Читать книгу "Захватывающее время - Тим Тарп"

Что я могу на это сказать? Все ошибаются.

В какой-то момент я теряю из виду Эйми. В последний раз я видел ее сидящей на краю дивана со стаканом в руке и натянутой улыбкой. Значит, она встала и начала веселиться. И я радуюсь этому. Я и в самом деле собираюсь проведать ее, выяснить, не вешает ли ей лапшу на уши какой-нибудь сквернослов типа Кортни Скиннера или, что еще хуже, Джейсона Дойла, но меня отвлекают.

Едва я начинаю искать ее, меня за руку хватает Броуди Мур и принимается шепотом излагать мне на ухо свое предложение.

– Бассейн манит, – говорит он. – Просто нужно, чтобы кто-то первым прыгнул в него.

Броуди отлично знает, что я горю желанием исполнить свой долг и стать этим первым.

– Вперед, в патио, – говорю я. – Шевели копытами, и к черту всех.

Когда мы с Броуди добираемся до бассейна, нас сопровождает уже целая толпа. Я поднимаю руки, и все кричат:

– Ны-ряй, Сат-тер! Ны-ряй, Сат-тер!

Трамплин расположен слишком низко, чтобы получился тот самый эффектный прыжок, которого требует ситуация, поэтому я с помощью двух чуваков забираюсь на крышу купальной кабинки, стоящей с той стороны, где у бассейна наибольшая глубина. Кабинка достаточно далеко от края, я делаю пару шагов назад, чтобы разбежаться, и это только добавляет веселья. Крики становятся громче:

– Ны-ряй, Сат-тер! Ны-ряй, Сат-тер!

У меня в голове мелькает мысль, что я могу поскользнуться и разбить голову о край бассейна, но если постоянно переживать из-за мелких помех, вряд ли чего-нибудь достигнешь. Так что, отбросив все сомнения, я разбегаюсь в три длинных шага и взлетаю – полностью одетый – втягиваю в грудь воздух, группируюсь и, делая почти полный оборот, вхожу в воду. Когда я выныриваю, все вокруг аплодируют и гикают. Кто-то в первых рядах весь мокрый от брызг, но мне на это плевать.

– Марко! – кричу я.

– Поло[41]! – кричит в ответ Броуди, прежде чем пушечным ядром влететь в воду на глубокой стороне.

После этого вход открыт всем. В бассейне, наверное, уже человек двадцать, и ребят, и девчонок, некоторые даже в своих бальных нарядах. Вода бурлит, все топят друг друга, у девчонок блузки и платья красиво облепляют груди. Воздух звенит от криков и смеха. Я наблюдаю за всем этим с бортика, болтая в воде ногами в ботинках, носках и брюках, и улыбаюсь непревзойденной по широте улыбкой, достойной книги рекордов Гиннеса, и наслаждаюсь своим грандиозным поступком. Я даже не слышу, как меня окликает Кэссиди, и замечаю ее только тогда, когда она подходит вплотную.

Глава 54

– Саттер, тебе нужно пройти в дом.

Я поднимаю голову и вижу ее позади себя. Она стоит надо мной, и свет фонарей отражается в ее волосах. Она прекрасна.

– Я не могу идти внутрь. Я мокрый.

– Я дам тебе полотенце.

– Зачем такая срочность? – Я встаю и вместе с ней иду к двери.

– Дело в Эйми. Ей плохо. Келси нашла ее на полу в ванной. Ее вырвало в раковину.

– Боже. Наверное, она зря ела ту картошку «чили» у Марвина.

– Может, виновата выпивка?

– Послушай, у меня идея. Почему бы тебе не привести ее сюда? Может, если она немного поплавает, ей станет лучше.

– Поплавает?! Саттер, она не в состоянии плавать. Она камнем пойдет ко дну.

– Я буду рядом. Я не дам ей утонуть.

– Ага, так же рядом, как ты был с ней весь вечер? Да ты и минуты не провел рядом с ней.

– А ты-то что так переживаешь из-за этого? Разве тебе было мало того, что ты учила меня, как быть твоим парнем, когда мы были вместе? Теперь же ты учишь меня, как быть парнем другой девушки?

– Дело не во мне и не в тебе. – Она останавливается передо мной и кладет руки мне на плечи, так, будто собирается хорошенько встряхнуть. – Ты знаешь, что ты мне не безразличен, что так будет всегда, но сейчас…

У нее нет шанса договорить. Ее обрывают. Мы стоим в патио примерно в десяти ярдах от двери, когда из дома выходит Эйми. Ее пошатывает, но она идет к нам с решительным видом.

– Ему плевать, безразлична ты к нему или нет, – говорит она на пятьдесят децибел громче, чем обычно. – Ты не его парень. То есть, не его девушка. То есть… в общем, ты меня поняла.

– Эйми, – говорит Кэссиди, – я просто пыталась уговорить его пойти внутрь и помочь тебе.

Но Эйми уже не остановить:

– Знаю, чего ты пыталась. – Она очень бледна, ее лицо белее, чем обычно. Вся помада стерлась. Щека измазана рвотой. – Ты весь вечер пыталась добиться этого. Чуть не трахнула его на танцполе.

– Никого она не трахала, – говорю я, удивленный. В смысле, конечно, я учил Эйми кое-каким ругательствам и всяким пошлостям на всякий случай, но кто бы мог подумать, что слово «трахнуть» так легко слетит с ее языка?

– Это был всего лишь дружеский танец, – говорю я и хочу взять ее за руку, но она отпихивает меня и делает шаг к Кэссиди.

– Больше не смей приближаться к нему. Я не желаю тебя видеть, – говорит она. – Жирная сука.

Я не успеваю опомниться, как она дает Кэссиди пощечину. Удар настолько сильный, что Эйми не удерживается на ногах и падает на стеклянный садовый столик. Стекло разлетается на множество острых, как бритва, осколков.

И вот передо мной две девчонки: одна с красной отметиной на щеке, другая лежит на битом стекле. К какой я должен подойти? Не знаю, как это характеризует меня, но я бросаюсь к Эйми.

Я приподнимаю ей голову.

– Сесть можешь? Ты порезалась?

– Я жутко выгляжу, да? – спрашивает она. – Наверняка, жутко.

– Давай, я усажу тебя на стул.

Я сажаю ее на стул и проверяю, нет ли порезов. Нахожу лишь царапину на плече, ничего страшного.

– Похоже, ты в порядке, – говорю я, а она утыкается лицом в мою мокрую рубашку и говорит:

– Нет, я не в порядке. Я такая дура. Меня вырвало в ванной. У меня есть блевотина в волосах?

– Нет, твои волосы пахнут очень приятно, – отвечаю я, но на самом деле fragrance de vomit[42]слишком удушающий.

Позади меня вопит Кендра:

– Саттер Кили! Когда мне рассказали, что тут произошло, я сразу поняла, что без тебя не обошлось! Надеюсь, ты догадываешься, что тебе придется заплатить за стол?

– Прекрасно, – говорю я, спокойно и с достоинством. – Пришли мне счет.

Однако ей этого мало:

– Я требую, чтобы ты убрался отсюда вместе со своей налакавшейся девкой. Немедленно! – Она, как самая настоящая мамаша, прямо-таки кипит от праведного гнева.