Читать книгу "Лола Роза - Жаклин Уилсон"

Ждать пришлось долго. Я взяла Кендэла за руку.

— Акулий зуб у тебя не в этой руке? Не хочу, чтоб он меня тоже укусил!

— Нет, он в другой. Все хорошо.

— Ничего не хорошо, правда, Лола Роза? — Кендэл переплел свои пальцы с моими. — Что они сделали с мамой? Почему нас не пускают на нее посмотреть?

— Потому что на нас слишком много микробов. Но тетя Барбара говорила, что мы можем поговорить с ней из коридора. Давай попробуем?

— А что мы ей скажем?

— Что угодно. Например: "Мама, мы тебя любим. Поправляйся скорее".

— Мне кажется, это глупо выглядит — так кричать. Вся палата напротив будет на нас таращиться.

— А мы подойдем к самой двери. Пошли.

Мы подошли к двери маминого бокса.

Она была приоткрыта. Я боязливо заглянула внутрь. Мама лежала на кровати, но лицо ее скрывала маска, и со всех сторон к ней подходили резиновые трубки. Догадаться, что это мама, можно было только по светлым волосам, рассыпанным по подушке. Медсестра мерила ей температуру и препиралась с тетей Барбарой.

— Вы же знаете, пускать сюда детей строго-настрого запрещено, — говорила она.

— Какая теперь разница? — сказала тетя Барбара. — Подумайте о детях. Им нужно увидеть мать. А потом, это может ей помочь. Она их так любит.

— Я думаю, ей уже ничем не поможешь, — сказала медсестра.

Я заплакала. Медсестра подняла глаза, увидела меня и кивнула:

— Ладно. Быстро. Даю вам две минуты поглядеть на маму. А я на это время смоюсь.

Мы с Кендэлом на цыпочках подошли к кровати. Тетя Барбара осторожно просунула руку сквозь все мамины трубки и погладила ее сжатый кулак.

— Никки, родная, дети пришли. Джейни и Кенни. Лола Роза и Кендэл. Хотят с тобой поздороваться.

Глаза у мамы по-прежнему были закрыты, кулак не разжался.

— Мама! — сказала я. — Ты меня слышишь, мама? Мама, я тебе кое-что принесла.

Я дотянулась до ее кулака, осторожно разжала пальцы и вложила туда акулий зуб.

— Вот! Мама, ты никогда не угадаешь, что это. Это настоящий акулий зуб! Он правда приносит счастье. Я выдержала испытание, и это моя награда. Он тебя вылечит!

Мама не шевелилась.

— У меня нет для тебя акульего зуба, но я могу дать тебе целую акулу, если хочешь. — Кендэл сунул грязнулю Джорджа маме под мышку.

— Слышишь, мама? Кендэл отдал тебе Джорджа! — сказала я.

— Не насовсем, — пояснил Кендэл. — На время.

— Зато акулий зуб я тебе дарю. Когда ты поправишься, мы можем просверлить в нем дырку и повесить на веревочке тебе на шею.

— Мне только не хватало веревочки на шее, — невнятно произнесла мама.

Мы все подскочили. Она открыла глаза.

— Мама, ты жива! — всхлипнула я.

— Конечно, жива. И скоро поправлюсь. Мне еще надо вас вырастить, правда ведь? А теперь брысь, дети. У меня голова раскалывается.

Мы поцеловали ее в пылающий лоб — сперва тетя Барбара, за ней Кендэл, потом я. Джорджа я у нее забрала, потому что понимала: Кендэл без него не заснет, а кроме того, в Джордже наверняка сидели миллионы микробов.

— Я тебя вылечила — правда, мама? — прошептала я.

— Я сама себя вылечила, — ответила мама. — Я всемогущая. Настоящая госпожа Удача.

Глава двадцать четвертая Тьфу-тьфу, не сглазить!

Температура у мамы спала, но ей пришлось еще некоторое время пролежать в больнице. Потом ей стало настолько лучше, что ее отпустили домой, но все равно ей приходилось ездить в больницу на лечение. Химия, много недель.

Мамины прекрасные длинные волосы начали выпадать после второго курса химии. Сперва мы очень испугались. Мы с Кендэлом забрались утром к ней в постель, а когда она села, на подушке остались длинные светлые пряди.

— Господи! — Мама поднесла руку к голове, нащупывая облысевшие места. — Это как в фильме ужасов!

— Ничего страшного, мама, всего-то несколько прядок, — солгала я.

Мамины пальцы снова торопливо забегали по голове. Тут и там выпадали новые прядки и плавно опускались ей на ночную сорочку. Мама расплакалась, обхватив голову руками, словно надеялась удержать остатки волос.

Кендэл тоже заплакал, сощурившись, чтобы не так ясно видеть маму.

— Что случилось? — В комнату вплыла тетя Барбара в длинном черном шелковом халате, служившем ей ночной сорочкой.

— Смотри! — всхлипнула мама.

— Ах ты боже мой! Твои чудные волосы, бедная ты моя! Слушай, я знаю, что надо сделать. Лола Роза, у тебя ведь были острые ножницы?

— А что, уже пора перерезать мне глотку? — фыркнула мама.

— Пора постричь тебе волосы, Ник.

— Ни за что! У меня всегда были длинные волосы. Я не представляю себя иначе.

— И все же придется их остричь, родная, — грустно сказала тетя Барбара. — Садись-ка в кресло, и приступим. Нагрузка на корни будет меньше, если они будут совсем короткие. Может быть, так нам удастся их сохранить.

Тетя Барбара подстригла маму совсем коротко. Я собрала все прядки, сплела их в толстую, пушистую косу и перевязала малиновой лентой.

— Мама, ты сможешь прикалывать ее сзади.

— Не получится, — со слезами сказала мама. — На кого я похожа? Как эти бритоголовые!

— Нет, мама, знаешь, на кого ты похожа? — Я смотрела на коротко остриженные волосы и бледное личико на шейке-стебельке. — На Кендэла!

— Вот обрадовала! — сказала мама. Потом она утерла глаза, выпятила нижнюю губу и промямлила: — Хочу Джорджа!

Получилось очень похоже, и мы все рассмеялись.

Короткая стрижка не помогла. Волосы выпадали и выпадали, пока бедная мама не стала совсем лысой. Голова ее выглядела ужасно голой. В больнице ей дали парик, но он плохо сидел, а кроме того, мама говорила, что у нее от этой штуки жутко чешется голова. Она сделала несколько шарфов из тайского шелка тети Барбары и оборачивала ими голову, а сзади пришпиливала косу, которую я ей сделала.

— Так очень красиво, мама, — сказала я.

— Скажи лучше, очень жутко. — Мама вздохнула, глядя на себя в зеркало, и надула щеки. — И мало того, что у меня теперь башка лысая. Я еще и растолстела.

Я всегда думала, что от рака худеют. Но мама и правда начала толстеть. От этой химиотерапии лицо у нее округлилось, и тело тоже.

— Черт, ты только посмотри на меня! — Она попыталась застегнуть молнию на животе. — Придется мне купить новые джинсы. И вообще все новое.

Даже ее любимый белый кожаный пиджак стал ей узок.