Читать книгу "Шах и мат - Георгий Олежанский"

— Да, — протянул Смирнитский, — мне тоже.

Он достал из кобуры пистолет и передернул затвор.

* * *

Балакин подошел к курившему Смирнитскому.

Некоторое время они стояли молча, наблюдая за царившей на пункте дислокации суетой.

— Это было необходимо? — прервал молчание Балакин.

Смирнитский только кивнул в ответ, затянувшись сигаретой.

В это время двое бойцов вынесли из допросной комнаты завернутое в черный полиэтиленовый мешок тело.

— Ну, — протянул Балакин, — тебе, конечно, виднее, ты же у нас служишь в «беспредельных» органах.

Смирнитский сделал последнюю затяжку, и едва тлеющий окурок упал не землю.

— Отвезите в Грозный, — отдал распоряжение Анатолий Иванович тащившим мешок с телом бойцам, — передайте его эксперту Куртускому. Только ему, и никому другому.

— Есть, — ответили те.

— В любом случае мы не могли отпустить его отсюда живым, — говорил Смирнитский, наблюдая, как мешок грузят в кузов служебной «Газели», — иначе убили бы гагкаевцы, а заодно и семью. С момента как Ваха пересек границу ПВД, он уже был трупом. Мы просто спасали его семью.

— М-да, — протянул Балакин, — странная штука эта судьба. Кто знает, как все обернется в следующее мгновение.

— Лис, все будет хорошо, — улыбнувшись, сказал Смирнитский, положив руку на плечо другу, — все будет хорошо.

К допросной подъехала машина, в которую сели трое мужчин в военной форме. Одним из них оказался Ваха Нальгиев с некогда выбранным позывным «Лис». Перед тем как машина тронулась, он посмотрел в сторону Балакина с таким же позывным «Лис» и Смирнитского и отдал им воинское приветствие, на которое они ответили.

— Но ты прав, странная штука судьба, — философски сказал Смирнитский и закурил вторую сигарету.

Часть V: один день (2009 год)

Глава: ход Кривошеева (часть IV)

Из расшифрованной радиограммы

Донесение № 5. Оздамиров Ислам с группой планируют покинуть территорию Украины по отработанному маршруту на автотранспорте (высылаем установочные данные).

Предлагаемый вариант действий — обеспечить пересечение границы Российской Федерации без досмотра, при этом «отметив» сигнальным маячком транспорт для осуществления контроля его передвижения.

Специальное донесение: Араб нами не установлен. Важно: по внешним признакам он европеец (фотоматериалы высланы). По имеющимся информационным массивам не проходит.

Донесение № 6. Комплекс оперативных мероприятий против противника выполнен успешно.

Прямое соприкосновение в зоне работы отсутствовало.

В приграничных районах зафиксирована активность противника на грузинском направлении, о чем был поставлен в известность представитель «Гнезда». Возможно разворачивание в ближайшее время активных действий вблизи границы Грузии, что вызывает дополнительные опасения в отношении деятельности Араба.

База законсервирована. Срок проверки надежности — через год со дня консервации. Возобновление работы группы — через год при положительных результатах проверки надежности.

Личный состав определен согласно штатному расписанию.

г. Москва, кофейня «Метро», один день в мае

Солидный мужчина в возрасте допивал кофе в ожидании старинного, как он надеялся, друга.

Жизнь многое меняет и расставляет по местам, особенно если не общаться очень долго, а во время последней встречи, с которой прошло чуть менее двадцати лет, было брошено слишком много взаимных упреков.

Но он продолжал сидеть и ждать, изредка поглядывая на часы. Друг не опаздывал — до назначенного часа оставалось около пяти минут. Насколько ему помнилось, этот друг отличался пунктуальностью и также не имел привычки появляться ранее обозначенного времени. Однако за столько-то лет могло измениться многое.

На пороге небольшого уютного кафе, стилизованного под времена Советского Союза, появился невысокий человек в сером льняном костюме. Голову покрывала такого же цвета шляпа, поля которой скрывали часть лица. В руках, затянут в белые перчатки, замерла трость.

Мужчину приветствовала миловидная девушка-менеджер, одетая в элегантное темно-синее платье, подчеркивающее красоту молодого стройного тела.

— Добрый день, — улыбаясь, сказала она.

— А-а-а, милая фройляйн! — воскликнул он с немецким акцентом. — Не будете ли вы так любезны сопроводить меня?

Обескураженная просьбой мужчины девушка-менеджер только кивнула.

— Видите ли в чем дело, милая фройляйн, — пустился в пространные объяснения немец, — меня здесь ожидает один старинный друг. Мы не виделись уже… — он призадумался, — ровно девятнадцать лет, семь месяцев и четыре дня.

Перекинув трость в левую руку, продолжая убаюкивать бдительность менеджера мелодичной речью с немецким акцентом, он нежно взял ее под локоть и не спеша направился к столику, где сидел его друг — Константин Сергеевич Кривошеев.

— Столько времени, Дитрих, — улыбнувшись, сказал Кривошеев, когда немец в сопровождении девушки подошел к столику, — а нисколько не изменился!

— Мой дорогой друг! — добродушно приветствовал его немец, — мы — это есть наши привычки. Одну минуточку, Константин, — и он обратился к девушке, — очаровательная фройляйн, не будете ли вы так любезны принести старому бюргеру стаканчик теплого молока с кусочками зефира?

Девушка чувствовала себя неловко рядом с этими солидными мужчинами, и ее щеки залил яркий румянец.

— Боюсь, — неуверенно пробормотала она, — что у нас нет этого в меню.

— Милая фройляйн, — взгляд Дитриха, строгий и в то же время странно ласковый, говорил, что отказ неприемлем, — позвольте я вам объясню, как устроено у меня на родине в Германии.

— Дитрих, — вмешался Константин Сергеевич, — прошу.

— О! — воскликнул немец. — Что за страна, что за нравы!

И, обратившись к девушке, добавил:

— И все же, милая фройляйн, я ожидаю удовлетворения заказа.

— Я посмотрю, что можно сделать! — искренне пообещала девушка и быстро скрылась на кухне.

Теплое молоко с кусочками зефира принесли через минут пятнадцать после того, как менеджер приняла заказ.

Дитрих, исполненный чувства благодарности, ласково улыбнулся девушке, занявшей место у входа в кофейню, и помахал. Та, снова покраснев, помахала в ответ.

— Ты ей определенно понравился, — резюмировал Кривошеев.

Дитрих улыбнулся.

— Я и собирался ей понравиться, Константин, — ответил он, сделав глоток молока, — но я сомневаюсь, что ты позвал меня, чтобы обсуждать мою мужскую привлекательность и женщин, которые на нее откликаются.