Читать книгу "Ярость и рассвет - Рене Ахдие"

«Пожалуйста, Тарик. Не устраивай сцену. Ничего не делай».

Салим ухмыльнулся Шарзад.

– А у вас действительно язык подвешен, моя госпожа Шарзад. Я бы спросил, где ты нашел ее, Халид-джан, но…

Правая рука Халида сжалась в кулак, и сама Шарзад сдержала желание ударить Салима в глаз столовым прибором.

– Почему вас так интересует, где он нашел меня, мой господин? Вы разве на рынке? – небрежно спросила Шарзад.

Карие глаза Салима сверкнули.

– Возможно, мне стоит там побывать. У вас есть родственники, моя госпожа? Может, сестра?

«Он знает, что у меня есть сестра. Он что… угрожает моей семье?»

Шарзад наклонила голову набок, пытаясь подавить вспышку тревоги.

– У меня действительно есть сестра, мой господин.

Салим оперся локтями на стол, изучая Шарзад с веселым, но в то же время хищным блеском в глазах.

Все внимание Халида было приковано к султану Парфии, и натянутые мышцы извивались на его предплечье. Его рука сдвинулась по столу к Шарзад. Окружающие, заметив растущее в воздухе напряжение, умолкли.

– Я не достаточно опасен, Шарзад? – спросил Салим ужасающе глубокомысленным тоном. – Может, я слишком снисходителен к женщинам из моего прошлого? Слишком хочу позволить им жить?

Вокруг них раздалось несколько вздохов, которые прошли рябью через зал, будто слух, передающийся на площади. Джалал медленно, с недовольством выдохнул, после чего тихо выругался, что вызвало предупреждающий взгляд его отца.

Шарзад проглотила свою ярость, а затем солнечно-ярко улыбнулась.

– Нет, дядя Салим. Вы просто слишком стары.

В зале наступила гробовая тишина.

А потом здоровяк с коллекцией перстней на пальцах начал смеяться, его намасленные усы все время подрагивали. За ним рассмеялся вельможа, приехавший на скакуне в черно-белую полоску. Вскоре все присоединились к этому смеху, пока хор веселья не разошелся эхом по залу.

Грубоватый хохот Салима звучал громче остальных. Только те, что сидели к нему ближе всего, видели ядовитый взгляд, которым он одарил молодую халифу Хорасана. И лишь те, кто его хорошо знал, понимали: он был беспредельно разъярен недавним поворотом событий.

И только те из гостей, кто очень внимательно наблюдал эту сцену, увидели, как халиф Хорасана отклонился на подушки, играя браслетами на руке своей жены.

Юноша с серебристыми глазами был одним из таких.

Танец на балконе

По мере того как ужин подходил к концу, в углу возле помоста собрался ансамбль музыкантов. Бородатый мужчина с кеманчей скользнул ворсом своего смычка по инструменту, проверяя, настроен ли он, и подкручивая колышки из слоновой кости, в то время как молодая девушка в последний раз регулировала свой ней. Пожилой мужчина положил томбак на левое бедро и ударил по тугой поверхности барабана… медленно, затем все быстрее и быстрее. Он начал выбивать заводной ритм, и глубокая мелодия сантура присоединилась прежде, чем все четыре музыканта растворились в музыке. Растворились в этом ритме.

Затем на противоположной стороне помоста появилась молодая девушка.

Над столами поднялся всеобщий ропот. Общий вздох неверия.

Джалал застонал. Халид отвернулся.

Потому что она, несомненно, самая красивая девушка, которую Шарзад когда-либо видела.

На ней был обтягивающий топ из жгучего красного шелка, оставлявший мало для полета воображения, и струящаяся юбка в тон с замысловатой вышивкой на подоле. Ее волосы спадали ниже талии спиральными завитками цвета красного дерева с оттенком темно-рыжего, горящего в свете факелов. Красота лица девушки поставила бы художника на колени – высокие скулы, безупречная кожа, изогнутые дугой брови и бахрома черных ресниц, обрамлявших ее до неприличия большие глаза.

Естественно, девушка начала танцевать.

Она двигалась словно змея, извиваясь, проходя по черно-белым камням на фоне возрастающего напряжения музыки. Изгибы ее тела, казалось, были вдохновлены самой луной. Ее руки и бедра манили, умоляли… озадачивали. Она изгибалась и покачивалась так, будто была не от мира сего.

В общем, неправильно.

По мере того как девушка в своем гипнотическом танце продвигалась к центру столов, Шарзад напряглась от осознания.

«Она танцует для Халида».

Это очевидно. Взгляд девушки был прикован к халифу Хорасана, в ее темных зрачках таилось нечто запрещенное. С каждым медленным вращением густая копна волос вилась по ее плечам, а драгоценные камни на животе вспыхивали в диком порыве.

Когда она улыбнулась Халиду, будто они всю жизнь делили секреты, в голове у Шарзад пронесся отвратительный ряд образов – большинство из них начинались и заканчивались волосами цвета красного дерева, которые с корнями вырывали из головы этой красотки.

«Как можно быть таким ребенком? Она просто танцует.

Это не имеет значения. Ничего из этого не имеет значения».

Шарзад сделала глубокий вздох и отвела взгляд. Она сердито посмотрела на Джалала, когда тот рассмеялся, и жар начал подниматься по ее шее.

Бессовестная девушка закончила свой танец в двух шагах от помоста, ее руки были подняты над головой, а соблазнительная копна бесконечных завитков перекинута через плечо.

«Замечательно. А теперь иди домой».

Вместо этого девушка продефилировала к ним, ее стройные бедра продолжали раскачиваться даже без музыки. Она остановилась прямо напротив Шарзад.

Затем усмехнулась.

– Привет, Халид, – сказала она шелковистым голосом, полным греха.

Халид осторожно выдохнул, прежде чем поднять на нее свои тигриные глаза.

– Привет, Ясмина.

* * *

Раздраженная – не было бы подходящим словом для ее состояния.

Несчастная?

Нет. Это тоже не было правильной характеристикой.

Разъяренная?

Шарзад покачала головой и улыбнулась стоявшему перед ней тараторящему вельможе, изо всех сил пытаясь очистить разум, чтобы сосредоточиться на их беседе.

«Ясмина эль-Шариф. Дочь этого ненавистного человека».

Как только Шарзад узнала о личности красотки – к тому же от Джалала, – она терпеливо улыбнулась, когда их официально представили друг другу. Несмотря на болезненно очевидную связь между Халидом и потусторонней принцессой Парфии на протяжении всей жизни. Затем Шарзад с каменным лицом встала из-за стола, чтобы поприветствовать всех присутствующих вельмож.

Без Халида.

Она имела твердое намерение продолжать какое-то время без халифа Хорасана рядом с ней.