Читать книгу "Музыка ночи - Лидия Джойс"

Он мог поискать Сару внизу, но знал, что его желание эгоистично и несправедливо. Как бы он ни верил в ее организаторские способности, все же он дал ей устрашающую задачу, попросив быть хозяйкой маскарада, что требует времени, а его присутствие только помешает Саре.

Тем не менее он хотел рассказать ей о своем возвращении утром из казино «Джалло». Но что он мог ей сказать? Что теперь беспокоится, в здравом ли он уме? И все же он мог бы поклясться, что в лицах десятка мужчин на миг увидел своего кузена Дэниела, пока не осознал, что ошибся. А в походке старого венецианца он даже узнал нетвердую поступь Уитби.

Себастьян сел за фортепьяно, сыграл гамму, стараясь привести в порядок мысли. Он знал, что настоящей причиной его желания видеть Сару были не опасения за свой рассудок. Он чувствовал, как истекает время – для его плана, для нее, для них. И мысль, что их отношениям приходит конец, беспокоила его сильнее, чем он ожидал.

Еще две ночи, а потом она уйдет от него. Уйдет навсегда. Было совершенно ясно, что она признала будущее, в котором нет места для него. Результаты маскарада вряд ли убедят ее избрать другой путь, который он не может предложить ей, пока не осуществит свой план. «Ведь я не собираюсь быть чьей-либо женой!» – так она сказала вчера. Эти слова родили у него мысль настолько смехотворную и невероятную, что он не мог позволить себе думать об этом. Она его не простит, ни когда узнает всю правду, ни когда поймет, насколько он позволил ей обмануться.

Пока он думал, руки легко двигались по клавишам, исполняя музыкальное произведение, которое играла Сара, – оно находило отзвук в его раненой душе.

Поднимаясь по лестнице, Сара услышала звуки фортепьяно, поэтому направилась прямо в свою гостиную, открыла дверь… и замерла.

Это было удивительно. Она не сразу узнала пьесу, которую так долго разучивала и которая стала почти неузнаваемой. Каждая нота, безжизненная под ее пальцами, сейчас пела, вспыхивая на миг, потом угасая, танцуя от радости или кружась в вихре страдания. Иногда были запинки, иногда были ошибки, но сила, жизнь и красота исполнения поразили Сару. Ей никогда в жизни не добиться такой игры, как бы она ни старалась.

Последняя нота умерла в запинке, Себастьян поднял взгляд и увидел ее.

– Это было замечательно, – сумела выговорить Сара. – Я даже не предполагала, что пьеса может так звучать.

Себастьян улыбнулся:

– Моя мать всегда говорила, что будь я хотя бы наполовину столь же трудолюбивым, как одухотворенным, то стал бы лучшим пианистом в Англии. – Он пробежал пальцами по клавишам. – Я не играл много лет.

Сара проглотила ком, застрявший в горле.

– Когда я играла, вы, наверное, думали… – Она умолкла, вспомнив, зачем пришла. – У меня кое-что есть для вас. – Она вложила ему в руку флакон. – Я нашла его сегодня, пока занималась покупками. Я видела флакон мистера де Лента на пароходе, а когда он пытался… мной овладеть, я чувствовала его запах. Думаю, я не могла бы его забыть, если бы даже захотела.

Сдвинув брови, Себастьян смотрел на флакон, потом его лицо прояснилось.

– Это его одеколон?

– Да. Теперь ваш план наверняка удастся, потому что у вас есть все, что требуется.

– Благодарю вас, – сказал он, но для нее это прозвучало как прощание.

– Не за что, – ответила Сара и выскочила из комнаты, чтобы он не видел ее слез.

Она пробежала через портего в свою спальню, захлопнула дверь и упала на кровать. Почему она думала, что может чего-то добиться? Как могла обманывать себя, что ей нужен только шанс? Пропасть между ней и Себастьяном никогда не перескочить, за ним поколения джентльменов и леди.

Прошлой ночью Себастьян не попросил ее остаться, поехать с ним, когда он покинет Венецию. Почему? Что неправильно? Этот вопрос таился в уголке ее памяти, но музыка побудила Сару взглянуть правде в глаза. После всех торжественных заявлений Себастьяна по поводу ее достоинств, после нежности, которую он выразил в Сан-Микеле, она недостаточно хороша, чтобы стать кем-то большим, чем временная любовница. И тогда она была бы куртизанкой. В общем, ей нужно покончить с иллюзиями насчет жизни, которую она могла бы иметь. Она поднимется настолько, насколько позволено женщине с ее происхождением и хорошими манерами. И она будет довольна.

Но при этой мысли Сара по-настоящему зарыдала, и прошло много времени, пока она вышла наконец из своей комнаты, чтобы смело встретить остаток дня и свое будущее.

Глава 21

Сара с изумлением оглядывала портего, не веря, что такое можно было создать всего за три дня. Она пригласила профессиональных оформителей, но чтобы так быстро…

Холсты с египетской фресковой живописью закрывали стены между искусственными колоннами, разрисованными орнаментом из лотосов. Обнаружив, что невозможно достать настоящие цветы лотоса, Сара вспомнила о пристрастии Себастьяна к лилиям и заказала их целый сноп. Теперь они висели повсюду, наполняя воздух своим ароматом. Букеты были привязаны к каждой колонне и украшали каждую дверь, красные и оранжевые гирлянды качались на потолке из темно-синего шелка, который струился до пола в одном конце портего.

Эта стена шелка, идея Себастьяна, отгораживала конец портего, выходящего на канал, от остального помещения, образуя внутри нечто вроде громадного неосвещенного шатра. Для главного развлечения, как объяснил Себастьян.

Она спустилась по лестнице в приемный зал, оформленный столь же экстравагантно. Бальные туфли скользили по холодному мрамору, тяжелые, расшитые бисером юбки волочились за ней. Сара добавила единственное украшение – две оранжевые лилии. Одна была вплетена в замысловато уложенную прическу, другая прикреплена к правому запястью над короткой белой перчаткой. У подножия лестницы Сара надела гладкую белую маску с изящной окантовкой черной сурьмой вокруг глаз.

– Сара.

Повернувшись на восхищенный вздох, она увидела Себастьяна, который появился из двери, ведущей в кухню, чтобы встретить ее. Он был опять в своем магометанском костюме, но больше современником египтянина, чем мавра, с руки свисала маска. Сраженная его красотой, как часто с ней бывало в неожиданные моменты, Сара улыбнулась ему, подавляя боль желания и скорой потери. Сегодня последняя ночь, на которую она может рассчитывать. А потом, кто знает, что будет дальше?

– Сеньор Гуэрра.

– Полагаю, я должен называть вас более экзотическим именем, чем Сара, – сказал он, надевая маску.

– Я знаю имена только двух египетских женщин, – призналась она. – Но вряд ли вам стоит называть меня Клеопатрой или Нефертити.

– Тогда поищем имя в арабском гареме. Лейла? Зара? – Он протянул ей руку, продолжая глядеть на нее.

– Я думаю, Зара, – весело сказала она, беря протянутую руку. – Оно звучит совсем знакомо.

Входные двери распахнулись, дожидавшийся слуга ударил в гонг, и дворецкий Гарца объявил два имени.