Читать книгу "Кровь танкистов - Олег Таругин"

Собеседник кивнул, воздержавшись от комментариев.

– Тогда вот вам и второе направление. С этим попроще, но и перспективы не столь впечатляющие, поскольку я предлагаю обмениваться разумами одному и тому же человеку.

Мякишев хитро взглянул на ученого:

– Ладно, не хмурьтесь, объясняю. Иногда для того, чтобы не допустить нежелательных последствий, достаточно ведь просто предупредить виновника произошедшего заранее, верно? «Предупрежден – значит, вооружен», не так ли? Зато никаких проблем с психологической совместимостью, просто обмен… даже не разумом, а памятью между «имяреком-будущим» и «имяреком-прошлым». А уж дальше в его руках все возможности изменить ход событий, не допуская прошлых ошибок или не позволяя другим их совершить. Вот, собственно, и все. Ну, как вам?

– Лихо! Честное слово, профессор, пока мне просто нечего сказать. Выкладки ваши пока что сыроваты, разумеется, да и саму, так сказать, процедуру переноса сознания вы слишком уж упрощаете, но подумать, право слово, есть о чем! Ведь, если всерьез развивать вашу теорию, это и в самом деле может дать проекту дальнейшее развитие! Если нас, конечно, раньше не прикроют. Ну, или если вскоре не начнутся изменения реальности, в которые вы не верите.

– Мне не привыкать, – хмыкнул Мякишев, допивая окончательно остывший чай. – Может, прикроют, может – нет. Но обоснование мы в самое ближайшее время должны разработать и предоставить вышестоящим органам – уж не знаю, кто там у вас сейчас все решает. Ну, что ж, коллега, пойдемте спать, пожалуй? Светает уже.

– Конечно, Сергей Николаевич, – Леонид Львович первым поднялся на порядком затекшие от долгого сидения ноги. – Последний вопрос, если не против?

– Прошу вас, – профессор с интересом взглянул на собеседника.

– Помните, перед началом эксперимента мы навещали Краснова? И вы предположили, что омоложение, назовем это так, хоть сей термин мне категорически не нравится, может быть следствием как раз начавшихся изменений настоящего? А сейчас убеждали меня, что никогда не верили ни в какие «теории бабочки»?

– Ах, вы об этом… думаете, подловили на противоречиях? – улыбнулся тот. – Извольте. Во-первых, я говорил об изменениях, происходящих с конкретным человеком, а не об изменениях истории вообще, в которые по-прежнему не верю. А во-вторых? Ну, хорошо, хорошо, каюсь, ошибался. В конце концов любой ученый, будь он хоть семи пядей во лбу, имеет право на ошибку! Я ведь все-таки физик, сугубый технарь до мозга костей. Полагаю, инцидент исчерпан, коллега?

– Ну, что вы, Сергей Николаевич, какой еще инцидент, скажете тоже! Пойдемте, я провожу вас до вашей комнаты, нам по пути…

Опустевший лабораторный блок погрузился во тьму. Пульсирующий на настенной панели зеленый индикатор мигнул и погас – звукозаписывающая система, больше не получая сигнала с внешних микрофонов, перешла в режим ожидания.

Василий Краснов, недалекое будущее

В назначенный день Соня не прилетела. Накануне Краснова никто не трогал, разве что утром знакомый охранник принес пакет с несколькими комплектами сменной одежды. Заодно предупредив, чтобы Василий в ближайшее время по территории не разгуливал, отлучаясь только в столовую, поскольку объявлено особое положение, ограничивающее перемещения всего персонала, к которому, нужно полагать, отнесли и мамлея.

Краснов лишь плечами пожал – ну, особое, так особое, ему-то что? Несмотря на все произошедшее, он по-прежнему ощущал себя военным человеком, привыкшим четко подчиняться приказам. Да, собственно, почему «ощущал»? Они с Захаровым и были военными. Вот разве что курево еще вчера закончилось. Впрочем, дымить, как ни странно, практически не хотелось. И танкист, сочтя это последствиями эксперимента и необъяснимым «омоложением» его нынешнего тела, решил просто махнуть рукой. В конце концов, у него, можно сказать, свадьба на носу, вот и сделает и себе, и молодой жене подарок, курить бросит. Тоже мне, проблема…

А утром Василия разбудил телефон. Поскольку до сих пор на врученный полковником мобильный так никто и не звонил, танкист не сразу понял, что незнакомая мелодия – именно звонок. И потому вызов принял с непростительным для боевого офицера промедлением.

– Слушаю?

– Спишь, танкист? – голос Анатолия Анатольевича лейтенант узнал сразу, инстинктивно подобравшись и окончательно проснувшись.

– Никак нет… то есть, так точно, товарищ полковник! Виноват!

– Ну, так просыпайся да спускайся гостей встречать. Мы внизу, – и аппарат коротко запикал гудками отбоя.

Оделся Краснов быстро, пожалуй, даже быстрее, чем того требовали нормативы боевой тревоги. Едва ли не с разбегу впрыгнул в джинсы, натянул новую камуфляжную футболку, сунул босые ноги в кроссовки – на носки и шнурки времени не было, словно прорвавшие оборону немецкие танки уже вышли на дистанцию прямой наводки. Бывало такое в его прошлом, бывало: не успевшие толком высохнуть портянки – в карманы, босые ноги – в сапоги, туловище – в танк. Обуется нормально после боя… если выживет.

Спустя две минуты Василий уже толкал под удивленным взглядом охранника подпружиненную входную дверь жилого корпуса. Неужели сейчас он наконец увидит Соньку?!

Полковничья «Волга» стояла на том же месте, что и в ночь приезда. Сам Анатолий Анатольевич, опершись о капот, с усмешкой глядел на торопящегося мамлея. Девушки нигде видно не было, и Василий неуверенно остановился в паре метров от авто. Как, почему?!

– Здоров, лейтенант, – первым протянул руку Логинов. – Ты чего такой? Не проснулся еще, что ли?

– Так точно, тарщ полковник… то есть никак нет! Проснулся. Просто я думал… ну, что вы это…

– Думал он, – усмехнулся фээсбэшник. И тут же став серьезным, продолжил:

– Та, о ком ты думал, тебя в Одессе ждет. Обстоятельства изменились, так что тащить ее сюда теперь особого смысла нет. Скоро по-любому увидитесь. Да и слабая она еще. А вот нам с тобой нужно серьезно поговорить.

– А почему вы сказали «мы внизу»? – взяв себя в руки, спросил лейтенант. Обидно, конечно, словно мешком по голове отоварили, ну, да что уж теперь. Начальство лучше знает, как оно правильно.

– Да просто вон товарищ Геманов все никак по мобильному не наговорится, – хмыкнул полковник. – Хотя нет, вру. Уже наговорился. Иди, поздоровайся. Да не тянись ты так, Василий, мы сейчас по-простому, без чинов, так сказать. Расслабься.

Танкист повернулся к покинувшему салон автомобиля Олегу Алексеевичу, прячущему в карман джинсов мобильный телефон.

– Здравия желаю, товарищ…

– Вольно, Краснов, вольно, – улыбнулся Геманов, протягивая для рукопожатия широкую ладонь. – Слушай, а здорово тут у вас, – полковник с шумом вдохнул напоенный густым сосновым ароматом воздух. – Хорошо устроились, чистый курорт. Ну, что, пошли внутрь? Поговорим, благо, есть о чем.

И, предвидя готовый сорваться с губ Краснова вопрос, полез в карман, протянув сложенный вчетверо лист бумаги: