Читать книгу "Ночные сестры - Валентин Черных"

И я протянула бумагу, составленную отцом и Малым Иваном. Он внимательно прочел приказ и спросил:

— Вы думаете, что за два месяца что-либо поймете?

— Нет, я так не думаю.

— Тогда зачем вам это надо? Вы же ставите себя в унизительное положение.

— Я вам сейчас все объясню. — Я взяла карандаш. — Я работаю в школе. Денег не хватает. А здесь я два месяца буду получать зарплату президента компании. Я уже все подсчитала. Я себе могу купить шубу из крашеного кролика или козленка и пальто матери. Основные траты, конечно, на дочь. Нужна теплая куртка, кроссовки, леггинсы, джинсы, сапожки под брюки, она мечтает о роликах. Ну, и у меня нет теплых сапог, есть проблемы с летней обувью. За два месяца я что-то пойму в деятельности компании. Ведь можно изучать, начиная с самого низа, с курьера, как в кино или романах, но можно и наоборот, с самого верха. Если я чего-нибудь пойму, то когда выйдет отец или когда управление компанией перейдет к вам, то меня ведь можно использовать на какой-нибудь должности.

— На какой? — спросил Заместитель.

— Ну, это вы решите сами. Я знаю только одно: отец обеспокоен моим положением и хочет мне помочь. Может быть, он выбрал не самый верный путь, но это его выбор. И два месяца очень быстро кончаются. — Я вздохнула почти искренне.

— У меня к вам есть предложение, — сказал Заместитель. — У вас каникулы, отдыхайте. И приезжайте только за зарплатой.

— Не могу. — Я снова вздохнула. — Отец сказал: изучай, может на что-то и сгодишься.

— Хорошо, — согласился Заместитель. — Тогда уточним некоторые приоритеты.

А вот уточнение приоритетов и обязанностей в мои планы сегодня не входило.

— Если вы насчет Ржавичева, то я приношу извинения. Я готова извиниться и перед ним. Но поймите и меня. Ржавичев меня достал. Он меня обидел.

— Это не Ржавичев, а я вас обидел. Вы же понимаете, что без моего согласия никакого розыгрыша не было бы.

— Я понимаю. Но вас я боюсь. Я боюсь только двух человек: директрису своей школы, ну, она крокодил, и вас.

— Я тоже из крокодилов? — спросил Заместитель.

Даже в коротком разговоре можно определить основные черты человека, его симпатии, антипатии, комплексы. Я это давно заметила на своих учениках. Мальчишки лет семи — уже почти сформировавшиеся личности. Они хотят быть мужчинами. И горды, когда их сравнивают с хищниками. Тихие, интеллигентные мальчики хотят казаться агрессивными и напористыми.

— Вы из симпатичных крокодилов, — ответила я. Он должен был ответить: я добрая собака, или я заяц, или — извините, у меня такая работа, и я вынужден быть крокодилом. Но мой прогноз не оправдался. Заместитель ничего не ответил. Моя просчитанная лесть не сработала.

— Давайте договоримся, — ответил он, — если вам захочется поиграть в руководительницу, советуйтесь со мною. Вам, наверное, объяснили, что у компании сейчас не самые лучшие времена.

— Я это знаю.

Заместитель встал. Я ему улыбнулась одной из самых лучших своих улыбок.

— У вас проблемы с Госимуществом? — спросил Заместитель.

Пропуск в Дом правительства мне выписали в одно из управлений Госкомимущества. Викулов, наверное, все-таки выяснил это через свои старые чекистские связи.

— У меня много проблем.

Это был единственно верный ответ. После ухода Заместителя я позвонила в нотариальную контору. Туда тоже приходили расспрашивать обо мне, но оттуда их послали. Другую мою приятельницу они, по-видимому, не выяснили.

— Как поговорили? — спросила Настя.

— Нормально, — ответила я. Если бы Настя попыталась выяснить подробности, я бы ей сказала: прослушай пленку, но Настя не стала расспрашивать.

— Во сколько прислать машину? — спросила она. — Ты же завтра отправляешь своих в деревню.

— А это удобно, — спросила я, — использовать машину в не служебных целях?

— К президенту компании машина прикреплена на две рабочие смены, — пояснила Настя. — Отправить на отдых мать и дочь президента — это служебная цель, потому что сохраняется время президента, которое стоит в сотни раз больше зарплат шоферов, стоимости бензина и амортизации техники. Шоферу я адрес сообщила.

— Тогда к восьми утра. Поезд в девять двадцать.

Настя кивнула и сделала пометку в блокноте.

— Машина у подъезда. Шофера зовут Коля.

На «мерседесе» Коля, слишком полный для своих двадцати с небольшим лет, вез меня домой.

— Остановитесь здесь, — попросила я его.

— А почему не к подъезду? — спросил он.

— Я не хочу, чтобы соседи считали меня валютной проституткой.

— Сейчас нет валютных, — пояснил Коля. — Берут и в рублях, но по курсу доллара, естественно.

— По личному опыту знаешь?

— От знакомых. Я, как только мне исполнилось восемнадцать, сразу женился. Боялся СПИД подхватить. Но сейчас в этом бизнесе цены очень упали. Конкуренция. Украинские дивчины цены сбивают. Для них сто долларов — деньги.

«Для меня тоже, — подумала я. — И очень большие».

Часть ночи у меня ушла, чтобы погладить выстиранные матерью кофты, блузки, шорты Анюты. Кое-что пришлось подштопать. Бедность, конечно, не порок, но и радости не доставляет. Мне повезло. Когда Анюта начала взрослеть, молодежная мода переменилась, и джинсы, майки, свитеры, кроссовки стали униформой для подростков. Но года через два мне придется туго, когда потребуются туфли, сапоги, кожаные юбки.

Я легла в три ночи, встала в шесть, в семь подняла Анюту, и мы начали собирать вещи.

— Не набирайте много, — предупредила мать. — Самим придется таскать.

— На вокзал я отвезу вас на машине, — успокоила я мать.

— А какая марка? — спросила Анюта.

— «Мерседес-190Е».

— Жаль, что никто из девчонок не увидит, на какой машине я уезжаю. Ладно, выйду замуж за какого-нибудь крутого и буду ездить только на «мерседесе», ну, может быть, на «опеле».

— Не будешь. У тебя две тройки. Крутые на троечницах не женятся.

— Ну, мать, у тебя и взгляды! Нашу соседку Люську из девятого класса исключили, а за ней приезжает парень на «альфа-ромео». Замуж берут не за пятерки, а за красоту и обаяние. Я смотрюсь очень даже ничего и очень обаятельная. Я в первой пятерке красавиц школы.

— У вас пятибалльная система?

— И десятибалльная тоже, чтобы было меньше интриг.

— А учительницы тоже разбиты на пятерки и десятки?

— Да, — подтвердила Анюта. — Ты в десятке. Между восьмым и девятым местом.

— А кто на первом? И кто эти места определяет?

— На первом твоя подруга Римма. А определяют мальчишки-выпускники. Хотя странный у них вкус. Римма не отвечает международным стандартам: задница у нее ниже коленок, грудь — как у дойной коровы. Нет, не понимаю я пока мужчин.