Читать книгу "Черная Королева тамплиеров - Лариса Капелле"

— Почему?

— Это старая история, да и потом, какой в этом смысл — тревожить старых демонов?! — покачала головой Колетта.

— Однажды Манон мне сказала, что никогда не смогла себе простить один поступок. Вы не знаете, о чем она говорила?

— Такое себе ни одна женщина не простит, или просто надо не иметь сердца! — с чувством произнесла Колетта. — Но вы извините, мне пора идти. Мой сын ждет меня в машине.

Кася проводила взглядом мадам Лафон и заколебалась: вернуться к комиссару сейчас и продолжить настаивать? Выставит за дверь — это точно. Да и потом, что она узнала? Что Манон совершила нечто, что ни одна женщина себе не простит. Информация была более чем обтекаемая. Решила комиссаровским гостеприимством в кавычках не злоупотреблять, а сначала попытаться выяснить побольше. Во всяком случае, ей была известна школа, в которой училась Манон. Пока добралась до дома, включили электричество, а с ним вернулась иллюзия нормальной жизни. И самое главное — заработал Интернет. Поэтому первым делом набрала в поисковом моторе школу Святой Марии Неверской. Оказалась, такая существует и поныне. Покрутилась по сайту, даже на форум зашла. Ничего особенного, школа как школа, только былой престиж растаял, словно его и не было. По рейтингу школа плелась где-то ближе к концу, и некоторые государственные ее вполне успешно обгоняли. Вернулась в «поиск» и стала терпеливо одну за другой открывать сноски.

— Ты что ищешь? — спросила поднявшаяся в спальню Екатерина Великая.

— Информацию об одной частной школе.

— С каких это пор ты заинтересовалась проблемами местного образования?

— Эту школу окончила Манон, — пояснила Кася.

Екатерина Дмитриевна подошла поближе:

— Самое интересное, что об этой школе я слышала в Париже от одной знакомой, она лет на пять старше Манон. И если верить ее воспоминаниям, жизнь в этом заведении была не сладкой и подходила не для всех.

— И твоей знакомой она подходила?

— Ее чувства были противоречивыми. С одной стороны, она получила прекрасное образование, кстати, карьеру она сделала блестящую. Но от некоторых моментов ее передергивает до сих пор.

— Каких, например?

— Из пансионата их практически не выпускали, категорически запрещалось общаться с кем-либо извне. В город они выходили группами и под внимательным надзором сестер-надзирательниц. И уже не говоря, что о встречах с мальчиками они могли только мечтать. Только самые отчаянные решались на свидания. Носили они одинаковые серые платья, никаких украшений, ничего цветного или яркого. Ну можешь себе представить: девочек, которые до этого привыкли красиво одеваться, кокетничать и прочее, заключают практически в тюрьму и предлагают учиться, учиться и учиться, как завещал вождь мирового пролетариата?! — усмехнулась она.

— От такого волком взвоешь!

— Если бы только это! У монахинь плюс ко всему были несколько специфические представления о гигиене. Во время месячных девочкам выдавались полоски ткани, которые они были обязаны показывать надзирательнице. Хотя, если задуматься, вполне логично. Как они еще могли обнаружить случайные беременности своих подопечных?! — с пониманием покачала головой мать.

— При чем тут беременности? — удивилась Кася.

— Ну представь себе: пансионат с девчонками от пятнадцати до восемнадцати лет? Ты думаешь, возможно всех отгородить от внешнего мира и от представителей мужского пола. Это во‑первых, а во‑вторых, о противозачаточных средствах тогда не говорили, и они существовали в полулегальном состоянии. Поэтому каким еще образом монахини могли контролировать нежелательные беременности? Ждать, пока живот на нос полезет? Не забывай, что заведение пользовалось заслуженным престижем, в нем учились девочки из привилегированных, а зачастую и приближенных к власти, семей. У моей знакомой папа был министром.

Странная мысль промелькнула в Касином мозгу, очень странная. Она даже сначала не поверила самой себе. Такая глупость. Но чем больше прокручивала ее в голове, тем больше эта идея не казалась ей такой уж необычной и эксцентричной. Она осторожно, словно боясь спугнуть эту чудную, поселившуюся в ее мозгу мысль, спросила:

— Ну а если их подопечная оказывалась беременной, что тогда?

— Аборт в то время был запрещен, его легализировали только в середине семидесятых и то со скрежетом. Поэтому в основном давали выносить ребенка, а потом отдавали в приемные семьи или в приюты. Я как-то особо этим не интересовалась, знаю только, что детей называли: «родившиеся под иксом».

— Мама, а как ты думаешь, что ни одна женщина себе не простит?

— Сложный вопрос, тем более ты говоришь именно женщина, не человек вообще? Почему ты об этом спрашиваешь?

Кася пересказала разговор со школьной подругой Манон. Екатерина Великая задумалась:

— Женщина не знаю, а мать не простит себе боли, причиненной собственному ребенку, — задумчиво произнесла она.

— В этом я с тобой согласна, а еще она не простит себе, если покинет собственного ребенка! — со странной уверенностью произнесла Кася.

«Нотариус из Парижа интересовался моим прошлым», — всплыли в памяти строчки из предсмертного письма Манон. «Не только интересовался, но наверняка и нашел факты, но эта информация стоила Периго жизни», — промелькнуло в голове Каси. Она взглянула на часы. Пять часов дня. Если поторопиться, еще вполне сможет застать комиссара на работе. Не откладывая в долгий ящик, собралась и отправилась в деревню. Комиссара ее появление явно не обрадовало, но с собственным недовольством он справился достаточно быстро.

— Я понимаю ваше раздражение, но не могли бы вы выяснить один факт из жизни Манон. Для меня это абсолютно невозможно, но вы — другое дело, — не стала ходить вокруг да около Кася.

— Что вы хотите, чтобы я выяснил?

Она коротко объяснила. У комиссара брови полезли на лоб.

— Вы что, мыльных опер в детстве пересмотрели! — съязвил он. — Но если благодаря этому я наконец-то от вас избавлюсь, то так и быть, проверю!

Кася поблагодарила и больше задерживать не стала, боясь, что на сегодня она явно злоупотребила вниманием комиссара Бернье. После комиссара Кася отправилась к Арману. Антикварная лавка была закрыта, но изнутри доносились голоса. Поэтому, недолго думая, набрала номер и позвонила.

— Кася! Рад тебя слышать! — послышался в трубке возбужденный голос Армана. — Если, конечно, это не звонок с того света! — с некоторой язвительностью добавил он.

— Значит, ты в курсе, — констатировала Кася.

— Гораздо сложнее было бы оставаться в неведении! О происшедшем в вашем замке кто только не говорит, только с крыши пока глашатаи не кричат. Ты где?

— Стою за дверью твоего магазина с надписью «Закрыто», — сообщила она о своем местонахождении.

— А, подожди минутку, сейчас открою.