Читать книгу "Игра в убийство - Тиана Веснина"

— Если не ошибаюсь, день ангела Ксении приходится на двадцать четвертое января, так почему Ладогина отмечает его в июле? — задал свой первый вопрос Кирилл.

— Нет, не ошибаетесь! Но Ксюша решила, что ей будет лучше находится под покровительством сразу двух святых, как, например, у католиков, и выбрала себе еще имя Юлия. Вот и получилось — Ксения-Юлия. Но пусть вас это не удивляет! Ксюша — женщина непредсказуемая, ни она сама и никто другой не знает, что ей еще взбредет в голову. Она — милая, очаровательная!.. Она — душа нашего театра!

— А Марина?

— Мариночка?!.. — серьезно произнес Сева. — Мариночка — гениальная балерина! Но она вся в сумерках… сверкает только на сцене, а в жизни — мрачновата, углублена…

— У нее много поклонников?

— О! — погрозил пальчиком Сева. — Я догадываюсь, что вы подразумеваете под этим невинно-коварным вопросом. — Марина нравится мужчинам! У нее, скажем так, было немало любовных увлечений…

— А замужем она была?

— Нет, ни разу!.. Она слишком талантливая балерина, чтобы найти себе равного по духу восприятия мира…

— Денис Лотарев не был увлечен Ладогиной?

— Нет! — замахал руками Сева. — Между Денисом и Ксенией никогда ничего не было. Ксения любит красивых мужчин, но Денис помимо мужчины — это еще и партнер в дуэте, который, несомненно, сложился бы у них при более тесных отношениях. А Ксюша как умная женщина прекрасно понимала, что она потерялась бы на фоне Лотарева со своим скромным, однако, не лишенным искрометности талантом. У нее есть равный ей партнер, и есть любовник — бизнесмен из Швеции. К тому же она замужем за скрипачом Вертавиным. Так что Денис и Ксения совершенно спокойно прошли мимо друг друга.

— А что бы вы могли сказать о Леонелле Дезире?

— О! — благоговейно выдохнул Сева. — Это мистическое сочетание красоты и таланта!

— Она была увлечена Лотаревым?

— Да! И это ни для кого не было секретом!

— А он?

— Он был увлечен многими, но только не ею!

— У Валерия Дубова были неприятности с Лотаревым?

— Да, из-за оформления спектакля. Но не думаете же вы, что Валерий мог отравить из-за этого Дениса?!

— А как думаете вы? — усмехнулся Кирилл.

— Если честно, — понизил голос Сева, — я боюсь об этом думать. Вообще, как-то жутко стало в театре… — он доверительно коснулся его руки. — Особенно после того, как отравили рабочего сцены. Отравитель ходит между нами… ужас! — Еще немного, и Сева под предлогом испуга прижался бы к мужественному плечу детектива.

— Что ж, спасибо! — чересчур поспешно вскочил с дивана Кирилл. — Не смею вас больше отвлекать!

Он спустился по лестнице и по длинному коридору направился к выходу.

— Нет!.. Устала!.. У меня еще встреча с журналистами… — донесся до него знакомый голос. — На этом мы остановимся!..

Одна из дверей репетиционного зала открылась, и в лилово-розовом платье с сумкой через плечо появилась Леонелла Дезире.

Она метнула на Кирилла пронзительный взгляд. Кирилл поздоровался.

— Вот и отлично! А то мне ужасно скучно будет пить кофе одной. Вы составите мне компанию! — удивительно точной интонацией перевела она вопрос в утвердительную форму.

Кириллу оставалось только повиноваться.

Леонелла села за руль белоснежного «Мерседеса».

— Все, через неделю уезжаю в Италию! Месяц буду петь «Норму» в Милане.

— Могу только позавидовать миланцам!

— Зачем же завидовать? — лихо поворачивая руль, сказала Леонелла. — Когда можно самому стать миланцем на месяц! — неожиданно сделала она ему откровенное предложение.

«Ого! Кажется, я попадаю в положение Дениса!.. Нет, еще Фроловой не хватает, чтобы меня рвали на три части!.. Представляю себе реакцию Марины, если бы я укатил с Леонеллой в Милан!..»

— На месяц, к сожалению, не получится, а вот недели на две… — придавая голосу бархатистое звучание, ответил Кирилл, совершенно не представляя своих дальнейших действий.

Въехав мимо будки с охранником во двор, Леонелла остановила машину. Кирилл вышел первым и открыл ей дверцу… Ослепительной красоты нога сверкнула в разрезе платья. Пышная, упругая грудь вздымалась перед глазами Кирилла в кабине лифта.

Дверь квартиры открыла горничная и, получив указания хозяйки, тут же поспешила на кухню варить кофе.

Леонелла провела Кирилла в гостиную.

— Садитесь сюда, на диван! — предложила она своему гостю. — Сейчас подадут кофе.

«Бокал с ядом», — мысленно назвал Леонеллу Кирилл.

Она чуть прищурила глаза и сказала:

— Мне нравятся мужчины вашего типа!..

— Вы ошибаетесь, Леонелла, я — единственный экземпляр! — с едкой иронией парировал он.

— Значит, мне нравятся штучные мужчины, — выдохнула она и, придвинувшись ближе, обвила его шею руками.

От нее исходил сильный импульс плоти. Кирилл возбудился мгновенно. Его глаза с жаром смотрели на ее великолепную грудь, вздымавшуюся в лилово-розовом декольте. Он провел руками по бедрам Леонеллы. Она вся задрожала в волнах нараставшего желания. Ее проворные пальцы мгновенно освободили Кирилла от лишних деталей одежды…

— Я хочу тебя… — шептали ее губы, — тебя… именно тебя…

Но что-то мешало Кириллу утолить их совместную жажду… какой-то барьер…

— Подожди!.. — чуть отстранился он.

— Что случилось? — приподнявшись на диване, спросила Леонелла и посмотрела на то, чем утоляют страсть. — У тебя же все в порядке!

Из чудовищно неловкой ситуации Кирилла вывел звонок сотового телефона. Он проворно вынул его из кармана пиджака.

— Привет, это Леонид!

— Да, слушаю! — собираясь с мыслями и приводя перехваченный спазмами желания голос в норму, произнес он.

— Что-то у тебя, Кирюша, и впрямь не ладится это дело! Ты даже не поинтересовался, кто убил Киру Репнину: мужчина или женщина.

— Да, ты прав!.. Замотался… Так кто?

— Предположительно удар был нанесен женщиной. Так что подумай, может быть, тебе отказаться от этого расследования, вряд ли оно увенчается успехом, только время потеряешь! Мне-то что, это моя работа.

— Я подумаю… Еще раз съезжу в Петербург, и тогда поговорим.

— Ну давай, желаю удачи!

— Ты собираешься в Петербург? — вновь обвила его руками Леонелла.

— Да! — ответил он, пытаясь сообразить, как же выпутаться из совершенно дикой ситуации.

Он был возбужден. Он хотел женщину… но только не Леонеллу. Ему казалось, что овладеть ею — это все равно что погрузиться в сосуд с ядом.