Читать книгу "Кремль 2222. Рязанское шоссе - Дмитрий Дашко"

– Это из-за нервов. Обменные процессы в организме ускоряются, и он требует больше энергии.

– Ты прав. Всё из-за них, не канатных. Куда пойдём?

– Туда! – Киборг махнул рукой в левую сторону. – Если там нет, развернёмся.

– Обидно будет, если Доцент удерёт.

– Не удерёт. Не успеет. Пошли, что ли.

– Ага.

Далеко уйти мы не сумели. С высокого потолка на нас рухнули камнем два крылана. Почти как под землёй на «Каширской», только я не одет в БК, да и с огнемётом напряжёнка.

Навалившийся на меня летун весил немного – эти создания с самого начала замышлялись как сухонькие и лёгкие, иначе им было бы не оторваться от земли. Но этот гадёныш пустил в ход весь природный арсенал. Сначала цапнул меня за плечо, а зубки у него были остренькие – я сразу ощутил на себе всю гамму неприятных ощущений. Потом вцепился в шею и принялся душить.

Я врезал ему по почкам. Хватка ослабела. Развивая успех, попытался пробить в солнечное сцепление, но ничего не вышло, он как-то хитро вильнул телом, и кулак ушёл в пустоту. Зато меня тут же саданули головой в переносицу.

Боль была страшной. По-моему, летучий уродец сломал мне в носу всё, что только можно. Я понял, что вместо воздуха втягиваю в лёгкие кровь вперемешку со слизью.

Ещё один удар пришёлся в грудную клетку. Кажется, треснуло ребро.

Откуда в этом, с виду хлипком создании столько силы? Почему всё шло хорошо, и вдруг не заладилось? Фактически меня уделали голыми руками, и это походило на избиение младенца, причём в качестве младенца был я.

Только тут до меня дошло, что сжатый в кулаке мачете никуда не делся. Только я почему-то так и не пустил его в ход.

Находясь в полубессознательном состоянии, я всё же изловчился. Второго удара у меня точно не будет. Крылан добьёт меня. Значит…

Лезвие распороло его сухое брюхо с плотными, будто вылепленными, квадратиками пресса. Пробороздило ярко-красную полосу.

– Вот так! Умри, нелюдь!

Мутант упал на колени, обнажив совершенно беззащитную шею.

Хрясь! Мачете упал на неё словно топор мясника. Голова свалилась на пол и откатилась в сторону.

Я схватился за лицо, а когда отодвинул руки, увидел, что они окрашены кровью. Странно подумать, что у меня вместо носа. А держусь я пока на голом адреналине. Скоро он схлынет, и тогда…

– Твою мать, командир! Ты чего это, а?

Киборг аж присвистнул.

– Подлечить тебя надо, причём срочно.

– Хрен с ним! Успеется. Сначала Доцента разыщем.

– А ты сдюжишь? – Он внимательно всмотрелся в моё окровавленное лицо.

– Придётся.

Я отсалютовал ему мачете, хотел добавить ещё пару ободряющих слов, но не успел. Что-то толкнуло меня в спину, ужалило между лопаток.

Я обернулся, чтобы понять, что именно, и увидел в другом конце коридора Доцента. В руках его был пистолет с глушителем.

Глава 17

– Что с ним?

Глаза Данары побелели от страха. Не за себя – за любимого человека, который лежал без сознания. Из открытого рта его вырывался странный клёкот.

– Доцент, – пряча виноватый взгляд, произнёс киборг. – В спину выстрелил. Я не заметил, – добавил он, по-прежнему не поднимая головы.

Данара прильнула к Игорю, наклонилась над ним, приложила ухо к груди.

– Это очень серьёзно, – сказал Сержант. – Рана…

Девушка вскинулась.

– Ну, договаривай!

– Смертельная, – коротко бросил кио.

Данара сжала зубы, сухо процедила:

– Повтори!

– Смертельная. Извини, это я не уберёг.

– И сколько ему осталось?

– Час. Может, два. Организм у него молодой, крепкий. Будет сражаться. Только это бесполезно.

Она подскочила к нему, замолотила кулаками по груди:

– Прекрати! Слышишь, прекрати!

Он стоял, широко разведя руки, дожидаясь, когда она успокоится.

– Это судьба. От неё не уйдёшь. Нам будет не хватать его.

– Не надо так говорить о нём. Он жив!

Лицо киборга посерело от усталости и горя. Он не хотел потерять ещё одного товарища. В его долгой жизни их было немного. Нечай, Вышата… – они в беде. Теперь вот Игорь. Если бы ему сказали, что он может заменить Игоря на смертном одре, Сержант согласился бы без колебаний. Но никто не предлагал этого и предложить бы не смог.

– Где Доцент? – требовательно спросила Данара.

– У себя в кабинете. Я связал его и оставил там. Не волнуйся, он не убежит.

– Пошли!

– Хочешь его убить?

– Посмотрим, – уклончиво произнесла девушка.

Доцент знал толк в роскоши. В его кабинете нашлось место огромному письменному столу из красного дерева – творению мастеров восемнадцатого столетия (оказалось, что время не властно над истинными шедеврами), креслам, обитым кожей, книжным шкафам без единой пылинки на полках, широкому мягкому дивану и шкуре белого медведя, распластанной на паркетном полу.

На ней и лежал Доцент. Его руки были заведены за спину и связаны так туго, что, если бы не кляп, коротышка давно бы кричал без остановки.

Увидев Данару, которая в ярости шагнула к нему, Доцент засучил ногами и попытался отползти в сторону. Всё закончилось тем, что он стукнулся затылком об стену.

Его обуял вселенский ужас, когда девушка наклонилась над ним и взялась за воротник его накрахмаленной рубашки.

– Там, в коридоре, умирает человек, который мне бесконечно дорог, – чеканя каждый слог, проговорила Данара.

Доцент закивал, давая понять, что отчётливо слышит.

– В него стрелял ты.

Она так сдавила ворот, что Доцент понял – ещё немного, и он задохнётся. Закрыл глаза и тут же содрогнулся от мощной затрещины. У девушки оказалась совсем не женская рука. Она била наотмашь с такой силой, что могла оторвать голову.

– Хватит жмуриться! Посмотри на меня! – потребовала Данара.

Она ненавидела этого слизняка всеми фибрами души. Убила бы не задумываясь, но пока он был ей нужен.

Доцент посмотрел на неё щёлочками глаз. Открывать их полностью он опасался.

– Ты ведь учёный, да?

Коротышка часто закивал. Он был готов стать кем угодно, лишь бы не видеть гневного взгляда, направленного в упор на него.

– И в медицине разбираешься? – продолжила допрос девушка.

Она яростно вырвала кляп, и Доцент получил возможность ответить.

– Да, я многое умею. У меня полно книг, они сохранились в отличном состоянии. Я учился по ним, много практиковался, – затараторил он, надеясь, что это отодвинет неизбежную расплату или заставит разъярённую фурию передумать. Ведь не случайно же она завела этот разговор.