Читать книгу "От Давоса до Куршавеля. Где решаются судьбы мира? - Алексей Пушков"

Что же могло быть причиной такой позиции и стол ь странного голосования? Желание понравиться Западу? Стремление срочно снять целый ряд спорных моментов в наших отношениях с Западом? И для этого пойти навстречу западным пожеланиям? До сих пор российские делегации жестко полемизировали с такого рода резолюциями. И это понятно: государства не голосуют против самих себя. Но в этот раз единственное, что сделали наши делегаты, — попросили подкорректировать слишком жесткий язык текста резолюции, где правление господина Кадырова в Чечне было названо «культом личности». После того, как эта поправка была принята, один из членов нашей делегации заявил, что все оставшиеся части документа нас вполне устраивают. Но если этот ход был рассчитан на то, чтобы снять напряжение в отношениях между большей частью Совета Европы и Россией по Северному Кавказу, то он не мог дать нужного результата. В том числе потому, что ситуация с правами человека, которая осуждается в докладе, не преодолена и, вероятно, еще долго преодолена не будет.

Как стало известно, российская сторона рассчитывала, что после такого голосования удастся добиться от западных делегатов более мягкой позиции по другим важным для нас вопросам. Расчет был на то, что будет закрыто т. н. «южноосетинское досье». С 2008 года в Совете Европы готовились доклады по ситуации в Южной Осетии. Практически на каждом заседании Парламентской Ассамблеи Совета Европы принималась резолюция с требованием отозвать признание независимости Абхазии и Южной Осетии и вывести с их территории российские войска.

Судя по всему, замышлялся такой размен: наша делегация согласится с жестким докладом Совета Европы по Северному Кавказу, а ПАСЕ откажется от принятия новой резолюции по Южной Осетии, которая осуждает Россию и требует от нас вывода войск, а также отказа от признания независимости этих республик. Но, как и можно было предположить, несмотря на странный оптимизм, который испытывала российская делегация по поводу возможного «размена», размена не произошло. И не могло произойти. Ведь на нынешнем этапе и у Европы, и у США — общая позиция. И она остается неизменной: ни ЕС, ни США не признают Абхазию и Южную Осетию как независимые государства, осуждают РФ за признание этих республик, поддерживают территориальную целостность Грузии и намерены добиваться вывода российских войск с этих территорий.

В этих условиях рассчитывать на то, что Парламентская Ассамблея Совета Европы могла отказаться от возобновления югоосетинского досье, вряд ли было оправданно. Более того, опыт наших взаимоотношений с Западом показывает, что слишком резкие шаги с нашей стороны, которые нацелены на кардинальное улучшение отношений, воспринимаются Западом не так, как мы думаем. Напротив, как показывает опыт, в ответ на наши уступки, как правило, следует выдвижение к нам новых требований. Очень часто на Западе наши шаги навстречу воспринимают как признак слабости и как проявление готовности отказаться от тех позиций, которые Россия занимала до сих пор. Поэтому курс на «перезагрузку» и сближение, который призван помочь в решении задач экономического развития страны, должен быть очень хорошо просчитан. Он должен быть результатом глубокого анализа, а не поверхностных ожиданий и чисто субъективных пожеланий. Иначе он может обернуться непредвиденными политическими поражениями.

ПОЖЕРТВУЕМ ЛИ МЫ ДРУЖБОЙ С ЧАВЕСОМ?

В начале октября в Москве находился президент Венесуэлы Уго Чавес. Профессиональный военный, полуиндеец, неутомимый оратор, любящий появляться на публике в красной рубахе, друг и почитатель Фиделя Кастро, Чавес является, видимо, одним из самых ярких современных мировых лидеров. На Западе отношение к нему противоречивое — левые устраивают ему овации, правые ненавидят и обвиняют в антиамериканизме. В США Чавеса прямо называют врагом Америки и обвиняют Россию в поддержке Чавеса. И здесь возникает вопрос: нет ли противоречия между политикой сближения с США, которая началась с приходом к власти Обамы, и укреплением отношений с Венесуэлой? И может ли это повлиять на нашу дружбу с Чавесом? Только что состоявшийся визит президента Венесуэлы в Москву показал: не повлияет. Входя визита стороны подтвердили свою близость и договорились о широком взаимодействии в самых разных сферах — от обороны до энергетики. В частности, было подписано соглашение о строительстве в Венесуэле российской атомной электростанции.

