Читать книгу "Двойная честь - Инна Сударева"

– Масло – это кстати, дружище. Особливо для пекарей. Они нынче в нем нуждаются. Через день-два – праздник большой, и к нему надо столько вафель да булок сотворить, что масла реки пойдут. Ты езжай по этой улочке, а потом, за сапожной лавкой – направо. Там – дом пекаря Хоруса. Он у тебя все масло купит. И заплатит хорошо. Он малый нежадный, – подмигнул стражник, а сам умолчал о том, что пекарь Хорус – муж его сестры.

Корт улыбнулся и низко поклонился служивому:

– Спасибо за совет, добрый человек, – и умастил благодарность еще одной блестящей и полновесной монетой.

Он слыхал, что в Гримтэне решили устроить большие гуляния. И сообразил, что в столице будут нуждаться в таком товаре, как масло. Поэтому и купил ослов и несколько кувшинов с нужным продуктом – чтоб легко проехать в город.

Совет стражника был убийце на руку: в лице пекаря Хоруса, толстого и румяного, как и все пекари, он нашел отличного покупателя. О цене, выгодной обеим сторонам, договорились очень быстро, и через минуту Корт, увязывая тяжелый кошель с монетами в пояс, мог видеть, как подмастерья пекаря уносят в кладовые своего хозяина масляные кувшины, облегчая спины понурых осликов. «Замечательно», – подумал молодой человек и вновь повернулся к пекарю.

– А нельзя ль моих ослов и коня у тебя в конюшне пристроить? На время праздников? – спросил он Хоруса. – Я в столице редко. Хочу праздник посмотреть, погулять. А скотину негде оставить. Я готов платить за постой.

Пекарь обрадовался – учуял новую выгоду.

– Конечно, можешь. Можешь и сам у меня пару ночей перебыть. Найдем место для гостя. Возьму с тебя я немного, потому что ты мне масло очень уж вовремя подвез.

Корт кивнул и протянул Хорусу руку, чтоб закрепить сделку.

– Вот и славно, друг ты мой масляный, – широко улыбался пекарь. – Пойдем, покажу тебе комнату.

Комната Шипу досталась «замечательная»: Хорус отдал в распоряжение Корту маленький и пыльный чуланчик на чердаке своего дома. Убийца, познакомившись с конуркой, остался доволен: ему очень понравилось маленькое окно, оживлявшее одну из стен этой «комнаты». Через него вполне можно было выбраться на крышу и уйти гулять по кровлям соседних домов. И этого окна хватило, чтоб Корт вновь подумал: «Замечательно».

– Отдохну, пожалуй. А в город уже после обеда выберусь, – сказал Шип пекарю и уселся на старый сосновый сундук, который занимал почти половину чулана и был пригоден для того, чтоб именоваться кроватью.

– Это правильно, – кивнул Хорус. – После долгого пути спине и ногам надо отдых давать. Ты спи, не волнуйся. Под моей крышей никто тебя не обидит, не тронет.

Корт еще раз поблагодарил его за заботы и принялся стягивать сапоги.

Пекарь ушел, сапоги отправились под окно, а убийца-Шип растянулся на сундуке, взгромоздив свои слишком длинные для убогого помещения ноги на шершавую стену. Он, в самом деле, ждал вечера.

За чашкой настоя зверобоя, в гнезде веды Лиды Корт решил кое-что сделать для Твердых земель. Он хорошо запомнил слова юного князя Гибера о том, что его старший брат – заложник в Гримтэнском замке императора. Убийца решил выкрасть Мальвира и вернуть юношу отцу. «А если получится, то и всех заложников, которых держит Исидор, – думал Корт. – И только после – в еловый мрак».

Еловый мрак – так называлось желание умереть, постепенно переходившее в саму смерть. Шип Корт все обдумал, прочувствовал и решил, что его время пришло.

