Читать книгу "Венец безбрачия - Ольга Свириденкова"

— Я поговорю с графом Нарышкиным, — сказала Наталья Борисовна. — Но сначала давайте решим, что теперь делать.

Юлия невесело усмехнулась:

— Да что тут можно решить? Мой наряд безнадежно испорчен, а стало быть, мне ничего не остается, кроме как поехать домой.

— Я поеду с вами, — твердо заявил Матвей.

— Я тоже, — вставила Виолетта. — Мы с Юлией сядем в карету, а Матвей с Николаем поедут за нами следом в коляске. А потом мы пришлем карету обратно, благо дорога не такая уж и длинная.

Наталья Борисовна на мгновение задумалась:

— Может, нам всем вместе вернуться домой…

— Нет, вам с Дмитрием лучше остаться, — возразила Юлия. — Ведь надо поговорить с Нарышкиным и дождаться, не удастся ли что-то выяснить.

— Хорошо, — вздохнула Наталья Борисовна. — Тогда поезжайте без нас. И, пожалуйста, дорогая, — она ласково посмотрела на племянницу, — обещай, что не станешь очень переживать из-за этого случая!

— Вот еще! Будет она переживать из-за такой ерунды! — презрительно фыркнула Виолетта, обнимая Юлию за плечи. — Испорченное платье стоит недорого, а маскарадов мы за свою жизнь повидали достаточно. И вообще, сейчас мы вернемся домой и устроим собственный праздник, — она подмигнула Юлии и Матвею.

— Только не переусердствуйте, — с улыбкой предостерегла Наталья Борисовна. — И не забудьте отослать карету назад.

21

Вернувшись к Николаю, Матвей коротко обрисовал ему ситуацию, после чего они спешно собрались и вышли во двор. Минуту спустя там появились и Юлия с Виолеттой. Дождавшись, когда их карета отъедет от крыльца, приятели запрыгнули в коляску и велели кучеру трогать.

— Как это все-таки глупо, что мы едем в отдельном экипаже, когда в карете целых четыре места, — с досадой заметил Николай. — Ну, ей-богу, ведь глупо же, а?

Матвей философски развел руками:

— Ничего не попишешь, дружище, — приличия! Так что лучше перестань ворчать и наслаждайся приятным вечерком.

— Да уж, нечего сказать, приятный у нас выдался вечерок, — криво усмехнулся Николай. — Называется «приехали повеселиться»! Не подумай, пожалуйста, что мне жалко какого-то маскарада. Однако… это уже переходит все границы!

— Ты прав, — нахмурился Матвей. — Поведение этих нахальных тварей перешло все границы дозволенного. И я не я буду, если не найду способа поквитаться с ними.

— Значит, и ты не сомневаешься, что это дело рук Горчаковой и Шихматовой?

— А кто еще, по-твоему, на такое способен? Юлию Прозоровскую, конечно, многие женщины не любят. Однако «не любить» еще не значит «ненавидеть». А чтобы провернуть столь гаденькое и рискованное дельце, нужно именно ненавидеть. Представь, если бы их застукали на месте преступления. Да это был бы самый настоящий скандал!

Николай рассмеялся, откинувшись на сидении.

— Могу вообразить, в какой восторг пришел бы муж твоей бывшей невесты. Приличный человек, граф, сенатор — а жена вытворяет такие штучки! Пожалуй, он бы так разозлился, что посадил свою неуемную супругу под домашний арест до тех пор, пока в обществе не утихнут сплетни.

— А так как сплетни в подобных случаях не стихают довольно долго, то мадам Шихматовой пришлось бы сидеть под домашним арестом до марковкиных заговин, — желчно прибавил Матвей. — Что ж, поделом бы ей было, чертовой интриганке.

— Да и Лизе Горчаковой, наверное, влетело бы от папаши по первое число.

— А вот насчет этого не уверен, — скептически хмыкнул Матвей. — Там папаша настолько под каблуком, что не смеет и слова пикнуть против жены и дочери.

Лицо Николая озарилось счастливой догадкой:

— Так вот, оказывается, откуда все общественное зло — от бессловесных мужей!

— А ты думал, — усмехнулся Матвей. — От них, голубчиков…

За разговором друзья не заметили, как проехали большую часть пути. Густой лес, окружавший дорогу с обеих сторон, немного расступился, и впереди показалась речушка, за которой начинались владения княжны Прозоровской. Кучер слегка придержал лошадей, ожидая, пока едущая впереди карета окажется по ту сторону неширокого каменного моста.

— Гляди-ка, уже почти и приехали! — оживленно воскликнул Николай. — Ну что ж, сейчас…

Окончание его фразы потонуло в грохоте выстрела, за которым тотчас последовал второй. Одна из пуль просвистела над самым ухом Матвея, вторая угодила в голову одной из лошадей. Хрип раненого животного на мгновение оглушил Матвея, однако это не помешало ему в считанные секунды скатиться с сиденья на пол коляски, увлекая за собой опешившего приятеля. За двумя первыми выстрелами вскоре раздались еще два.

— Прыгай из коляски и ложись в траву! Быстрей, пока они перезаряжают пистолеты! — крикнул Матвей.

Видя, что приятель не может выйти из ступора, Матвей распахнул дверцу коляски и буквально вытолкнул Николая на землю. Затем быстро вскинул один из пистолетов, лежавших в коляске, взвел курок и пальнул наудачу в сторону высоких кустов с правой стороны дороги — туда, где, по его предположению, засели стрелявшие в них люди.

Ветви кустарника всколыхнулись, и какая-то тень, не слишком отчетливо различимая в вечернем сумраке, метнулась в сторону от того места, куда угодила пуля. Матвей отбросил разряженный пистолет, схватил второй и сделал еще один выстрел, а затем стремительно выпрыгнул из коляски и, перекатившись по земле, укрылся в дорожной выбоине, чуть в стороне от того места, где лежал Николай. В следующую секунду рядом с ним тяжело плюхнулся кучер.

— Кажись, подстрелили одного, — радостно сообщил он Матвею. — А всего их там, кажись, двое.

— Ты уверен, дружок? — с сомнением спросил Матвей, перезаряжая пистолет. И, не дождавшись ответа, встревожено воскликнул: — Боже мой, а карета с дамами?!

— Стоит неподалеку, — сообщил кучер, высунувшись из укрытия и тотчас юркнув назад.

Матвей почувствовал, как по его спине заструились ручейки холодного пота.

— Как стоит неподалеку?! — ошеломленно пробормотал он. — Почему же они… черт побери!

— Должно быть, нас дожидаются, — невозмутимо пояснил кучер. — Ведь обе наши лошадушки того…

— Черт побери! — снова воскликнул Матвей, делая еще один выстрел в сторону кустов.

После этого он сразу пригнул голову, ожидая ответного выстрела, однако, к его огромному изумлению, ничего такого не последовало. Зато где-то в отдалении раздалось протяжное лошадиное ржание, а пару секунд спустя до слуха Матвея отчетливо донесся стук копыт.

— Удирают! — закричал кучер, вскакивая на ноги и указывая в сторону, противоположную той, где стояла карета. — Ей-богу, удирают, супостаты проклятые! Видно, не ожидали, что по ним тоже палить начнут, и теперь сами только и думают, как ноги поскорей унести!