В Москву Уго Чавес приехал не только с проектами, но и с подарками, которые он вручил Дмитрию Медведеву на заключительной пресс-конференции. «Это наш шоколад — дешевый и лучший в мире, это — варенье из бананов, а это какао-порошок — тоже лучшие в мире».

Переговоры в Москве Уго Чавеса не могут вызвать удовольствия у администрации США. В Вашингтоне Чавеса рассматривают как откровенного врага Америки, и правые постоянно призывают администрацию Обамы дать понять Москве, что ее тесные связи с Чавесом несовместимы с перезагрузкой. В отношении Ирана такая тактика сработала — Москва согласилась поддержать США в деле ужесточения санкций в адрес Тегерана и отказалась продать Ирану зенитно-ракетные комлпексы С-300. По поводу Чавеса администрация Обамы — по крайней мере, открыто — вопрос перед Москвой не ставит: сегодня для Обамы Иран и Афганистан важнее. Однако в случае с Венесуэлой даже нажим со стороны Вашингтона вряд ли даст нужные США результаты. И дело не только в хороших личных отношениях Чавеса и российских руководителей — отношениях, которых ни у Медведева, ни у Путина никогда не было с президентом Ирана Ахмадинежадом. Дело еще и в том, что у Венесуэлы давние и разнообразные связи с Москвой, а конкретно обвинить ее, кроме антиамериканизма, не в чем: Каракас не замечен в попытках создания ядерного оружия. Чавеса интересует совсем другое оружие — российские истребители, вертолеты, автоматы Калашникова. По американским данным, Венесуэла уже закупила у России оружия на 4 миллиарда долларов и собирается купить еще на пять миллиардов, что не может не тревожить Вашингтон. Стороны уже создали совместные предприятия в области энергетики. В этом сотрудничестве принимают участие такие российские компании как Газпром, Лукойл и Роснефть — они занимаются разведкой и добычей нефти и газа.

Отсюда — общение, полное симпатий и оптимизма. Медведев особенно выделил тот факт, что Венесуэла признала независимость Абхазии и Южной Осетии. «Это символ дружбы между нашими странами. Именно так ведут себя настоящие друзья: когда они обещают, то делают, а не болтают об этом», — сказал президент.

Такое общение с президентом Венесуэлы не вызывает восторга в Вашингтоне. И даже если администрация Обамы об этом молчит, в США нас часто упрекают в том, что Россия развивает связи с врагами Америки. «России стоит задаться вопросом, помогают ли ей связи с жестокими и авторитарными режимами проводить модернизацию, укреплять законность и привлекать западный капитал», — возмущается Ариэль Коэн из правоконсервтивного фонда «Хэритедж фаундейшн». Дело, однако, в том, что отношения с Венесуэлой дают прямую выгоду крупным российским концернам и приносят немалые средства в бюджет, а этим Москва в последние годы не пренебрегает. Что же касается США, то пока кроме обещаний, да и то не слишком обнадеживающих, мы оттуда мало что получаем. Согласимся: 1 миллиард долларов инвестиций в Сколково, разбросанный на 10 лет, не очень впечатляет. А что касается какого-то еще участия в нашей модернизации, то Америка пока не спешит. Даже давно заключенные соглашения, типа т. н. урановой сделки, до сих пор не ратифицированы конгрессом США. Хотя нам обещали, что эта сделка компенсирует Москве отказ от 800 миллионов долларов, которые мы должны были получить от Ирана за С-300, соглашение до сих пор не утверждено конгрессом.