Сейчас он смотрел в темный потолок, густо затянутый белой и пыльной паутиной, считал паучков (молодой человек хорошо видел каждого – полумрак ему не мешал) и позволял своим мыслям растекаться далеко за пределы тесного чулана…

Она сделала ему предложение. Такое, что даже от воспоминания о нем начинала кружиться голова. Она предложила ему себя в жены.

Наследница престола.

Себя.

В жены.

Наемному убийце.

Шипу, которого нет…

«Как же она любит тебя, – стонало что-то в груди Корта, что-то давно забытое: когда-то оно было там – в груди, где сердце, когда он любил и желал Бию, и вот оно вернулось, осторожно, на цыпочках вошло, боясь мрака, но не боясь идти вперед и упрямо будило-будило его закаменевшее сердце. – Это ведь не каприз, не дурь – это настоящее… как же ей не повезло…»

Он почти поверил в детские мечты Авроры, почти согласился, что все может стать реальностью, почти признался, что любит ее. Ведь так хотелось верить, соглашаться, признаваться. Так хотелось надеяться, что для него не все потеряно, что можно еще раз попытаться выстроить свою жизнь так, как и должно быть: с любимой женщиной, со своим домом, с семьей и с теплом мирных вечеров, пахнущих горячим вином с медом…

«Этого не может быть… с ней… и не будет», – шепнул кто-то строгий в чуткое ухо Шипа.

Корт закрыл глаза и тут же забыл, сколько пауков насчитал на потолке. За окном хлопали крыльями голуби, слышался обычный для городских улиц шум: скрипели колеса телег, которых нынче в Гримтэне было великое множество, кто-то кого-то бранил, кто-то нахваливал свой товар – свежую зелень, где-то заливисто смеялись дети.

Убийца-Шип устроил руку, согнутую в локте, себе на лицо, чтоб сделать глазам полную темень, и почти моментально уснул. Пока было не его время…

* * *

Прекрасная длинноногая, золотистой масти, кобыла Думка плясала, выбивая яркие искры маленькими, изящными копытами из серых булыжников замкового двора. Леди Майя стояла у крыльца и с восторгом любовалась на эту резвую красавицу, обряженную в богатую серебряную сбрую. Сегодня Думка стала ее лошадью. А еще вчера она принадлежала наследнице Незыблемого престола – леди Авроре, но сама Аврора подарила чудесную кобылу Майе.

Многое изменилось.

Еще вчера Майя была никому не известной бандиткой, наемной убийцей, готовой на хитрости и подлости ради лишней золотой монеты, но как же круто все изменилось! Сегодня она – приближенная леди Авроры, ее подруга и наперсница.

Почти не волновало то, что наследница не особо с ней общается и все больше сидит в своих покоях, предавшись печали. Майя никогда не питала к Авроре теплых чувств, не было их и теперь. Зато на рыжую бандитку сейчас посматривали многие придворные кавалеры. И часто – не скрывая восхищения.

Майя знала, что красива, и знала, как стать еще красивее: она улыбалась, весело и открыто. И это, в самом деле, делало ее не просто красивой, а очаровательной. Ее улыбка пробивала сердца мужчин, будто меткая стрела.

Она уже давно забыла смущенно красневшего мастера Эдеваса и форт Гедеон. Как можно было держать все это в памяти, когда перед Майей распахнул ворота великолепный стольный Гримтэн? Когда ей, бродяжке и разбойнице, пожимал руку сам император?

Аврора рассказала отцу, что Майя сыграла значительную роль в ее спасении, и после этих слов судьба улыбнулась рыжей девушке во все свои тридцать два безупречных зуба. Вся благодарность лорда Исидора, которая полагалась сэру Корту, досталась леди Майе. И в придачу – множество прекрасных нарядов, украшений, невиданные модные башмачки и прочее-прочее, восторгавшее девушку, никогда не видевшую столько предметов роскоши. В Гримтэнском дворце Майе отвели целых две комнаты, большие и прекрасно обставленные, выделили небольшой штат прислуги – горничную и пажа; и новоявленная благородная дама принялась быстро осваивать ту новую среду, в которую окунулась.