Читать книгу "Страх. Книга 1. И небеса пронзит комета - Олег Рой"

– Валерьянки не надо. А от коньяка не откажусь, спасибо.

Я налил четверть бокала (при осмотре бара выяснилось, что мой дражайший зять успел основательно пройтись и по моим запасам), Вероника залпом выпила и сделала глоток кофе.

– Я даже не заметила, как они спелись. В результате Валентин поставил мне ультиматум – или участие в Программе, или развод. А когда мы разведемся, он женится на Жанне. «Она готова мне родить ребенка, даже двоих…» – Вероника безжалостно точно спародировала голос и интонацию моего сына, так что мне пришлось срочно подавить неуместную улыбку.

– Подозреваю, что на Программу ты так и не согласилась, – задумчиво сказал я, доставая трубку. Вот ведь что странно: я по идее должен был бы быть на стороне Валентина, но прекрасно понимал Веронику. Поистине все перепуталось в этом лучшем из миров. – И что теперь?

– А теперь его иск о разводе зарегистрирован в электронной системе регистрации актов гражданского состояния, и его, разумеется, моментально одобрят. Потому что в этом мире женщина, участвующая в Программе, – человек высшего сорта, а та, что отказывается, – пария. Я не могу претендовать ни на что, я даже к родителям не могу вернуться.

Я не стал уточнять почему. У родителей Вероники на попечении был сын-инвалид, и я им с того момента, когда Валентин представил мне Веронику, немного помогал. Жили они в небольшом городке на востоке, и нельзя сказать, что в достатке. Прежде они были весьма обеспеченными людьми, но потом глава семьи, занимавший какой-то недурной пост в муниципалитете, оказался замешан в громком коррупционном скандале. То ли через него взятку мэру передавали, то ли наоборот, подробностей не знаю. Посадить его, то есть отца Вероники, не посадили, но почти все их имущество и сбережения были конфискованы. Ну и от муниципальной кормушки, само собой, отлучили.

Я наморщил лоб, размышляя. Ну что же, еще одна свободная спальня в доме есть.

– Поживешь пока здесь. Я позвоню Валентину, попытаюсь его по-отечески переубедить.

– Не получится, – отрешенно сказала Вероника. – Он уперся, как носорог, бульдозером не сдвинешь.

Вот уж не знал, что она способна на такие сравнения! Впрочем, человек доведен до крайности…

– Спасибо за приглашение, – к Веронике вернулся ее всегдашний сухо-светский тон. – Дня через два я переберусь к Эдит. Она давно меня зовет, то есть я могла бы сразу, но сейчас она в отъезде, такая незадача…

Я рассеянно кивнул. Я смутно помнил эту Эдит, которую Вероника притащила на мой юбилей – вроде как лучшая подруга.

Я не возражал: хочет, пусть приводит. Правда, эта Эдит – из Корпорации, но… в конце концов, в Корпорации десятки, если не сотни тысяч людей работают. А делать карьеру – амбиции «лучшей подруги» были написаны у нее на лбу самым крупным шрифтом – удобнее в крупных компаниях.

Я вздохнул, пытаясь сообразить, что мне не нравится в том, что лучшая подруга Вероники работает в Корпорации, и попутно прикидывая, нельзя ли все-таки хоть как-то повлиять на Валентина.

– Все равно позвоню. По крайней мере, договорюсь забрать твои вещи. – Я снова вздохнул и спросил: – Ты, наверное, голодна?

– Вообще-то да, – Вероника критически взглянула на плиту, в центре которой красовалась пустая сковородка – и все. – Давайте я ужин приготовлю?

Стряпней у нас обычно занимался Герман, но я решил, что у Вероники получится лучше, и улыбнулся:

– Приготовь на троих. Думаю, Герману сейчас не до еды.

– Хорошо. – Вероника допила кофе и встала. – А ведь этой… этой… я ей так доверяла, даже подарила ей свой полушубок. Настоящая норка, между прочим.

Я пожал плечами. Как там Феликс как-то однажды говорил, рассказывая о своем детстве: не верь, не бойся, не проси? Мрачноватые, скажем прямо, максимы. Но, наверное, так и надо жить. А уж особенно сейчас, когда комета сорвала с людей маски.

– Могу я попросить у вас еще глоток коньяку? – помявшись, спросила Вероника.

– Да, разумеется, только не напивайся, – неловко пошутил я. – Хватит с меня и одного алкоголика в доме. И добро пожаловать в богадельню моего имени.

Вероника рассеяно кивнула.

Я же отправился в кабинет.

Глава 7

Холодный ветер перемен

07.12.2042. Город.

ЖК «Европа». Валентин

Для того чтобы быть счастливым, мало любить. Нужно, чтобы и тебя любили. Эта простая истина раньше почему-то даже не приходила мне в голову. Может, потому что в начале нашего с Вероникой брака я искренне считал, что она меня тоже любит. Но в какой момент я, похоже, потерял контроль над ситуацией. И сейчас уже невозможно восстановить, как, что и когда сломалось.

В последнее время мысль о том, что мы с Никой – чужие люди, посещала меня неоднократно. Я гнал ее от себя, как крамолу и ересь, но она раз за разом неотступно возвращалась, пока я наконец не смирился с этим сознанием. Точнее, смирился я только тогда, когда в нашем доме появилась Жанна. Ее тихая кротость, можно сказать, очаровала меня. Именно тогда начался процесс моего освобождения. Я посмотрел на себя со стороны. И увидел молодого, востребованного композитора, которого знают и уважают в мире музыки. И не только за профессиональные достоинства. Я, к слову сказать, еще и нормальный мужчина, вовсе даже не лишенный привлекательности, что бы там ни говорила моя жена. Определенно, я совершенно не заслуживал того обращения, какое демонстрировала по отношению ко мне Ника.

Когда она потеряла ребенка, я, конечно же, бросился к ней, горя страстным намерением утешить, и обнаружил, что никакого утешения не требуется. Совсем. Вероника была вполне спокойна, разве что стала холоднее и язвительнее, чем раньше.

И тогда моя душа встала на дыбы. Я не мог смириться с потерей ребенка. Точнее, не только ребенка, а самой надежды его иметь. Я буквально вынуждал Веронику принять участие в Программе, но она отказывалась категорически, почти злобно. Теперь, когда беременность больше не сковывала ее, она постоянно стала где-то пропадать. Все чаще в ее разговорах мелькало имя Эдит. И хотя Эдит занимала в Корпорации какой-то видный пост, нежелание Ники принимать участие в Программе она явно поддерживала. Что было по меньшей мере странно, учитывая какая массированная пропаганда данного – и единственного – способа продолжения рода обрушилась на людей.

Я настаивал.

Ника стала резкой, даже грубой. Я даже решил, что, возможно, она вообще мне изменяет, что у нее кто-то есть.

Тогда я и обратил свой взгляд на Жанну.

Поначалу это были просто разговоры по душам. Потому что, представьте, Жанна оказалась очень интересным собеседником, с широким кругом интересов. Для домработницы она была довольно начитана, да и ее суждения о музыке, хотя порой звучали весьма наивно, были свежи и непосредственны, а потому тоже весьма мне небезразличны. Наши беседы повторялись все чаще и чаще, пока вскоре мы не поняли, что нам хорошо вместе. К тому же Жанна тоже была в какой-то мере обижена на Нику. Во всяком случае, жаловалась мне на то, что та обходится с ней высокомерно и несправедливо. Да я и сам это видел. Однажды я решительно пресек эти снобистские замашки, и Вероника, как ни странно, отступила.