Читать книгу "Расплата за любовь - Евгений Костюченко"

— В положительном. Для вас. Мне интересна была ваша реакция, — застенчиво улыбаясь, сказал Магницкий. — Дыма без огня не бывает, и в каждом сигнале есть доля истины. Так что разговор наш далеко не последний. Но для себя я выяснил самое главное. Вы не убийца.

— Если не секрет, почему вы так решили?

— Зачем вам это знать? Интересуетесь криминалистикой? Ну ладно, скажу. Потому что вы кинулись опровергать все, что я нагородил, а про обвинение в убийстве вспомнили в последнюю очередь. То есть для вас это не проблема, вы это не пытаетесь скрыть. А вот насчет денег реакция была не такая четкая, должен заметить. Так что в этом направлении мы еще поработаем, поработаем.

— Насчет денег у вас тоже реакция нездоровая. Кстати, а вы Хорькова проверяли, как он на деньги реагирует?

— Думаю, причина не в деньгах. То есть опосредованно, конечно, в них все упирается. Но в данном чисто конкретном случае мы имеем дело с другой базой для подлости. Карьера, понимаете? У вас в бассейне, как вы сами заметили, идет кадровая перестройка. Хорьков может опасаться, что его место займет новый человек. То есть вы. У вас личный контакт с новыми хозяевами, плюс опыт работы, плюс чистая репутация, а Хорьков — мелкий воришка, расхищал капиталистическую собственность. То есть это мои подозрения, а не факты. Пока он сидит в директорском кресле, он может скрыть все свои делишки. Но как только его снимут, все сразу и откроется. Вот он и суетится. В общем, картина кристально прозрачная. У него есть мотивы от вас избавиться. А теперь и у вас есть такие же мотивы.

— Ага, вот к чему вы клоните, — догадался Ян. — Теперь я должен его охранять, что ли? Если он завтра отравится кефиром, вы меня посадите?

— Обсудим это в другой обстановке, — сказал следователь. — Ждите повестку, вам в какое время будет удобно придти? Давайте с утра, на ясную голову, ладно?

— Значит, меня не задержат? — спросил Ян. — А я уже думал, там группа захвата топчется на лестнице.

— Там кто-то поднимается, — сказал Магницкий, прислушиваясь. — Но это не группа захвата.

На лестничной площадке послышались шаги, и в дверь постучали. Потом раздался звонок, длинный и уверенный.

— Вы ждете гостей? — шепотом спросил Магницкий.

— Нет. Я собираюсь на работу, какие гости?

— Не открывайте. Почему у вас нет глазка? Спросите хотя бы, кто там. И замок у вас слабенький, — недовольно шептал следователь, отступая в темный угол и держа руку в кармане пиджака.

— А мне некого бояться, — сказал Ян, отпирая замок.

19. Вылет задерживается

Давно уже Алина не чувствовала себя так прекрасно. Голова не просто болела, она раскалывалась от боли. Спину ломило так, что Алина едва могла наклоняться. Саднила натертая кожа на локтях, коленках и ягодицах, и даже просто ходить было больно. Однако Алина не ходила, а порхала по комнатам, собирая вещи. Она казалась себе легкой, как пушинка, и могла, наверное, взлететь, если посильнее оттолкнулась от земли. Она прекрасно себя чувствовала, а боль пройдет, стоит только выспаться.

«В самолете высплюсь», — решила она и позвонила Артему.

— Ты где? — как всегда, вместо приветствия, спросил он. — Так, вижу, что дома.

— Ты подсматриваешь в окно?

— Нет, смотрю на определитель номера. Никуда не выходи, сейчас я тебя заберу.

— Спасибо.

Она нажала отбой и, не опуская трубку, тут же позвонила маме в деревню. К телефону подошел сын. Он говорил грубовато и отрывисто, как и должен говорить деревенский мальчишка. Да, у них все нормально. Бабушка на огороде, сейчас и он туда пойдет. Погода нормальная. Вода в пруду нормальная. Рыба клюет нормально.

— Сынок, я улетаю домой и скоро приеду за тобой, — сказала Алина.

— Когда?

— Может быть, через неделю, или даже раньше. Заберу тебя в Москву.

— А картошку копать кто будет?

— Посмотрим. Придумаем что-нибудь, — засмеялась Алина.

Она поговорила с ним еще немного, и сын, наконец, оттаял.

— Приезжай скорее, колорадских жуков будем собирать, а то я один с ними тут борюсь, — пожаловался он. — Бабушка их боится руками трогать, а я в бутылку собираю, а потом в костер. А бабушка говорит, что их надо керосином поливать, а тогда картошка будет экологически нечистая. Приезжай скорее, хорошо? Постараешься?

— Хорошо, сынок, постараюсь.

Она оделась в свой любимый голубой брючный костюм, в последний раз оглядела квартиру и присела на чемодан. За месяц она успела сродниться с временным жильем, и ей было жалко уезжать отсюда. Ничего не поделаешь. Ее ждут новые дороги, новые встречи, и новое жилье, такое же временное, как и это.

Алина оставила ключи у консьержки.

— Тамара Тихоновна, вместо меня здесь будет жить наш работник, Ян Борисович, — предупредила Алина. — Возможно, уже сегодня заселится. Вы его видели, он подвозил меня на машине.

— Видела. Ален Делон, — кивнула старушка. — Вылитый Ален Делон. Что-то он сегодня такой бледный-бледный вышел. Как будто всю ночь не спал.

— Как можно спать в белую ночь? — улыбнулась в ответ Алина. — Никак не заснуть. Одно мучение, все время светло.

— А мы и не спим летом. Вот, помню, я в твои годы даже не ложилась, — мечтательно прищурилась консьержка. — Так и гуляли ночи напролет, а утром — на завод. После смены приляжешь в уголке на часок, и снова — на танцы, потом на бульвар, а кругом — сирень… Сейчас и сирени-то нигде не осталось…

Алине хотелось еще поговорить с милой старушкой. Странно, что раньше Тамара Тихоновна казалась ей такой суровой. Сегодня, впрочем, и солнце светило иначе, не так, как вчера. И даже воробьи во дворе чирикали весело и приветливо.

А вот Голопанов был хмур и озабочен.

— Никита меня порадовал на прощание. Поздравляю с повышением, — сказал он, помогая уложить на заднее сиденье «Тойоты» сумку и чемодан. — Я заказал билет. Почему такая спешка, не понимаю. И почему обязательно лететь самолетом? Поездом гораздо удобнее. Села, заснула, проснулась в центре Москвы. Красота. Что за любовь к полетам?

Он сел за руль.

— Ты сегодня один? А где водитель? — спросила Алина, садясь рядом.

— Народ восстанавливает силы после вчерашнего. Ты-то сбежала вчера, бросила меня на произвол судьбы. А мероприятие, между прочим, продолжается. Американцы потребовали продолжения банкета. Всю ночь катал их по рекам и каналам на ментовском катере.

— Почему на ментовском? У нас же есть свой.

— Потому что ночью водные прогулки запрещены. Тут тебе не Москва-река. Тут судоходный фарватер, — ворчал он, неловко разворачиваясь во дворе, слишком тесном для громоздкого джипа. — Но все остались довольны. Даже слишком. Сейчас дрыхнут. А Никита улетел. А я тут один должен всё разруливать.