Читать книгу "Афганец - Фредерик Форсайт"

Для двух местных, выполнявших обязанности телохранителей, путешествие закончилось здесь. Украденный фургон они отведут в горы и там оставят, а сами просто растворятся на тех же самых улицах, где вырос Маруан Аль-Шеххи.

Сулейман и Афганец помогли стащить лодку на воду и заняли на ней свои места. Западные одежды все ещё лежали в мешках, защищавших костюмы от брызг солёной воды.

Приняв на борт экипаж и пассажиров, судно контрабандистов неспешно двинулось вдоль побережья к крайнему мысу полуострова Мусандам.

Минут через двадцать после захода солнца рулевой приказал пассажирам держаться покрепче и включил двигатели на полную мощность. Моторка выскочила из скалистой бухточки и устремилась через Оманский залив к Ирану. Нос её задрался вверх, и Мартин решил, что они идут со скоростью не менее пятидесяти узлов. При таком ходе встреча даже с небольшой волной равнозначна столкновению с бревном. Водяные брызги били в лицо.

Не прошло и получаса, как слева по борту из темноты проступили первые редкие огоньки персидского побережья, и рулевой слегка изменил курс, направляя катер в территориальные воды Пакистана. Этим маршрутом, только в противоположном направлении, Мартин прошёл месяц назад под ленивыми парусами «Раши». Сейчас он возвращался в Гвадар со скоростью в десять раз большей.

При появлении огней города моторная лодка сбросила ход и остановилась. Мартин облегчённо вздохнул — тело ныло от напряжения. Они подняли на палубу канистры, перетащили их к корме и залили баки что называется под завязку. Где контрабандисты собираются заправляться в обратный путь, Мартин не знал.

Фейсал бен Селим рассказывал, что за одну ночь эти люди успевают не только добраться до Гвадара, но и вернуться к рассвету в Оман с новым грузом. На сей раз они, похоже, намеревались идти дальше Гвадара, а значит, плыть днём.

Восход застал их в пакистанских водах, но достаточно недалеко от берега, где моторка могла сойти за рыбацкий баркас. Впрочем, никаких признаков присутствия властей не наблюдалось. Пустынный берег проносился мимо. К полудню Мартин понял, что они, должно быть, идут в Карачи. Зачем? Об этом он мог только догадываться.

Солнце скользнуло за западный горизонт, когда моторная лодка после ещё одной дозаправки подошла к берегу в паре сотен ярдов от вонючей рыбацкой деревушки, лежащей теперь на окраине крупнейшего и быстро растущего порта Пакистана.

Возможно, Сулейману и не доводилось бывать здесь раньше, но инструкции он получил подробные и точно знал, что делать и куда идти. Мартину было известно, что разведка «Аль-Каиды» работает очень тщательно и дотошно, невзирая на время и расходы.

Найдя в деревне единственную сдающуюся внаём машину, араб быстро договорился о цене. Сам факт появления в посёлке двух чужаков, сошедших с контрабандистского судна, никого не насторожил и не удивил — в Белуджистане законы Исламабада соблюдают только глупцы.

Салон провонял рыбой и сопутствующими запахами, а двигатель при всём старании не мог выдать более сорока миль в час. Впрочем, больше не позволяли и дороги. К счастью, им удалось быстро найти шоссе и вовремя добраться до аэропорта.

Афганец, как и обязывала легенда, чувствовал себя не в своей тарелке и растерянно оглядывался по сторонам. Воздухом он путешествовал всего лишь дважды, причём оба раза на американском «Геркулесе С-130» и оба раза в кандалах. Регистрация, посадочные талоны, паспортный контроль — всё это было ему в новинку, и Сулейман с покровительственной улыбкой взял на себя обязанности гида.

В шумной, толкающейся и пихающейся человеческой массе, заполняющей главный зал международного аэропорта Карачи, араб каким-то образом отыскал кассу «Малайзиэн эйрлайнз» и купил два билета эконом-класса до Куала-Лумпура. При этом он заполнил два пространных бланка и расплатился американскими долларами.

Полет занял шесть часов плюс два часа за счёт смены часовых поясов, так что приземлились в половине девятого утра, сразу после поданного скудного завтрака. Предъявляя свой новенький паспорт гражданина Бахрейна, Мартин немного нервничал, но никаких проблем не возникло — документ был сработан на совесть и не вызвал ни малейших подозрений.

Из зала для прибывающих Сулейман сразу прошёл в зал для пассажиров местных рейсов, где тоже купил два билета. И только здесь, предъявляя посадочный талон, Мартин узнал, куда они направляются — на остров Лабуан.

О Лабуане он знал мало. Расположенный у северного побережья Борнео, остров принадлежал Малайзии. Туристические проспекты расписывали красоту окружающих его коралловых рифов, указывали на растущую популярность и бурно развивающуюся инфраструктуру, называли новым космополитическим центром, но в мире преступных сообществ за ним закрепилась другая, куда более тёмная репутация.

Когда-то Лабуан, отделённый от Калимантана двадцатимильным проливом, был частью султаната Бруней. Британцы захватили его в 1846 году и удерживали на протяжении 115 лет, исключая три года японской оккупации во время Второй мировой войны, В 1963-м британцы, расставаясь с остатками бывшей империи, передали Лабуан Сабаху, а в 1984-м уступили Малайзии.

Никакой сколь-либо значимой экономики на этом острове площадью пятьдесят квадратных миль не существовало, так что строить её пришлось с нуля. Получив международный статус офшорного финансового центра, порта беспошлинной торговли, удобного флага и неофициальное звание Мекки для контрабандистов, Лабуан привлекает к себе весьма сомнительную публику.

Здесь бьётся сердце преступной индустрии, основанной на захвате судов и похищении грузов.

Мартин понял, что должен связаться с базой, подать «признак жизни». И времени в его распоряжении было совсем мало.

Самолёт совершил промежуточную посадку в Кучинге, но пассажирам, следующим дальше, сходить не разрешалось.

Через сорок минут они снова поднялись в воздух, развернулись над морем и взяли курс на Лабуан. Далеко внизу «Графиня Ричмондская» держала путь на Кота-Кинабалу, где её ждал груз падука и розового дерева.

Вскоре после взлёта стюардесса раздала пассажирам посадочные карточки, и Сулейман снова взялся заполнять обе: свою и спутника. Они выдавали себя за инженера из Бахрейна и бухгалтера из Омана, приглашённых работать по контракту в крупной газовой компании. Мартин с самого начала делал вид, что его познания в английском ограничиваются несколькими фразами, а писать он не умеет вообще. Вокруг же все говорили только по-английски. В Куала-Лумпуре они переоделись в европейские костюмы, но ручки у Мартина не оказалось, а попросить её у Сулеймана он не мог, не вызвав подозрений.

Буркнув что-то насчёт туалета, Мартин поднялся и двинулся в конец салона. Одна из кабинок была свободна, но он притворился, что заняты обе, и, повернувшись, направился вперёд. В «Боинге-737» туалеты эконом– и бизнес-класса разделены шторой. Мартину нужно было попасть за неё.

Остановившись у двери кабинки, он приветливо улыбнулся раздававшей посадочные карточки стюардессе и, пробормотав извинение, взял с подноса чистый бланк и шариковую ручку. Щёлкнул замок, и Мартин проскользнул в туалет. Времени хватило только на то, чтобы написать несколько слов на обратной стороне бланка, сложить его, сунуть в карман пиджака, выйти и вернуть ручку. Сделав половину дела, он возвратился на своё место.