Читать книгу "Третья стихия - Мария Симонова"

— Корабль.

— Ты собрался в кругосветное плавание?

— Что-то в этом роде. Ты поможешь?

Помолчав несколько секунд в раздумье, она сказала:

— Может быть. Но о одним условием… Мне интересно, что движет тобой на этот раз. Тысячелетие назад, когда мы расстались, это была власть. Ты женился на смертной ради того только, чтобы править в одной небольшой звездной системе. Теперь, правда, такого рода власть равносильна званию вождя в туземном племени.

— Тогда это была Власть.

— Да. Над первой во Вселенной космической империей. Сейчас, правда, когда появилась возможность править целой Вселенной, от высшей власти осталась одна только видимость. И все же там, наверху, опять заварилась какая-то свара. Значит, и ты участвуешь в этой грызне?.. Ну конечно. Я могла бы догадаться гораздо раньше.

Он протестующе взмахнул рукой.

— Оставим пока вопрос о власти. Ты, насколько я понял, поставила мне условие. Я на него согласен. Тебе интересно, что мною движет? Так вот: дело в том, что…

— Погоди!.. Я тебя слишком хорошо знаю. Ты сейчас поклянешься основами мироздания, что собрался совершить на этом корабле паломничество по святым местам, и хотелось бы мне увидеть человека, который тебе бы не поверил!

Он обезоруживающе развел руками:

— Кажется, я имею дело именно с таким человеком.

Взгляд ее оставался пристальным, непреклонным.

— Я хочу заглянуть в тебя.

— Хм… Желаешь проинспектировать мои мысли?

— Не мысли. Я хочу знать, что ты несешь в своем сердце.

— Мои сердечные дела имеют какое-то отношение к вопросу?

— Область своих личных дел ты можешь от меня закрыть. В лучшем случае там опять обитает какая-нибудь всегалактическая принцесса. О худшем случае я умалчиваю. Хотя, раз речь идет о тебе, можно сразу ставить на худшее — не ошибешься.

Он помолчал, прищурясь, затем произнес медленно:

— А вдруг принцесса захватила все здание, от подвалов до чердаков?

Она наконец-то улыбнулась, скептически изогнув бровь.

— Вот-вот. Рассказывай ей эти сказки. Очень способствует. Только я-то ведь знаю — ни одной женщине, ни смертной, ни бессмертной, не захватить полностью твоего сердца. Увы, увы! Нам не приходится мечтать даже о его половине — разве что о каком-нибудь заброшенном уголке.

— Надо ли тогда блокировать от тебя какой-то заброшенный уголок?

— Думаю, надо.

— Ты боишься?

— Просто не интересуюсь.

Стоит ли признаваться мужчине, что не хочешь заглядывать в тайники его сердца потому лишь, что даже теперь, спустя тысячелетие, боишься не найти в них себя?

— Будь по-твоему. Смотри.

Они стояли с минуту молча, словно отгородившись прозрачным колпаком от остального мира, просто глядя друг другу в глаза. Потом она опустила взгляд и неопределенно усмехнулась, качнув головой. Выдержав паузу, сказала:

— Уговорил. Пожалуй, я согласна тебе помочь.

— Само собой. Таков был уговор.

— Скрепленный подписью, печатью и нерушимой клятвой?

— Нет, только твоим словом.

— Не жульничай. Я сказала «может быть».

— Выходит, я ослышался? Или кто-то другой произнес только что «я согласна»?

— Ладно. Будет тебе корабль.

Она поглядела в том направлении, где его спутники, сидя на травке, отдавали сейчас должное сотворенному ею обеду. Любопытное зрелище представлял собой со стороны насыщающийся Бол Бродяга: его руки подносили пищу корту, и та исчезала в нем, совершенно непостижимым образом достигая, видимо, тех элементов организма, куда пище следует отправляться после попадания в рот.

— Это твой будущий экипаж? — спросила Стел.

— Там поглядим, — отмахнулся он. — Ты, я надеюсь, не против, чтобы приступить прямо теперь?

Она лукаво прищурилась, чуть дернув плечом.

— Торопишься? Но ты ведь, кажется, хотел отведать мою стряпню?

— Я сказал «может быть». Не стоит нагружаться перед работой. — Он деловито посмотрел на солнце. — Думаю, я могу рассчитывать на сутки. Как считаешь, уложимся?

— Если не отвлекаться, управимся к утру. В спокойном ее ответе прозвучала едва слышная горькая нотка.

— Подробности обсудим по ходу дела, — заключил Карриган, словно не заметив этой нотки, и развернулся, внимательно оглядывая поляну и что-то прикидывая в уме. Потом отошел к пирующим и, взяв бесцеремонно за края скатерть с обедом, скомандовал:

— Примите кувшины.

— Зачем это? — удивилась Рейчел, оторвавшаяся только что от куриной ножки, держа теперь ее в руке, как маленький жезл.

— Иначе упадут.

Кувшины были торопливо подхвачены, после чего Карриган отбуксировал скатерть, роняя по дороге блюда, под деревья у края поляны.

— Я буду занят примерно в течение суток, — сказал он подтянувшейся следом за скатертью троице. — В вашем распоряжении окрестности, на поляну прошу не выходить в целях вашей же безопасности.

— А какого хрена нам тут ждать? — любезно поинтересовался Петр.

— Репчатого, — не менее любезно отозвался Карриган, уже направляясь к противоположному от Стел краю поляны. В принципе, ничто не мешало Петру удалиться прямо сейчас в любом выбранном им направлении, не дожидаясь явления загадочного репчатого хрена. Тем паче, что никакая погоня ему в данной местности наверняка уже не грозила, а именно к этому он, как помнится, изначально стремился. Однако уходить он никуда не стал, а вместо этого опустился на траву рядом с Болом и Рейчел, и они все вместе молча продолжили трапезу, наблюдая между делом за происходящим на поляне. Поначалу, правда, ничего сверхъестественного там не вершилось: Карриган и Стел уселись на разных концах поляны лицами друг к другу и сидели так, не шевелясь, словно окаменели или скорее — уснули среди бела дня с открытыми глазами.

— Медитируют, — предположил Бол Бродяга, запивая это свое предположение вином из резного металлического кубка. Вино, как перед тем и пища, таинственно кануло в пустой промежуток позади его рта.

— Это у них такой бесконтактный секс, — выдала свой взгляд на происходящее Рейчел.

— Кто о чем, а обезьяна — все о бананах, — пробурчал Петр, опуская медленно на землю свой кубок и глядя пристально куда-то в центр поляны: там над самыми верхушками трав начало возникать бледно-золотое мерцание. Остальные также отключились временно от трапезы и стали наблюдать за странным атмосферным явлением, позабыв о комментариях. Мерцание постепенно разрасталось, принимая форму легкого золотого облака, внутри которого зарождалось что-то зыбкое, неясное, едва пока уловимое для глаза. Но происходило это таинственное зарождение очень медленно. Так что зрители, понаблюдав какое-то время, в конце концов вернулись к трапезе, не забывая, однако, поглядывать между делом на поляну.