Читать книгу "Лифт в преисподнюю - Михаил Март"

— В темноте легче тому, кто путь знает. Пусть другие себе лбы расшибают о стены. Не теряй времени, дорогуша.

10

Когда Ника выслушивала признания в любви от сына Чарова, Андрея, сам Чаров венчался в церкви предместья Сан-Рафаэль. Его невеста Катрин Пуартье, она же графиня Екатерина Федоровна Ростопчина, шептала на ухо жениху возвышенные слова, полные чувств и трепета. На нем был черный смокинг, на ней кружевное белое платье и очень необычное громадное ожерелье с золотыми подвесками и огромным бриллиантом темного цвета по центру. Никто ничего подобного никогда не видел.

Венчание проходило по русским обычаям, на русском языке, в церковь были допущены только самые близкие. Ни репортеров, ни журналистов даже на порог не пустили.

После обряда жених набросил на плечи невесты соболью пелерину, прикрывшую странный, но очень красивый наряд, и они быстро сели в машину. Частная охрана оттеснила любопытствующих и репортеров на солидное расстояние, и жениха с невестой никто толком не разглядел.

Свадьба была скромной. Охраны больше, чем гостей. А в полночь над особняком дали фейерверк. Тридцать залпов, ознаменовавших рождение новой семьи.

Глава IIЭПИЗОДЫ ДВУХГОДИЧНОЙ ДАВНОСТИ

1

Хозяина шикарного особняка на южном побережье Финского залива звали Германом Васильевичем Камышевым. Это был коренной ленинградец, крупный партийный функционер в прошлом, а ныне — заметная фигура в исполнительной власти Северо-западного округа России. Активности с потерей партийного билета у Камышева не убавилось, он все еще умел держать в руках вожжи и продолжал работать на благо отечества, притормаживая реформы и оставаясь консерватором старой школы. Таких, как он, еще хватало во властных структурах, и они не торопились уступать свои места молодым выскочкам, называющим себя демократами и реформаторами. Сегодня все причисляли себя к лиге демократов, и все боролись с большевистским прошлым. Хамелеоны от политики быстро сменили окрас, красные знамена на триколор, и зашагали в ногу со временем.

Герман Васильевич стоял у окна и смотрел на цветущий сад. Его единственный гость сидел на кожаном диване и потягивал предложенный ему коктейль, не отрывая взгляда от возбужденного хозяина. Сменились времена, — сменились привычки. Раньше деловые встречи проводились в банях на дачах, с пивом и раками, теперь предпочитали коктейли и богато обставленные гостиные или кабинеты.

— Он запаздывает? — спросил гость.

— Нет. Он никогда не опаздывает, потому что никогда не назначает точного времени встречи. Мы к этому просто не привыкли. Он позвонил и спросил, в какой день недели я буду дома. Я ответил. Тогда он сказал: «Ладно, я заскочу к вам в течение дня». А что я должен был ему сказать? В конце концов, в нашей встрече я заинтересован больше, чем он. Приходится мириться.

— Странный тип. Вы меня заинтриговали. Вы, Герман Василич, определили его профессию, как искателя кладов. Очень романтично, конечно, но по сегодняшним временам звучит смешно. Что вы о нем знаете?

Хозяин отошел от окна и уселся в кресле напротив, где на сервировочном столике стоял его стакан с коктейлем. Он закурил и внимательно посмотрел на гостя, в глазах которого любопытства было столько же, сколько непонимания. Когда-то и он сам ничего не понимал.

— Вас интересует биография? Извольте. Возраст за сорок пять, окончил школу в Калуге, служил на флоте, женился, окончил Историко-архивный институт, затем юридический факультет университета, член Всероссийского географического общества, участник нескольких экспедиций, служил в розыскном детективном агентстве у генерала милиции Игнатова, где проявил себя с лучшей стороны. Очень умный, обаятельный человек с неординарным мышлением и незапятнанной репутацией. Сейчас открыл свой собственный бизнес, строит элитные коттеджи в ближайшем пригороде. Что касается остального, то он остается для всех загадкой так же, как и его команда, которая на него работает. Одно могу сказать с уверенностью, этот парень — уникум.

— Каковы же его заслуги?

— Он вернул из-за границы золотую коллекцию убранств, а так же столовые приборы царя Федора Иоанновича, проданные в свое время советским правительством за зерно. Разумеется, сделал он это с помощью афер. Но он не официальное лицо, а частный предприниматель, и правоохранительные органы не вмешиваются в его дела, а попросту их не замечают. Орденов и наград он за свою работу, как вы догадываетесь, не получает и в сводки новостей его имя не попадает. Однако мы содействуем его работе по мере сил. Условия всегда диктует он, а мы не задаем вопросов. Так однажды ему понадобились раритеты, хранящиеся в запасниках Эрмитажа, которым цены нет. И они ему были выданы сроком на неделю под ответственность мэрии. Зачем? Пустяки. К нему приезжал гость из Лондона, и он хвалился перед ним своими сокровищами. Гость уехал, а раритеты были возвращены в Эрмитаж. Никто не вникает в его деятельность, нам нужен результат, и мы получаем то, что заказываем. Если он потребует, то ему в квартиру «Медного всадника» на пару дней поставят. Загвоздка может заключаться лишь в квадратных метрах жилья и бетонных перекрытиях, способных выдержать соответствующий вес.

— Сколько же он берет за свою работу?

Камышев улыбнулся.

— Денег он не берет. Предпочитает получать вознаграждение борзыми щенками. Образно, конечно.

— Это как?

— Губернатор области выделил ему тридцать гектаров земли в одном из самых престижных районов пригорода неподалеку от Репино. Город предоставляет стройматериалы по бросовым ценам, чуть ли не бесплатно. Он использует дешевую рабочую силу из нелегалов, у которых власти не проверяют паспорта.

— Вы хотите сказать, что господин Чаров имеет дело исключительно с действующей властью, способной легализовать любые его замыслы?

— Конечно. Ничего криминального в его легальном бизнесе нет, а пользу он приносит несоизмеримо большую, чем получает. Что касается его работы на собственное благо, то власти не считают нужным ею интересоваться. К тому же по большей части он проделывает свои трюки за границей. Глупо даже думать об этом. У нас под носом между правительством и думскими фракциями происходят сделки куда серьезней. Идет диктат, торговля. За нужное количество голосов правительство отдает главе фракции целые индустрии, а взамен получает нужный закон. Но об этом никто не кричит на каждом шагу. Власть не вечна, а материальные ценности приносят урожай постоянно. Зачем Чарову деньги, если недвижимость — золотая жила с неисчерпаемыми ресурсами.

— Никто с этим не спорит. Меня волнует другой вопрос: заинтересуется ли Чаров моим предложением. Ведь я не обладаю достаточным влиянием на властные структуры, чтобы предоставить ему в прокат «Медного всадника».

— Пусть вы и числитесь пока в начинающих политиках, Никита Леонидыч, но лицо важное. Уже депутат городского собрания, а главное, что теперь руководите комитетом по культуре и автоматически входите во все комиссии, связанные с культурным наследием города и даже округа. Вряд ли Чаров откажется от такой поддержки в нужный момент.