Читать книгу "Соколиная охота - Вадим Панов"

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что, скорее всего, на дележ еще не падшей туши лаборатории соберется целая стая стервятников – «потерянные» файлы мог прочесть кто угодно, кроме той самой «крысы», располагающей достаточным количеством терпения и умений.

Бальдуччи открыл присланный ассистентом файл. Быстро пробежал глазами строчки отчета – результат устраивал. Еще есть что усовершенствовать, но в целом вполне годится. В любом случае, заказчик получил именно эту версию использования хлорофилла. А остальное Булимара не касалось.

Три модели, которые хранились в саркофагах, были полностью жизнеспособны. Проект «Дендра» можно считать законченным, а значит – пора собирать вещи. Проект «Координатор», который мог бы здорово усовершенствовать тех тварей в саркофагах, не был завершен. Да и в изначальную версию заказа эту функцию никто не включал. Так что «Координатор» – дело будущего.

Профессор вздохнул – всегда жаль оставлять насиженные места, тем более столь замечательно оборудованные, как это – и подключил психопривод «балалайки» ко включенному раллеру, стоявшему на его столе. Вряд ли удастся забрать с собой все наработки, так сказать, во плоти. Обычно уходить приходилось быстро. Это скорее напоминало бегство, чем исход. Поэтому, самое ценное – в «балалайку», оттуда на специальный наночип, зашитый под кожей. Большинство наноскопов, даже стационарных, этот чип не видели, а, учитывая тот хаос, что царил в мире сегодня, гарантия сохранности данных почти стопроцентная.

Бальдуччи открыл ящик стола, используя специальный магнитный ключ. Там чемоданчик с четырьмя плоскими футлярами. В каждом – новая «балалайка» с записанной на ней жизнью. Не чужой – просто вымышленной. Над этим трудились хорошие писатели. Жаль, их пришлось ликвидировать. А «балалайки» профессор проектировал сам: про индивидуальные чипы он мог рассказать много нового даже производителям и машинистам, что их программировали.

Там же лежал заряженный «дыродел», кредитка с номером и изрядной суммой на счете – имя пользователя можно было задать потом – и пачка наличности на всякий случай. Набор беглеца.

Ну что ж, все на месте. Скоро он будет готов закрыть проект. Жаль, конечно, еще многое можно было бы улучшить. Но… Время не ждет.

Пока продолжалось копирование данных, Профессор вытащил из верхнего ящика стола большую книгу. Старинный бумажный фолиант в глянцевой обложке с красочной, хоть и немного поблекшей, картинкой. «Все о деревьях», – гласила слегка облезшая золоченая надпись. Красивое популярное издание прошлого. Просто красивая книга, никакой науки.

Бальдуччи нашел закладку. Любимая страница. Руки, аккуратно переворачивая листы поблескивающей глянцевой бумаги, осторожно открыли искомое место.

«Баобаб», – прочитал он заголовок. – «На обширных просторах цветущих африканских степей – саванн есть и древесные жители. Главным образом, зонтиковидная акация и знаменитый баобаб. Коренастый, с необычайно толстым стволом (иногда 45 метров в окружности) и широкой, но невысокой кроной, баобаб является настоящим долгожителем, нередко доживая до возраста пяти тысяч лет…»

26. Авианосец «Зенг Хе»

Рука нехотя ковыряла палочками слипшуюся лапшу. Синтетическая лапша с синтетической котлетой – стандартный рацион для команды «Зенг Хе».

Шэня еда не занимала. Вообще не хотелось есть. Его сознание точили мрачные мысли. И та странная штука, что называли совестью, тоже не давала покоя.

Должен ли он? И кому он должен? Для кого, собственно, он обязан стараться?

Да, он военный. Он обязан подчиняться приказу, его жизнь принадлежит Китайской Народной Республике. Полностью и безраздельно. В том и заключается служба – ты отдаешь свою жизнь за право продолжать существование, в котором нет проблемы выбора. Тебя кормят, поят и одевают. За тебя принимают решения и разделяют ответственность. Что бы ты ни натворил, на какую бы сделку с собственной совестью ни пошел, всегда есть отговорка – был приказ.

Сейчас приказа не было. И это не давало покоя. Ожидание смерти – вот, что грызло его изнутри. Какой из него теперь боец?!

И не давал покоя долг – он солдат, он должен быть готов отдать жизнь за страну.

Пускай, капитан много раз представлял, как гибнет в бою, сраженный пулей. Нет, он не страдал от суицидальных настроений, однако картина смерти, достойной настоящего мужчины, вновь и вновь вставала перед внутренним взором. Но ведь здесь нет никакого боя. Здесь вообще никого нет, кроме диких туземцев. Да и в существовании дикарей Шэнь не был уверен. За что тогда, скажите, он должен сложить голову?

Оставалось странное ощущение, что мысли эти лезли в голову откуда-то извне, словно кто-то невидимый стоял за спиной и постоянно нашептывал на ухо. Кто-то обиженный и уверенный в своей правоте. И это зудение очень мешало – мешало соображать и нормально воспринимать происходящее.

Вчера в новостях сообщили об аварии на космическом челноке. Чуть ли не десятая часть бюджета Народной Республики ушла на то, чтобы устроить этот спектакль.

В том, что авария запланирована еще до старта, капитан не сомневался. Иначе по какому поводу они с Хэ появились здесь до того, как каналы новостей сообщили о падении космического корабля. Теперь Шэню стало понятно, кого он должен был спасать в африканской пустыне. Точнее – в саванне. Тайконавта.

Капитан не сомневался, что последние наставления, которые он получит перед вылетом – их, скорее всего, загрузят прямо в «балалайку», а не сообщат лично – предпишут ему ликвидировать тайконавта. Героя своей страны и, учитывая сложившуюся ситуацию, мира.

А главной задачей капитана станет доставить куда-то Хэ. Куда-то в глубь Африканского континента, в саванну. Поднебесная решила распространить свое влияние на дикарей? Смешно. Только Шэню совсем не хотелось смеяться. Задание как задание. Лишь голос, неслышный, ненастоящий, но такой навязчивый, продолжал упорно долдонить откуда-то из параллельных пространств. Странное ощущение – будто внутри головы кто-то снимал слой за слоем, обнажая чувствительную и уязвимую сердцевину сознания.

Мертвый тайконавт, мертвый капитан ВВС и герой. Хэ? Вряд ли, Хэ не тот человек, который станет светиться. Хотя и о его судьбе, надо думать, заботились без него самого. Уровень, где решали за Хэ, был, несомненно, выше, чем тот, что вершил судьбу Шэня, но сути это не меняло. Приказ.

Но голос-то прав – он не хочет умирать! Не хочет исчезнуть из жизни, быть вычеркнутым навсегда. У капитана не было родственников. Родители погибли в Увэе, дядя, живший в приграничном с Россией Ичуне, исчез. Больше у него никого не осталось.

После катастрофы на Станции, когда землетрясениями разрушило больше половины китайских городов, легко было списать потерю файла на аварии в сетевом оборудовании. Был Цу Мин Шэнь, и нет Цу Мин Шэня. И не было никогда.

– Товарищ капитан, – послышался чей-то голос. Реальный голос, из этой вселенной.

Шэнь вздрогнул. Перед ним, немного склонив голову в почтительном поклоне, стоял молодой лейтенант. Глаза его были серьезны и указывали на стол перед Шэнем. А справа, оттуда, где сидели еще несколько офицеров авианосца, раздавались неприятные смешки.