Читать книгу "Игра в гейшу. Peek-a-boo - Яна Лапутина"

...Внезапный параксизм. Возникший вдруг комплекс тотального недовольства собой. Пациентка не может избавиться от мысли, что хирург «воспользовался ситуацией, а ведь знал, что без операции вполне можно обойтись...».

...Медицина и косметология – области, где вопрос о правилах корпоративной этики стоит особенно строго. Неразумное нарушение их может привести к непредсказуемым и печальным последствиям, связанным со здоровьем пациентов.

...Психологи хорошо знают феномен общей жизненной неудовлетворенности, а также низкой степени удовлетворенности от приобретения. И здесь почти равнозначно, о каком приобретении идет речь – о новой шубе или сделанной пластической операции.

...Около 10 % женщин, сделавших пластическую операцию, расценивают результат как безупречный. Около 80 % отмечают улучшение. Но при этом отмечают ряд сопутствующих недостатков, с которыми они мирятся, но о которых постоянно помнят.

...Молодой доктор заканчивает стоматологический факультет медицинского института, затем – ординатуру в челюстно-лицевой хирургии, потом – какие-нибудь краткосрочные курсы по эстетической хирургии (чьи дипломы не имеют юридической силы) и начинает делать пластические операции, своими результатами загоняя себя в карьерную могилу и роняя престиж профессии в глазах пациенток.

Ну нельзя стать пластическим хирургом за несколько недель!

Должна быть многолетняя фундаментальная подготовка. Однако пластических хирургов у нас нигде не готовят. И как их готовить, если официально такой профессии нет?

Нет профессии – нет и образования. Когда будет – неизвестно.

Глава 73

Vertu подал голос.

– Алло, – сказала я, еще находясь под впечатлением от папиных набросков.

– Добрый день, – отозвался голос администратора. – Пожалуйста, прямо сейчас зайдите ко мне.

Мгновенно сообразила – что-то стряслось. Администратор по пустякам не тревожит. Быстренько переоделась, сменила тапочки на туфли и вышла из номера.

Минут через пять все стало ясно. Я только что читала про это в папиных набросках. На «ферму» пожаловал «господин Параксизм». В психиатрии он называется по-другому: дисморфофобия. Но суть от этого не меняется – это комплекс недовольства собой, своей внешностью.

Гийом Легри, виновник случившегося – сейчас не время для поиска более эфемерных понятий, – растерянно, как нашкодивший пацан, сидел, зависнув носом и прокуренными усами над чашечкой с кофе. И курил, курил, курил...

Но начнем по порядку. В четвертом номере проживала ничем, кроме скромности и этакой заметной незаметности, не выделяющаяся мадам. Тридцати пяти лет. Наталья Васильевна Ерошина. Брюнетка. Симпатичная. Она поступила на «ферму» с желанием «всего лишь на размер увеличить грудь».

Само собой разумеется, что такое событие в жизни женщины – протезирование чего-то на собственном теле – не могло не наложить определенного отпечатка на последующее поведение и самоощущение Натальи Васильевны.

Администратора еще в самом начале, при оформлении документов, насторожил будто невзначай вкрадчиво заданный вопрос:

– А у вас женщин хирургов нет?

Администратор отреагировала отдрессированной деликатностью и душевностью:

– Я вас понимаю... я сама живу с эндопротезами. У меня от рождения был первый номер. А сейчас – третий. Хотите покажу?

– Нет-нет. Что вы?..

– Вы стесняетесь чужих рук?

– Мужских... – опустив глаза, уточнила Наталья Васильевна.

– Напрасно. Поверьте, мужчины... – администратор со смыслом посмотрела ей в глаза и улыбнулась, – ...это делают лучше. А с вами будет работать замечательный хирург из Франции. Из Ниццы. Сами понимаете, что это за городок. Гийом Легри. Там он звезда.

И все вроде бы дальше пошло как по маслу. На «ферме» уже знали, что муж Натальи Васильевны президент крупной компании, торгующей парфюмерией и косметикой. Что детей у них нет. Такая информированность «фермы» была поразительна. Откуда и каким образом происходила утечка данных и как она обрастала сплетнями, установить и приостановить это не представлялось возможным.

Гийом с Натальей Васильевной был предельно чуток и учтив. Он знал – опыт есть опыт, – что выбор новой груди – занятие не из легких. И, рассматривая все возможные варианты, предвидел растерянность клиентки.

К тому же она привела себя на показ к хирургу, предварительно перелопатив кучу медицинской литературы. Ей даже было известно безапелляционное мнение журнала Cosmopolitan о том, что имплантанты могут разорваться в банальных ситуациях, например в самолете.

– Какие глупости! – сказал Гийом. Он показал Наталье Васильевне ипмлантант, бросил его на пол и встал на него всем своим весом, даже попрыгал. – Мой вес – восемьдесят пять килограммов.

Они переговорили обо всем: о капсулярной контрактуре, о синдроме Мандора, о нарушении чувствительности в области соска и ареолы, о смещении имплантанта, то есть обо всем, о чем бы лучше не думать вовсе. А в результате Гийом направил Наталью Васильевну в клинику Ильи Сергеева, с которым был неплохо знаком и который, первым в Москве, занялся 3D-моделированием груди. Для чего?

Для того, чтобы она заранее могла увидеть компьютерный вариант своей будущей груди. Илья Сергеев сканировал грудную клетку Натальи Васильевны, подставляя на компьютере выбранный иплантант и показал ей трехмерную картинку обновки.

Ей все понравилось, и она, успокоенная, подписала договор об операции.

Гийом Легри провел ее блестяще. Реабилитационный период прошел без каких-либо осложнений, и Наталья Васильевна съехала с «фермы». За почти полуторамесячное ее отсутствие про нее здесь, конечно, забыли.

И вот сегодня – каких-то минут сорок пять назад – взрывная волна параксизма выплеснула Наталью Васильевну из Москвы и докатила до кабинета Гийома Легри.

Не стоит описывать весь ор и скандал, которые учинила такая неприметная вроде бы брюнеточка. Она буквально кидалась на француза, она обвиняла его во всем. Она разбила графин...

– Я хочу быть такой, как была! – визжала Наталья Васильевна. – Вытащи из меня свой вонючий селикон! Я вас тут всех засужу!..

Подоспевшие охранники с трудом увели ее в кабинет к психотерапевту. И тут она – как говорится – зашлась.

– А ты еще кто тут такой?! А-а?! Тоже голубой? Все вы тут... Я по глазам вижу, хватит мне своего дома! Педики проклятые! Не-на-ви-жу-у-у...

Наталья Васильевна рухнула на колени и завыла. По-бабьи. Как на похоронах.

– Сейчас она спит. Накололи, – сказала, заканчивая эпопею администратор. И вопросительно посмотрела на меня.

Я знала, что делать. Я набрала телефон мамы:

– У нас здесь истерика. Да, дисморфофобия... И ненависть ко всем мужикам. Муж у нее... Да. Спит. Накололи реланиумом. Пожалуйста, мамочка, приезжай прямо сейчас сюда. Жду тебя.