Читать книгу "Легендарный Василий Буслаев. Первый русский крестоносец - Виктор Поротников"

Потаня объявил стражникам, что рать короля Конрада уже вступила в Константинополь через Харисийские ворота, поэтому сопротивление бесполезно. И греки сложили оружие.

Немцы живо сняли запоры и распахнули тяжелые высокие створы ворот, обитые железными полосами.

Притаившийся неподалеку конный отряд немецких рыцарей с громким топотом копыт и бряцаньем оружия хлынул через Серебряные ворота в столицу ромеев. Задумка Потани удалась!

Глава десятая. Доминика

Многие дни, проведенные Василием в застенке, сложились в его сознании как бы в невидимую глухую стену, отгородившую от него весь остальной мир. Единственный, с кем Василию иногда удавалось перемолвиться словом, был его охранник родом из киликийских армян. Дважды в день узнику приносили похлебку и отжимки из винограда. Глухонемой старик, вечно немытый и безобразный, исполнял эти нехитрые обязанности.

Пока Василий ел, стражник, стоя в проеме полуоткрытой двери, делился с ним всем, что происходит в городе. От него Василий узнал, что к стенам Царьграда наконец-то пришли крестоносные рати, о царящей повсюду тревоге.

Бывало, страж начинал утешать Василия:

– Тебе еще повезло, друг. Ты сидишь в дворцовой темнице и сносно питаешься. Вот если бы тебя бросили в тюрьму у Золотых ворот, там бы ты намучился, клянусь святым Варлаамом. Какой только сброд не сидит там: воры, убийцы, насильники, конокрады… Их судят группами и группами же отправляют на эшафот, но чаще выпускают на арену, где их разрывают на куски хищные звери. Кому посчастливится, тому отсекут руку или выколют глаза и отпустят. Мол, иди да больше не попадайся!

Но самая страшная тюрьма в этом городе – это башня Анемы. От скученности, сырости и сквозняков узники в ней мрут как мухи. И кормят их там гнилыми овощами. Уж на что стражники черствый народ, но и они порой не выдерживают: кому дадут палку – отбиваться от крыс, кому старый плащ – укрыться от холода, а иному несчастному помогут взобраться на вершину башни, чтобы низвергнуться оттуда вниз. Встречаются среди узников и такие, кто готов таким способом прекратить свои мучения.

После таких рассказов Василию было стыдно перед самим собой за частые приступы уныния.

В душе узника теплилась слабая надежда на спасение. Василий почему-то очень рассчитывал на помощь Феофилакта. Не забывал он и про Евпраксию, как-никак она долгое время была любимой наложницей василевса и чары этой женщины до сих пор еще очень сильны. Вдруг Евпраксия сумеет тронуть сердце Мануила, пробудит в нем сострадание к Василию.

Рождался новый день, и вместе с солнечными лучами пробуждалась в сильном теле Василия любовь к жизни. В нем крепли мысли о том, что, быть может, все еще обойдется. Если бы его хотели казнить, то давно казнили бы. Приходила ночь, и вместе с ее мраком в сердце Василия закрадывались тоска и безысходность. Какой жалкий конец уготовила ему судьба!

Василий опускался на колени и начинал исступленно молиться, повторяя по многу раз все молитвы, какие знал наизусть, какие мог вспомнить. Он клялся посвятить всю оставшуюся жизнь служению Господу, если ему удастся вырваться из неволи живым. Потом Василий падал на свое жесткое ложе и засыпал мертвым сном, измученный не столько бдением во имя Бога, сколько тратой душевных сил, вложенных в чтение молитв.

Вновь пробуждался день. И в узнике опять распускались надежды на лучшее, как цветы после дождя.

Так устроен человек, он до конца верит в чудо.

Как-то вечером к Василию пришел евнух и сообщил, что император приговорил его к сожжению на костре. Казнь состоится завтра около полудня.

Василий выслушал приговор спокойно, хотя побледнел как мел.

Страж-армянин не скрывал своей печали, сочувствуя Василию. Он даже обругал василевса, когда евнух ушел.

Наступила последняя ночь перед казнью.

Василию не спалось. Словно окаменев, он сидел на своей лежанке, глядя перед собой невидящим взором.

Ему нужно собраться с духом, непременно собраться с духом, чтобы завтра мужественно встретить смерть. Как это ужасно – сгореть заживо! И все же нельзя выглядеть малодушным. Кто-то из его дружинников может оказаться в толпе среди местных зевак. Дружинники Василия по возвращении в Новгород расскажут, что их вожак достойно принял страшную кончину.

Василий вспоминал свои беспутные отроческие годы, иеромонаха Кирилла, его наставления и поучения. Вспоминал он мать, Любаву и свою дочь Василису.

В эту ночь Василий не молился.

* * *

Никто из приближенных василевса так и не узнал, каким образом воины германского короля проникли в Константинополь. Немцев было всего-то три десятка, но и этих тридцати хватило, чтобы разоружить стражу у Серебряных ворот и впустить в ночной город рыцарей.

Поняв, что гневаться поздно, Мануил принялся ублажать Конрада, дабы сделать того посговорчивее. Советникам василевса тоже пришлось поневоле улыбаться непрошеным гостям.

Вступив в Большой Дворец, Конрад приказал убрать варяжскую стражу и всюду расставил своих воинов в черных латах с белыми крестами. У входа во дворец были выставлены королевские знамена и немецкий имперский штандарт с черным орлом на красном поле. В залах повсюду звучала немецкая речь, далеко разносился лязг доспехов.

Всю свою свиту – не меньше трехсот человек – Конрад разместил во дворце, как и своих телохранителей. На подворье ближайшего ко дворцу монастыря и в казармах эскувитов разместились полторы тысячи немецких рыцарей, еще двести рыцарей заняли дома близ Серебряных ворот и у ворот Святого Романа, держа эти ворота под своей охраной.

На пиру, устроенном в его честь, Конрад позволил себе слегка поиздеваться над императором ромеев.

Поднявшись со стула с чашей в руке, король сказал:

– «Поверь в меня всем сердцем, и ты, подобно мне, пойдешь по волнам моря». Так молвил Иисус апостолу Петру. Петр искренне верил в Сына Божия и действительно пошел по волнам, как по земле. Так гласит легенда. Давно это было, и чудо почти стерлось из людской памяти. Но чудо вчерашнее, я думаю, запомнится жителям Константинополя надолго, ведь именно Господь помог мне, перенеся моих воинов, как на крыльях, через городскую стену. С верой в Бога идем мы по этой земле, на Бога уповаем и не будем оставлены Богом никогда! Я пью за славное воинство Христово! – И Конрад осушил свою чашу.

Мануил выслушал речь короля, пряча в усах скептическую полуусмешку.

«За простачков нас держит Конрад, – думал василевс. – Бога в союзники взял! Ничего, вот уберется отсюда вся эта свора с крестами на плащах, я разыщу тех изменников, которые помогли немцам проникнуть в мою столицу. Конрад наверняка немало заплатил этим негодяям за предательство».

Желая потешить именитых гостей, Мануил распорядился устроить на ипподроме заезды колесниц и травлю диких зверей.

На ипподром, как обычно, пришли толпы народа.