Читать книгу "Пережить все заново - Алена Белозерская"

Хавьер повернулся к Люку и с улыбкой посмотрел в его спокойное лицо. Как никто другой, он знал, насколько хорошо Матуа умеет скрывать истинные эмоции. Прикрываясь холодным равнодушием, он прятал внутри удивление и любопытство, вызванные неожиданным признанием старого друга.

– Ты убил сестру?

От этого вопроса дон Хавьер вздрогнул, потянулся в карман пиджака за портсигаром. Люк протянул руку, прося тонкую сигару и для себя. Молча они затянулись тяжелым дымом, потом дон Хавьер вдруг усмехнулся:

– Нина изуродовала мне лицо. Говорят, до этого я был красив, как ангел, а после на меня стало страшно смотреть. Она была старше, сильней, чем часто пользовалась. Однажды мы подрались, по какой причине – уже не помню… Нина толкнула меня, и я упал на столик, где стояла ваза. Хрупкий фарфор разбился, раскроив мне половину лица, один осколок застрял в глазнице. Если бы не этот случай, который навсегда изменил мои отношения с сестрой, придав им оттенок вины, думаю, Нина осталась бы жива. Вышла бы замуж, родила детей, и я всегда наслаждался бы ее любовью.

Хавьер прошелся по комнате, сбросил пепел с сигары в плоскую вазу, стоящую на столе, и отвернулся от Люка, словно пряча боль.

– После я видел в ее глазах только сожаление. Как могла, она пыталась загладить свою вину передо мной. Маленькая десятилетняя девочка не понимала, что я обо всем забыл и не считаю ее виноватой. – Он дотронулся пальцами до шрама и замолчал на мгновение, затем сурово продолжил: – Когда в «Ле Руж» случился пожар, мы с Ниной спали в комнате мадемуазель Буве. Кристин отправилась к своему очередному любовнику. Она часто бросала нас по ночам, оставляла салон на попечение своей лучшей подруги Сесиль Буве и уезжала веселиться. Мать в то время из нее была никудышная, – рассмеялся дон Хавьер. – Мой кот даже не пошевелился во сне, хотя животные обычно первыми реагируют на пожар в доме. Нина вывела меня из комнаты, и мы спустились вниз. Я упирался и не хотел идти, потому что кот остался наверху. Вокруг бегали люди, кричали, я кашлял от дыма и пугался проблесков огня, который уже охватил левое крыло, где находились комнаты девочек. «Мой кот, – выл я, схватившись за перила лестницы. – Не пойду!» Тогда Нина оставила меня и побежала наверх. Едва она скрылась в пролете, одна из девочек салона набросила на меня мокрое одеяло и, схватив на руки, вынесла из дома. Я брыкался, как сумасшедший, орал в истерике и не мог объяснить, что Нина убежала спасать кота. Никто не спросил у меня, где она. Все были слишком испуганы и заняты собой. Кристин появилась тогда, когда весь дом уже был охвачен огнем. Увидев лишь меня, она сразу поняла, что Нина осталась в доме, метнулась ко входу, но ее оттащили, не дав войти внутрь. До конца жизни она обвиняла себя в том, что бросила нас в ту ночь и Нина погибла в огне. Ее обгорелое тело обнаружили в комнате мадемуазель Буве, кот, наверное, сгорел вместе с ней. Поэтому фактически моя сестра умерла из-за меня.

– Тебе было шесть лет, ты не понимал, что подвергаешь ее опасности. Глупо винить себя за это.

– Я знаю, – жестко ответил дон Хавьер, но сразу же смягчился: – Нина, которую ты подарил мне, вернула те чувства, что я утратил в том пожаре.

