Читать книгу "Нобелевская премия по сексу - Татьяна Луганцева"

— Я знаю только адрес редакции «Клюквы в сиропе», но не думаете ли вы, что его убил Тюльпан Тимурович?! Это абсурд! Они любили друг друга!

— С ваших слов похоже, что любовь кончилась, — хмуро возразил Вадим Петрович.

В этот момент официант принес горячую, ароматную пиццу и недовольно посмотрел на Агату:

— Так вы вместе? Почему же вы сразу не сказали? Тогда можете занимать столик сколько угодно.

— Правильная позиция, — одобрил его высказывание следователь.

— Я, получается, жертва обстоятельств! — строго заметила Агата, когда официант отошел, и обратилась к следователю: — Я ведь тоже пострадавшее звено!

— Это почему?

— Я была последняя, с кем говорил Игорь, не считая убийцы! Надо было мне настоять, чтобы он по телефону сказал, в чем обвиняет Тюльпана! Эх я, простофиля! Но я же не могла знать, что он до меня не доедет? — сокрушалась Агата, вгрызаясь зубами в пиццу. — Присоединяйтесь, господа, мне одной не съесть такую большую пиццу. Если вы присоединитесь, то тогда ее стоимость можно будет включить в расходы на питание правоохранительных органов в засаде. Государство ее и оплатит! — заключила Агата.

Глава 18

— Проходи, Крайнова! — поприветствовал следователь журналистку у себя в кабинете.

— Сколько меня можно вызывать? Я больше ничего не знаю! У меня такое ощущение, что вы мне дадите постоянный пропуск сюда, — пожаловалась Агата, вызванная Вадимом Петровичем в очередной раз.

Сегодня был первый день весны. На солнце было тепло, хоть ветерок был еще и прохладный. Агата пришла к следователю в джинсовом, с юбкой, костюме, с яркой красной лакированной сумочкой и в красной шелковой косыночке. Такая ударница коммунистического труда.

— Побеседовали мы с господином Нарциссом, тьфу, Тюльпаном! — Вадим Петрович Хромов сделал серьезное лицо, чтобы Агата не рассмеялась над его оговоркой.

— И что? — заинтересованно спросила Агата.

— Ничего! — почесал затылок следователь. — Что и неудивительно! Кто же сам признается в темных делишках, да еще в том, что убил того, кто мог рассказать прессе и милиции об этих делишках? Кстати, убить Игоря Тюльпан не мог, у него алиби. В это время он мило беседовал со своими соседями, которые под присягой готовы подтвердить это. Мы получили ордер на обыск квартиры и дачи Гладиол… то есть Тюльпана Тимуровича. Что за имя? Обыск ничего не дал… Так что же хотел сообщить вам гражданин Багиров?

— Что вы в самом деле, — в сердцах воскликнула Агата, — до сих пор думаете, что я что-то скрываю?! Да я чиста как слеза ребенка! И, как вам тоже известно, Игорек до меня не доехал, следовательно, я не успела узнать, что он имел в виду! Я сто раз это уже говорила!

— Не кипятись! У нас работа такая. Мы проверяем все зацепки и иногда по нескольку раз, — ответил следователь. — Вы говорили, что Игорь сказал, что везет доказательство преступной деятельности своего шефа?

— Да, так он и сказал. Что везет неоспоримое доказательство преступной деятельности Тюльпана.

— У Игоря не было с собой денег, следовательно, его обокрали, умышленно или нет, это уже второй вопрос. Родственники его ведут себя очень странно, они твердят, что их сын, то есть Игорь, умер уже давно, поэтому они не собираются никого опознавать.

— Они не общались с Игорем и вряд ли были в курсе его жизни, следовательно, ничем вам не помогут, — успокоила его Агата.

— С ним не было никаких компрометирующих записей ни на Тюльпана Тимуровича, ни кого-либо другого, — сказал следователь, — но может быть, это не запись? Я хочу, чтобы вы осмотрели вещи Игоря: вдруг заметите что-то странное? И надо официально опознать тело.

— Я, конечно, польщена оказываемой честью и готова помочь следствию, но я не была близко знакома с Игорем. Не думаю, что я смогу чем-то реально помочь, — удивилась Агата.

— И все-таки он звонил вам, вот, посмотрите, — сказал Вадим Петрович и выложил на стол запакованный прозрачный пакет.

— Мне? Почему я должна их брать?

— Ты ничего не должна, просто можешь это сделать. Эти вещи для следствия уликами не являются, и мы должны отдать их родственникам или знакомым. Тюльпан не хочет ничего слышать о своем бывшем дружке, очень зол на него за клевету и причиненные неудобства. Он объясняет действия Игоря так: «Он с ума сошел от ревности и злобы! Он пытается очернить меня и доставить большие неприятности. Я не знаю, что он там решил сообщить, но все это клевета, и нет никаких доказательств! Я законопослушный гражданин, и мне нечего скрывать. Я зарабатываю большие деньги и исправно плачу налоги!»

— Другого он ничего и не скажет, — усмехнулась Агата, рассматривая прозрачный полиэтиленовый пакет со стандартным набором вещей.

Элегантный шейный платок, зажигалка, флакон туалетной воды, носовой платок, зеркало, две игральные кости, чехол от сотового телефона, две пачки жевательной резинки, небольшая сумка, ключи с брелоком в виде пениса, какие-то лекарства, гигиеническая помада, маленький фонарик и еще какая-то мелочь.

— Понятно, что здесь нет никаких зацепок, — сказала Агата.

— Дело — висяк…

— А что вы от меня-то хотите? В морг съезжу, опознаю. Что еще?

— Да ничего, думал, может, что сообщите мне о Тюльпане Тимуровиче или раздобудете какую-нибудь информацию о нем, — покосился на Агату следователь.

— Не верю своим ушам. Вы призываете меня сделать вашу работу? — спросила Агата.

— У меня в отличие от вас, обывателей, связаны руки. А ты можешь проявить журналистскую сноровку, тем более что он твой знакомый. Пригласить в театр, ресторан, ну а там…

— Он признается мне, что ест людей! — прервала Вадима Петровича Агата. — Что за бред? Мы с ним едва знакомы, а если вы рассчитываете на соблазнение Тюльпана Тимуровича моими женскими чарами, то вас ждет жестокое разочарование. Я сейчас не в лучшей форме, и вам известно также, что он гомосексуалист.

— Хорошо, Крайнова, пусть будет все как будет. Обыски я уже провел, которые ничего, впрочем, не дали. Съездите в морг и позвоните оттуда. Я не вижу больше смысла вызывать вас.

— И это правильно! — попрощалась с ним Агата, которой в глубине души до чертиков было жалко Игоря, но влезать в это дело Агата не хотела, не имела на это ни силы, ни желания.

На столе лежало тело, накрытое простыней. Как только с него была снята простыня, Агата сразу же опознала Игоря, и ее обуяли муки совести.

«Что же ты хотел мне сообщить»? — подумала Агата.

— Посмотрела на тело покойного, ничего здесь нет необычного? — спросила женщина патологоанатом.

— Нет… это Игорь, да… Что сделали с его лицом? Ужас!

Агата обратила внимание, что в ушах трупа были сережки, которые носил Игорь. Такие маленькие гвоздики с бриллиантами. Агата опустила глаза ниже.