Читать книгу "Пора убивать - Джон Гришэм"

Сиссон и члены Клана внимательно слушали этогоневежественного деревенщину. Им понравилось, как он рассуждал об ассоциацииадвокатов, о правительстве и политиках, но в отличие от него они читали газеты,следили за теленовостями и знали: его брат получил по заслугам. Однако от кого?От ниггера! Это было недопустимо.

В общем, тут было чем заняться. Имея до суда в своемраспоряжении несколько месяцев, они могли бы поднять целое восстание. Днеммаршировали бы вокруг здания суда в своих белых одеяниях с островерхимикапюшонами. Устраивали бы митинги, привлекая к себе внимание толпы ижурналистов. Пресса была бы в восторге от этого: при всей своей ненависти кКлану она очень любила скандалы и социальные потрясения. А по ночам они бы жгликресты в знак предостережения и угрозы, они бы запугивали этих людишек потелефону. Составить список ничего не подозревающих жертв особого труда непредставило бы. Применение насилия стало бы неизбежным. Уж они-то знали, какего спровоцировать. Кому, как не им, было хорошо известно, что творилось счерномазыми, когда они видели с достоинством вышагивающих людей в белых балахонах.

Да, в округе Форд Клан мог бы неплохо порезвиться, развлекаясебя игрой в прятки и другими, не столь безобидными, забавами. Времени ещедостаточно для того, чтобы призвать братьев из соседних штатов. Кто из членовКлана откажется принять участие, кто согласится упустить такой великолепныйслучай? К тому же стоит подумать и о новом пополнении. Ведь предстоящеемероприятие только раздует горящую в сердцах ненависть к черномазым, и тысячиновых сторонников Клана выйдут на улицы городов. Чего скрывать – сейчас труднеестало пополнять свои ряды. Имя Хейли прозвучит для настоящего белого боевымкличем.

– Мистер Кобб, не могли бы вы снабдить нас именами иадресами самого ниггера, его семьи, адвоката, судьи и присяжных? – осведомилсяСиссон.

Кобб обдумал поставленную перед ним задачу.

– Всех, кроме присяжных. Их еще не подобрали.

– Когда вам станут известны их имена?

– Будь я проклят, если это знаю! На суде, наверное. А что вынадумали?

– Пока трудно сказать, но скорее всего Клан не останется кпроисшедшему равнодушным. Нам нужно немного размяться, и, похоже, возможностьдля этого будет.

– Могу я чем-нибудь помочь? – с готовностью поинтересовалсяКобб.

– Можете, но для этого вам необходимо стать членом.

– У нас там никого из Клана нет. Все куда-то пропали ужемного лет назад. Мой дед когда-то входил в Клан.

– Вы хотите сказать, что дед жертвы являлся членом Клана?

– Да, – с гордостью ответил Кобб.

– Ну, в таком случае мы не можем остаться в стороне.

Окружавшие Сиссона люди закивали, в их глазах загорелсяогонек священной мести. Коббу объяснили, что если он найдет среди своихприятелей пять или шесть человек, разделяющих его взгляды и готовыхприсоединиться к Клану, то где-нибудь в лесах округа Форд состоится большаяторжественная тайная церемония – с горящим крестом и соблюдением всех ритуалов.После обряда посвящения он и его друзья станут полноправными членамиКу-клукс-клана, будет создано отделение Клана в округе Форд. И тогда они всевместе устроят грандиозный спектакль во время суда над этим Карлом Ли Хейли.Они поднимут такой шум этим летом, что ни одному присяжному, если у него естьхоть капля здравого смысла, не придет в голову голосовать за оправданиечерномазого. «Подбери человек пять-шесть, – сказали ему, – и ты станешь воглаве своего отделения».

Кобб ответил, что для этого у него как раз хватит двоюродныхбратьев. Он уходил со встречи пьяным от волнения, представляя себя членомКлана, таким же каким был и его дед.

* * *

В своих расчетах времени Бакли допустил небольшую ошибку.Проведенная им в четыре часа пополудни встреча с прессой не попала в вечернийвыпуск новостей. Сидя у себя в кабинете, Джейк переключал маленький черно-белыйтелевизор с канала на канал и громко хохотал, не слыша в сообщениях из Мемфиса,Джексона и Тьюпело ни слова о вынесенном обвинении. Он так и видел, как всесемейство прокурора устроилось перед экраном, ожидая появления на нем своегокумира, а сам герой, судорожно крутя ручки настройки, кричит на них, требуя тишины.А в семь часов, после того как телестанция Тьюпело в последний раз оповестилазрителей о погоде на завтра, домочадцы, видимо, разочарованно вышли изгостиной, оставив хозяина дома в одиночестве. «Есть еще десятичасовой выпуск!»– наверное, прокричал он им вслед.

В десять часов вечера Джейк и Карла, удобно устроившись надиване, ждали начала программы новостей. Ну вот, наконец, и он на ступеняхглавного входа, размахивает бумажками. В это время диктор четвертого каналапояснял за кадром, что сейчас зрители видят перед собой Руфуса Бакли, окружногопрокурора, назначенного государственным обвинителем против Карла Ли Хейли, поделу которого большое жюри вынесло сегодня обвинительное заключение. Представивтелезрителям Руфуса Бакли во всей его красе, телекамера широким полукругомописала площадь перед зданием суда, дав сидящим у экранов людям возможностьполюбоваться великолепным видом центральной части Клэнтона. Затем кто-то изрепортеров сказал несколько слов о готовящемся в конце лета заседании суда.

– Он очень агрессивен, – заметила Карла. – Зачем емупонадобилось созывать пресс-конференцию для оглашения обвинительных заключений?

– Но ведь он обвинитель. Мы, адвокаты, прессу ненавидим.

– Я это заметила. Моя тетрадь с газетными вырезками пухнетпрямо на глазах.

– Продолжай в том же духе. Покажешь потом мамочке.

– А ты поставишь на каждой вырезке автограф?

– Только за плату. Даже для тебя – только за деньги.

– Отлично. А если ты проиграешь, я предъявлю тебе счет заработу ножницами.

– Напомню тебе, дорогая, что я еще ни разу не проигрывалдела об убийстве. Счет, так сказать, три – ноль.

Карла нажала кнопку панели дистанционного управления. Дикторна экране продолжал рассказывать о погоде, но голоса его слышно уже не было.

– Знаешь, что я больше всего ненавижу в твоих делах обубийствах? – Она вытащила подушку из-под своих загорелых стройных – почтисовершенных – ног.

– Кровь, увечья, весь этот отвратительный натурализм?

– Нет. – Она распустила свои волосы длиной до плеч, позволивим свободно рассыпаться по диванному валику.

– Потерю человеческой жизни, какой бы гадкой она нам нипредставлялась?