Люк едва заметно улыбнулся. Хавьер всегда странным образом оценивал поступки людей, доставляющие ему наслаждение. Так, ребенка он назвал «подарком», словно это была какая-то дорогая игрушка, которую он мечтал получить на Рождество. Испорченный чрезмерной любовью матери, готовой на все ради единственного сына, он рано познал сладости жизни. Ему все доставалось легко, начиная от женщин, которых он беззастенчиво использовал, заканчивая такими удовольствиями, как хорошая выпивка, машины, дорогая одежда. Типичный баловень судьбы, который ловко, пусть и бессознательно, сыграл на чувстве вины Кристин. Терзаемая виной за гибель дочери, она сделала все, чтобы обеспечить сыну безоблачную жизнь. Но если бы на его пути не встретился Этьен Матуа, то все закончилось бы плачевно. Этьен сдерживал страстную натуру Хавьера, направляя в нужное русло. Сначала заставил поступить в университет, после привлек к управлению «Tota». То, что Этьен Матуа, потомок старинной буржуазной семьи, известный французский промышленник и владелец огромной торговой империи, приложил свою руку к строительству не менее прибыльного предприятия, вызывало особое веселье у Люка. Кто бы мог подумать, что наравне с торговлей сахаром, хлопком и кофе дед не побрезгует продавать секс. Хотя, зная Этьена, можно было предположить, что он ни разу не устыдился доходов, которые получал от проституции. Однако Люку он запретил вступать в этот бизнес, тщательно оберегая репутацию любимого внука.

– Знаю, о чем сейчас думаешь, – Хавьер насмешливо приподнял бровь над здоровым глазом, демонстрируя чудеса проницательности. – О моей испорченности.

– В точку, – кивнул Люк, не заботясь, что, возможно, обижает Хавьера.

Тот, впрочем, и не подумал оскорбиться.

– Нина действительно подарок, – сказал он, с наслаждением втянув в себя ароматный дым сигары. – Эти дни, которые я провел рядом с ней…

– Все перевернули в твоей душе? – недоверчиво хмыкнул Люк.

– Думай, что хочешь. Скажу одно, я еще никогда не был так счастлив. – Выражение лица Хавьера изменилось, стало мягким и нежным, чего прежде Люк никогда не видел. – Она так звонко смеется. Кожа у нее на лице такая гладкая, а волосы мягкие, длинные и приятно пахнут. Я плакал от умиления, когда она радовалась игрушкам, которые купил для нее. К тому же с удивлением обнаружил, что выбирать платья для девочек не менее захватывающе, чем коллекционировать спортивные машины.

– Ты превращаешься в настоящего деда.

– Я хочу им стать, – с жаром проговорил дон Хавьер. – Хочу видеть, как она растет, становится женщиной. Наверное, буду ненавидеть мальчиков, в которых она станет влюбляться. Хочу научить ее водить машину, показать весь мир.

– Не слишком ли ты стар для этого?

– Мне всего лишь шестьдесят семь, я еще долго планирую оставаться молодым. Ровно столько, сколько нужно, чтобы пройти все этапы в жизни, которые описал.

Люк промолчал, хотя очень хотел спросить о том, почему Хавьер никогда не был женат. Женщины обожали его, не обращая внимания на изуродованное лицо. Да и Хавьер мог увлечь любую, так как с раннего детства понял, в чем именно они нуждаются. Он давал им много ласки и внимания, искренне считая, что нежное отношение и забота – самый верный путь к сердцу какой-нибудь обворожительной красотки. Да, когда нужно, Хавьер умел быть солнечным и теплым. Он путал мысли сладкими речами, заставлял терять бдительность от восхищенного взгляда. И тем не менее более жестокого существа Люк еще не встречал в своей жизни. Хавьер с легкостью расправлялся с теми, кто мешал управлять «Tota». Он не боялся приставить пистолет к виску неугодного ему человека и нажать на спусковой крючок. При всей своей любви к противоположному полу Хавьер нередко избивал непослушных девочек. А несколько лет назад собственноручно задушил «мадам», узнав, что она делится информацией о «Tota» с полицией. Однако теперь он говорит об изменениях в поведении, о том, что стал мягче и терпимее, что, наконец, познал настоящую любовь, будто до этого никогда ее не испытывал. И самое главное, в это легко верилось. Люк даже не предполагал увидеть в Хавьере столько ранимости и нежности. Правда, направлено это было лишь на единственного человека – маленькую девочку, пробудившую в нем столь глубокие чувства.