Читать книгу "Дневник офицера КГБ - Александр Никифоров"

Проходит она так. Сарбозы[87] блокируют участок улицы, и все мужчины, попавшие в «котел», загоняются в бурбухайки. У кого есть справка об освобождении от службы в армии, отпускаются. Остальные — под ружье. Случались и курьезы. Однажды в Кабуле в облаву попал действующий генерал афганской армии. Он по улице в гражданской одежде шел.

«Отпустите! — кричит. — Я генерал афганской армии!» Сарбоз, подталкивая его прикладом в спину, заявляет: «Генерал, говоришь?.. Ничего, рядовым послужишь».

Хорошо, что мимо проходил наш военный советник, который лично знал генерала. Кое-как отбил его у сарбоза.

Набрать новобранцев — полдела, главное в казарме их удержать. На десять призванных на службу афганцев — на следующий день восемь беглецов. Были случаи когда уходили целым взводом, предварительно расстреляв офицеров. Призывникам огнестрельное оружие не выдавалось, в лучшем случае — штык-нож на десять человек. Ну, а если и выдавался карабин, то самому надежному для охраны всех остальных. Вот такими воинами «крепились» ряды афганской армии.

* * *

В Управлении шеф собрал нас в мошаверке.

— Во-первых, — начал он, — прошу о сегодняшнем инциденте не распространяться. Далее, через своих подсоветных соберите информацию обо всех уездах и волостях, где установлена народная власть. Срок — два дня. Чего удивляетесь? Мне телеграмму подписывать, а я не могу.

— И что, Игорь Митрофанович, вам мешает? — спрашиваю я.

— Что мешает? По данным партийных советников, семьдесят процентов кандагарской провинции «охвачены» народной властью.

— Семьдесят процентов? — переспрашивает Тахир. — Вы бы предложили Владимиру Ильичу[88] в Даман[89] съездить, там уже три года флаг народной власти развевается…

— Предлагал. Он в ответ: «Я враг себе? В Дамане обратного билета не продают». Ильич мужик хороший, но в жесткие рамки поставлен. Говорит: «Если я не буду расширять народную власть, то в ЦК меня просто не поймут». Вот и расширяется власть на бумаге. Я ему сказал, что телеграмму не подпишу. Прошу вас, ребятки, ответственно поработать. Нам самим интересно узнать, сколько же уездов под народной властью?

Разошлись по своим отделам. «Крепнет режим народной власти», — вертелось на языке.

Глава 11

Хабиб

В кабинете Мамнун был один.

— Присаживайся, — поздоровавшись, предложил он мне. — Сейчас Сарвар с Хабибом подойдут.

Агент Хабиб работал активно. Месяц как завербован, а уже два серьезных мероприятия по его информации провели. Мне он напоминал Остапа Бендера — такой же энергичный и нахальный, особенно когда дело касалось материальной выгоды. Как и Великий комбинатор, Хабиб знал если не четыреста, то не менее ста способов честного отъема денег. Об одном из них он сам мне как-то поведал.

— Покупаю старую машину не на ходу. Придаю ей товарный вид и на конной тяге доставляю к пакистанской границе. Жду своего дурака-покупателя и совершаю «равноценный» обмен по принципу «махнем не глядя».

— И много ты таким способом машин перепродал? — поинтересовался я у него.

— Четыре.

— А не боишься, что можешь напороться на знакомого покупателя?

— На то воля Аллаха, — философски ответил агент.

Спросив разрешение, в кабинет вошли Сарвар и Хабиб. Поздоровались… За чашкой ароматного чая приступили к обсуждению оперативных вопросов.

— Что нового по Рахматулло? — спрашиваю агента.

— Все идет по плану. С моим предложением, захватить деньги и оружие, он согласен. Правда, говорит, что у него для этого сил мало. Всего пятнадцать «штыков». Хочет просить людей у Хаджи Латифа.[90]

— Раз народ набирает, значит, созрел для дела. «Хвоста» за собой не замечал? — спрашиваю агента.

— Вроде все чисто.

— «Вроде» нас не устраивает. Мамнун, организуй за Хабибом контрнаблюдение.

— Сделаем.

— С днем операции затягивать не следует. Рахматулло нужно поставить в жесткие рамки. Сказать ему, что деньги и автоматы в Управлении не задержатся. Как думаете? — спрашиваю афганских товарищей.

— Правильно, — отвечает Мамнун. — Рахматулло не нужно оставлять времени на раздумье.

— Тогда решено. Операцию, если ничего не случится, запланируем на следующий четверг.

Обговорив все детали мероприятия, я выехал в Управление.

* * *

Обедали в мошаверке. Как обычно, на столе стояли тарелки с нарезанными помидорами, огурцами, небольшими кусочками мяса и большая чашка с рисом. Рис выглядел аппетитно, но запах… Запах, словно… пожалуй, не буду вдаваться в подробности. Взяв кусочек мяса и лепешку, я направился к выходу. В помещении тяжело дышалось.

Володя последовал моему примеру.

— Ребятки, а чего рис не берете? — спрашивает нас шеф.

— Запах как-то не располагает, — отвечаю я.

— А зачем нюхать? Рис не нюхать, его кушать надо. Берите, берите, — призывал он нас, накладывая в тарелку очередную порцию риса…

— Еда у афганцев хорошая, просто день сегодня неудачный, — говорю Володе, выйдя из мошаверки, предвосхищая его вопрос. — Сами афганские сотрудники не часто мясом балуются. Рис, лепешка, овощи — вся еда.

— Санек, а где у них кухня?

— Зачем она тебе?

— Хочу посмотреть. Чайку заодно попить.

— Посмотреть? Чайку?.. Ну, пошли.

После посещения кухни пить чай Володе расхотелось…

В мошаверку вернулись, когда трапеза была уже закончена.

— Все в сборе? — спрашивает шеф. — Вижу, все. В восемнадцать часов ко мне на виллу, проведем совещание. Санек, поедешь со мной. По машинам!

По дороге домой я доложил шефу всю полученную от Хабиба информацию.

— Людей где возьмешь? — спрашивает Игорь Митрофанович.

— В первом отделе восемь сотрудников. Пять человек осталось от группы быстрого реагирования, итого тринадцать. Все надежные ребята. У Тахира человек пять найдется. Человек двадцать наберем. У «духов», думаю, будет не больше тридцати. Точное количество Хабиб нам сообщит.

— Оперативный батальон почему не задействуешь? — спрашивает шеф.

— Игорь Митрофанович, сколько мы с ними засад проводили? Шуму много, а результаты?

— Хорошо, завтра Гульхану доложим. Ему решать.