Читать книгу "Гангут. Первая победа российского флота - Владимир Шигин"

Но пьянства не было, у Головина дисциплина была крепкая. В небольшом порту стояло с десяток бригов и шхун. Пришлось их уничтожить.

Весть о высадке русских на побережье Швеции достигла Стокгольма. Далеко, за тысячу верст от столицы, небольшой городок Умео, но у страха глаза велики. Завтра, быть может, русские появятся в стокгольмских шхерах.

Все бы ничего, да на обратном пути в финских шхерах октябрьский шторм разметал скампавей Головина. Буря разбила в щепки пяток галер. Море похоронило семь десятков солдат и матросов…

23 сентября галерный отряд Головина возвратился к Васе. Шведам было наглядно продемонстрировано, что их ждет в недалеком будущем

* * *

А главные силы галерного флота между тем продолжали медленно, шхерными фарватерами пробираться к северу. Идти стало веселее, так как теперь вдоль берега скампавеи сопровождала подоспевшая конница генерал-лейтенанта Брюса. Версту за верстой по каменистым кручам двигались войска по берегу, галеры шли рядом вдоль каменистых берегов. Боев и потерь не было, потому как шведы всюду спешно ретировались при нашем приближении. Хотя на севере Финляндии находилось еще до пяти тысяч шведов, но Апраксин, не имея кавалерии, запоздавшей в дороге, не надеялся на то, что шведов удастся быстро выковырнуть из северных чащоб. На это надо было время, а времени-то как раз было в обрез. До конца навигации остались уже считаные недели, а сделать на море предстояло немало.

— Идем вперед! — решил Апраксин. — А что касается шведов на севере, то, как ударят морозы, то и сами оттуда сбегут. Чего ж нам на них время попусту тратить?

Так и оказалось: опасаясь приближавшегося российского галерного флота и наступающей зимы, генерал Армфельт поспешно покинул Финляндию с остатками своих войск. Отныне вся Финляндия была свободна от шведских войск. Решив, таким образом, эту задачу, гребной флот двинулся в обратном направлении вдоль побережья Ботнического залива.

А время, и правда, истекало катастрофически, а потому, дойдя до города Нкжарлеби, Апраксин был вынужден возвратиться к Ништадту и там расположиться на зимовку. Встречные осенние ветры сбивали галеры с курса, шквалы несли плохо управляемые при шторме скампавеи на скалы, разбивали их вдребезги, погибали люди. Когда галерный флот вернулся в Ништадт, в строю недосчитались полтора десятка галер и скампавеи. Море навечно похоронило в своих водах две сотни солдат и матросов. Что касается нашего корабельного флота, то часть его осталась зимовать в Ревеле, остальные же у Котлина и в Петербурге.

Осень подходила к концу. Хлопья первого снега укрыли скалистые холмы шхерных островков, прибрежные каменистые отмели. Соприкоснувшись со свинцовыми волнами, снежинки тут же исчезали.

Генерал-адмирал заканчивал кампанию, собирался в дальнюю дорогу в Петербург по суше.

— Принимай, Михаил Михалыч, под свою руку галерный флот. — Апраксин перелазал бразды правления князю Голицыну. — Поспеть бы в столицу, небось, там уже справили викторию.

31 октября 1714 года, передав командование российскими силами в Финляндии генералу М.М. Голицыну, Апраксин отбыл в Петербург. Кампания 1714 года была закончена, и закончена блестяще.

Глава четырнадцатая.

СЛАВА И ГОРДОСТЬ ГАНГУТА

После первых торжеств в честь одержанной победы, которые прошли 31 июля 1714 года в Рилакс-фиорде с благодарственным молебном, с троекратным салютом из всех орудий и ружей, на следующий день все захваченные у шведов суда были отправлены в Гельсингфорс, а затем и в Петербург. Галерный же флот, не теряя времени, ушел в сторону Аландских островов для продолжения боевых действий.

Первый решил пышно отметить первую крупную победу российского флота в новой столице. Подготовку к торжеству возглавил любимец императора Александр Данилович Меншиков. Как явствует из «Журнала или поденной записки Петра Великаго», 6 сентября пленные шведские суда в сопровождении русских галер вошли в устье Невы и стали на якорь вблизи Екатерингофа. Но из-за противного ветра, дождя и тумана они простояли на якорях двое суток, снялись только утром 9 сентября. Что касается самого Петра, то он, покинув на Аландах гребной флот, на скампавеях перешел в Гельсингфорс Затем, командуя Ревельской эскадрой, попал в жестокий шторм у Березовых островов. Но моряки выстояли, обошлось без потерь. И вот теперь он также прибыл в свою новую столицу, чтобы возглавить торжества по гангутскои победе.

В тот же день 9 сентября трофейные суда были введены в Неву. Три месяца минуло с того дня, как Захарий Мишуков доставил губернатору Меншикову весть о гангутскои виктории. И наконец долгожданное торжество состоялось!

Впереди плыли три позолоченные галеры, празднично расцвеченные флагами и разукрашенные коврами. За ними следом шли три плененных шведских шхербота, каждый о трех пушках. Далее следовало еще шесть галер шведских, каждая о 14 пушках, вслед за ними — шведский прам «Элефант», на котором находился пленный контр-адмирал Эреншельд. И, наконец, замыкающей шла флагманская галера под императорским штандартом, на которой стоял, приветствуя петербуржцев, сам Петр Михайлов.

Оба берега Невы были заполнены народом, приветствовавшим победителей криками «ура». С Петропавловской крепости при входе флота в Неву безостановочно гремели пушечные салюты, на которые наши галеры также отвечали таким же количеством залпов. Когда шествие подошло к Адмиралтейству, «оттуда, равно как из крепости, победители были приветствуемы 151 выстрелом, а когда были брошены якори и победители стали сходить с судов на берег, то с Адмиралтейской и Петропавловской крепостей раздалась пальба из всех имевшихся пушек».

На главной в Санкт-Петербурге Троицкой площади были сооружены триумфальные ворота, через которые прошли победители и побежденные. На воротах был изображен сидящий на слоне орел и надпись: «Русский орел мух не ловит». В данном случае орел символизировал победительницу Россию, а слон — побежденных шведов, поскольку название судна «Элефант» в русском переводе означало «слон».

Затем состоялось и торжественное шествие победителей по Невской першпективе. Петр от всей души праздновал свой первый морской триумф. Впереди маршировала гренадерская рота гвардии Преображенского полка, предводимая генерал-майором Головиным Следом — две роты Астраханского полка За ними следом везли двенадцать захваченных шведских пушек, шестьдесят шведских знамен и три штандарта, взятых у шведов в Финляндии генералом Голицыным Далее понуро шли пленные шведские морские офицеры, матросы и солдаты. Вслед за ними четыре унтер-офицера торжественно несли флаг шаутбенахта Эреншельда, а за унтер-офицерами брел и сам Эреншельд в новом, специально сшитом для него по этому случаю с серебром мундире.

По свидетельству очевидца, ганноверского дипломатического секретаря в России Ф.-Х. Вебера, строем прошли «шведские морские унтер-офицеры, солдаты и матросы в числе 200 человек» и несколько позднее — еще 14 шведских морских офицеров. Это были все шведы, которые смогли принять участие в шествии, остальные не могли этого сделать по причине ранений или болезней. К примеру, сам Эреншельд, получивший в сражении семь ран, все же нашел в себе силы во время парада идти пешком.