороны Порт-Артура фон Эссена:

«…Но кто здесь главное зло и более всех против меня восстановлен, это командир порта адмирал Григорович, мой бывший ст[арший] офицер на “Корнилове”, с которым я поругался окончательно, так как мне противна была его трусость, и я не мог ему не высказать однажды, когда он, после того, как я посланный Ухтомским в бухту Тахэ обстреливать неприятельские батареи, попал на мину и взорвался, упрекал меня в моем будто бы неумении управлять кораблем и моей неосмотрительности.

Тогда я, возмутившись, сказал ему, что хорошо рассуждать, сидя забившись в блиндаж в безопасности, а что если он высказывает свое мнение, то мне на его мнение наплевать, я им нисколько не дорожу. С тех пор он мне во всем старался пакостить, но вообще неудачно, так как все воочию увидели, какой он трус, и никто к нему, начиная с офицеров и кончая последним мастеровым, ничего, кроме презрения, не чувствует. Вообще, надо же было набрать в Артур таких начальников!»[184]

Давайте внимательно присмотримся к тому, как сложилась дальнейшая судьба тех, кто организовал Ножину бегство. Предлагаю провести проверку революциями – «Февралем» и «Октябрем». Суть метода в следующем. Революционерам свойственно после победы проводить кадровую чистку и расставлять своих людей на важные посты. Вот в такие исторические моменты и выясняется, кто чего стоит кто защитник законной власти, а кто ее враг. Лощинский умер в 1908 году, так что к нему «тест на революционность» не применим. А вот карьера Дудорова после Февральской революции резко пошла вверх. Он стал первым помощником морского министра и контр-адмиралом.

С Григоровичем ситуация занятнее. Это вообще интересный человек, с весьма широким полем деятельности. Находился на военно-дипломатической работе в Великобритании. Был начальником штаба Черноморского флота в неспокойные дни первой революции. В 1911–1917 годах он – морской министр. Нетрудно заметить, что годы, предшествовавшие «Февралю», – это период, когда именно Григорович стоял во главе морских сил Российской империи, а сразу после «Февраля» был отправлен в отставку. То есть он все-таки сторонник законной государственной власти?

Не будем торопиться, впереди еще тест на «Октябрь», и для всех, кто учился в школе в СССР, слово «октябрь» и слова «матросы», «флот» неразделимы. Напомню, что сразу после «Февраля» реальной властью на Балтийском флоте стал «матросский» комитет «Центробалт», во главе которого стоял большевик Павел Ефимович Дыбенко.

Ясно, что такая мощная организация не появляется в одночасье. Очевидно, что подготовительная революционная работа ведется задолго до формального часа X. Значит, Григорович по долгу службы должен был сделать все для борьбы с революцией. Простое соблюдение своих служебных обязанностей автоматически превратило бы его в злейшего врага революционеров. И вот пришли к власти большевики, и что же они сделали с Григоровичем? Что такое красный террор, мы знаем. Также прекрасно знаем судьбу поколения Григоровича, людей его уровня. Такие, как он, в массе своей составляли Белое движение либо при первой же возможности бежали из Советской России, а очень многих из тех, кто не успел спастись, ставили к стенке и сажали в тюрьмы.