Читать книгу "Разбудить бога - Дмитрий Янковский"

«Стоит сделать этот мир лучше, — с уверенностью подумал я. — Надо хотя бы попробовать».

Едва я остановил «жигульку», как парень из «девятки» выскочил и распахнул мою дверцу.

— Чего руками машешь, мудила? — с ходу наехал он на меня и потянулся, чтобы вытащить из машины за шиворот.

— Да погоди, братишка, я просто спешу, дальше некуда...

— Щас, блин, успеешь! Козел сраный...

Я позволил ему вытащить себя из машины просто из любопытства. Я наблюдал эту сцену как бы со стороны, мне хотелось увидеть, что сделает этот вполне нормальный с виду человек с другим человеком, который ему ничего дурного, по большому счету, не сделал. Мне важно было это узнать. Именно сейчас.

Парень толкнул меня на крыло машины и ударил под дых. Удар у него был так себе, наработанный скорее в спортивном зале на боксерской груше, чем на живом противнике. Мне хотелось узнать, как далеко он зайдет. На что способен человек, ощутивший над другим превосходство в силе. А главное, мне хотелось понять, кто меня бьет — этот самый парень или страх который живет в нем со дня рождения. Страх перед умирающим миром.

Он попробовал врезать мне в печень, но промахнулся, затем рубанул кулаком в скулу. От такого удара нормальный человек на моем месте уже сполз бы на землю. Нормальный — это тот, который три раза в неделю по восемь часов не дрался на тренировках с другими такими же, закованными в резиновый панцирь протектора. Мы вообще не использовали боксерских груш. Мы сами были боксерскими грушами — подвижными, сообразительными, наносящими ответные удары. Без таких тренировок можно стать отличным спортсменом, но не бойцом. А нас тренировали именно так, потому что, несмотря на ведение высокотехнологичных войн, нам иногда приходилось ходить врукопашную, со штыком, примкнутым к автомату. После таких тренировок и рукопашных стычек, когда озверевшие, обкуренные моджахеды стараются выпустить из тебя кишки, перестаешь реагировать на удары, вроде тех, какие наносил мне молодой человек. На них вообще перестаешь обращать внимание ввиду их полнейшей безопасности. Они не смертельны, и это их главное отличие от тех ударов, которым учили нас. Потому что в реальном рукопашном бою нет времени на долгий обмен зуботычинами. Там надо идти вперед именно в этом предназначение бойца. Один удар один труп. В крайнем случае — один блок, один удар, один труп. Иначе трупом уже станешь ты.

Я резко развернулся и, чуть подпрыгнув, с размаху всадил парню локтем в открытые ребра под печень. Раздался неприятный треск, мой противник удивленно крякнул, сделал пару неловких шагов назад и рухнул на асфальт, глухо кашляя и отплевываясь побежавшей изо рта кровью. Через пару секунд глаза его закатились, и он потерял сознание. С непривычки перелом ребер частенько вызывает болевой шок, ничего не поделаешь. Я снял с пояса мобильник и набрал 03.

— Алло. Тут возле станции метро «Щелковская» выходящего из машины человека зацепил мотоциклист. Да, парню плохо, вроде бы ребро сломано. Возможен ушиб печени и повреждение правого легкого. Нет, я не специалист, но у него кровь изо рта идет. Откуда мне знать его фамилию? Возле метро, да.

Я положил трубку и сел в машину. На экране коммуникатора мерцала строчка: «Вперед, прямо».

Я включил передачу и рванул «жигульку» с места. Похоже, нужное место находилось за пределами Кольцевой дороги. Так что надо поспешить, а то вскоре начнет формироваться приличная дорожная пробка.

Пост дорожной инспекции я миновал без приключений. Пробка на выезде с развязки была еще не очень плитной, поэтому я обогнул ее по встречной полосе и прибавил газу, несмотря на запорошивший асфальт снег. День клонился к раннему зимнему вечеру, начинало смеркаться. Падающая снежная крупа искрилась в бело-голубых лучах фар. Конечно, ксеноновый свет на «копейке» — нонсенс. Но я люблю хорошую видимость на дороге, так что простите. Иногда встречные мигали мне, тогда я гасил гудящее дуговое пламя и переключался на ближний свет. Но чем дальше я углублялся в сторону области, тем меньше становилось машин.

Как только я миновал поворот на Щелково, запищал коммуникатор.

«После закругления дороги будет левый поворот, — сообщил Олень. — Тебе туда».

Ветви деревьев по краям дороги покрыла изморозь. Температура воздуха падала, это было заметно по многим приметам. Я вынужден был сбавить скорость, потому что здесь дорожные службы не так усердствовали с уборкой проезжей части, как в Москве. Кое-где на асфальте попадались тусклые зеркала сплошного льда. Мне хоть и установили антиблокировочную и противозаносную систему, но все же не стоило рисковать и лихачить.

Вскоре действительно показался указатель на поселок «Солнечный». Я свернул. Уже совсем стемнело, небо было черным, как старая чугунная сковородка. Встречных не было, я запалил ксенон и катил вдоль обочины, глядя на темные дома, проплывающие мимо. Иногда попадались включенные фонари на столбах, но не слишком часто. Где-то вдалеке выла собака — то ли от холода, то ли от скуки. Пискнул коммуникатор.

«Здесь сверни с дороги на проселок между домами, — гласила надпись. — Я скажу, когда остановиться».

Сквозь тучи просвечивало мутное пятно полной луны. Я осторожно вел «жигульку» по засыпанному снегом поселку, потому что не дай бог тут застрять. Иначе только эвакуатор спасет, никак не иначе.

«Стой, — высветилась надпись на экране коммуникатора. — Нужный дом справа от тебя».

Я выбрался из машины, подняв воротник пальто и прихватив двустволку. Поддувал низкий пронизывающий ветер, тучи клочьями летели над головой, потрескивали деревья, скованные тонким ледком. Ворота, ведущие в дом, выглядели солидно, но собаки за забором, очевидно, не было. Я бы почуял. Я пошатал ворота, но они были заперты, так что лучше уж через забор. К тому же никакого серьезного препятствия он не представлял — обычный кирпичный забор, не очень к тому же высокий. Я перебросил через него штуцер, а затем перевалился сам, ухнув ногами в затвердевший от перепадов температуры сугроб. По всем признакам дом уже давненько не видел хозяев. Дорожки заметены снегом, а высокие стебли сухого бурьяна, торчащие на клумбах, говорили о том, что и летом за садиком не больно ухаживали.

Дверь металлическая, оконные стеклопакеты забраны решетками.

«Есть нормальный вход?» — набрал я на коммуникаторе.

«Через окно. С торца дома слуховое окно туалета, там нет решетки», — пришел ответ с сетевого сервера.

Пришлось переться через сугробы и трещащий заиндевевший бурьян, раздвигая его стволами ружья. Я негромко ругался под нос, скорее для бодрости, чем от злости. Вдалеке, кажется на шоссе, прокричала несколько раз милицейская сирена. Соседская собака продолжала усердно выть, словно это доставляло ей сексуальное удовольствие.

Окно оказалось там, где и предрекал Серверный Олень. Высоковато, надо признать, но мне и не по таким форточкам приходилось лазать, выбирая снайперские позиции для уличных боев. Выбив стекло прикладом, я выломал оставшиеся осколки, чтобы не пораниться ненароком, снял пальто, завернул в него двустволку, просунул внутрь, а затем подтянулся на пальцах и протиснулся следом.