Читать книгу "Боги Абердина - Михей Натан"

Если Париж был смесью космополитической современности и европейской истории, причем склонялся к первому, то Прага, которую я увидел зимним утром, казалась городом временного застоя. Лишь иногда здесь встречались какие-то американские черты. Мимо нас проходили туристы в джинсах и толстых лыжных куртках. Казалось, они не обращают внимания ни на кого, кроме торговцев, стоявших вдоль дороги. То и дело на стенах моста попадались скульптуры: турок в клетке, Дева Мария с Иисусом на руках, массивная горгулья с прищуренными глазами и высунутым языком. Со всех сторон возвышались башни в готическом, барочном и романском стилях. Они стояли рядом с простыми каменными домиками. Нове Место — Новый Город за нашими спинами был наполнен соборами и церквями, с куполами и шпилями, а впереди открывалась Маластранская площадь. В той стороне тоже возвышались соборы и церкви, только отсутствовал столь же внушительный замок, как Градчаны.

В конце моста мы прошли еще под одной аркой. Эта протянулась между двумя башнями неравной высоты, построенными в романском стиле. Слева и справа от меня на берегах реки Влтавы возвышались дома, окрашенные в бледно-желтый цвет с темно-бордовыми и красными черепичными крышами. Темные окна были закрыты от холода, из труб в утреннее небо поднимался дым. Ко мне подошел человек в зеркальных очках и кожаной куртке и ткнул мне в грудь рекламным проспектом ночного клуба. У женщины, которая шла перед нами, ветром сорвало шляпку, ей пришлось бежать за ней по улице; каблуки стучали по камням. Мимо пронеслось небольшое такси, почти сразу же за ним проехал красный трамвай, предупредительно сигналя. Туристы пассивно смотрели из окон, словно сидели перед телевизором. Я слышал вой ветра, звук от развевающегося длинного пальто Артура, а также гул различных голосов вокруг. Говорили на английском, чешском, французском, немецком. Мои собственные шаги гулко отдавались от булыжников. Дети бегали и смеялись, играя у берега. Один бросил в другого снежок, тот завизжал и бросился прочь, раскрасневшийся и смеющийся.

Наш путь продолжался вдоль трамвайных путей. Небо оставалось темным, но прямо над головой тучи расступились. Сквозь этот проем пробивался слабый лучик солнца. У меня возникло сильное ощущение дежа вю. Меня окружали бастионы и крепостные валы, средневековая вертикальная планировка с устремленными вверх зданиями. Это была Европа, причем такая, как я себе представлял.

Мы пошли вверх к Маластранской площади, мимо близко стоящих друг к другу домов, которые возвышались по обеим сторонам узкой улочки, и остановились перед церковью святого Николая. Из открытых дверей выходили люди. Американцы в голубых джинсах фотографировали, показывали на зеленый купол и шпили с крестами наверху. Мы продолжили путь вверх, завернули за угол и увидели небольшой указатель, прикрепленный к черному с зеленоватым налетом газовому фонарю. На нем значилось «Нерудова».

— На этой улице жил Моцарт, — сообщил Арт, до верха застегивая пальто.

Снова пошел снег, и вместо легких невесомых снежинок вскоре стали падать тяжелые мокрые хлопья. Затем над головой поразительно вспыхнул свет, озарив раздутое брюхо штормовых туч. Последовал раскат грома. Я оглянулся на Карлов мост и реку Влтаву и представил, как артиллерия Габсбургов осыпает город градом пушечных ядер. Мне пришлось пригнуться, сопротивляясь встречному ветру, и следовать за Артом, глядя на ботинки.

Мы завернули еще на одну короткую узкую улочку, а потом вышли из тени на центральную. Мимо нас проносились машины. Впереди возвышалось большое современное здание, жутко имитирующее окружающие его романские и готические. Внизу находилась новая, недавно выложенная и покрашенная стоянка для автомобилей. Две одинаковые башни располагалась по обеим сторонам трехскатной крыши. Фасад блестел, весь покрытый окнами. Некоторые были освещены, другие оставались черными. Служащие в серых курках до талии много перемещались вокруг. Они заносили багаж в гостиницу, выносили его. Ходили они быстро и уверенно, напоминая хорошо вымуштрованных солдат.

— Гостиница «Мустових», — сообщил Арт. — Пять лет назад ее здесь не было. Здесь стояла старая церковь с обрушившейся южной стеной, вся покрытая мхом и разваливающаяся. Там, под аркадой, жили бездомные собаки. Если подойти ночью, можно было слышать, как они воют. Вон там, где сейчас наклонный въезд на стоянку, — показал Артур, — находился алтарь. Деревья пробили стену. Выглядело все так, будто славянские боги вернулись, чтобы потребовать назад отобранное у них Кириллом и Мефодием.

Мы зарегистрировались в гостинице, Арт рухнул на кровать, а я встал у венецианского окна. У нас был большой номер — с двумя отдельными спальнями, кухней, баром из вишневого дерева, гостиной, которая могла служить и кабинетом. Ванна блестела мрамором и латунью. Открывался поразительный вид на город, который стоял на склоне горы. Замок Градчаны располагался над нами. Я видел шпили церкви святого Николая, снег падал в черную воду Влтавы. Все крыши были покрыты белым. Внизу ходили люди, пригнув головы от ветра, видны были только их нечеткие очертания. Я чуть-чуть приоткрыл окно и услышал гудки машин, трамвайные звонки. Транспорт следовал по усыпанным снегом улицам и переулкам.

Небо осветила еще одна вспышка молнии. Я отошел от окна.

— Сделай мне коктейль, — Арт сбросил ботинки и прислонился к изголовью кровати. — Лучше что-нибудь с водкой.

Я нашел банку апельсинового сока в маленьком холодильнике и вылил в стакан, затем щедро добавил водки из маленькой бутылочки.

— Наверное, мы прогуляемся в город, перекусим, может, посмотрим какие-то достопримечательности, — сказал Арт и отхлебнул из стакана. — С братом Альбо встречаемся примерно через четыре часа. Если получится, то вечером посидим в баре. Здесь есть отличный джазовый клуб, «Редута», в переводе — «Бал-Маскарад». — Он закрыл глаза и поставил стакан себе на грудь, обхватив его обеими руками. — Знаешь, чешки с ума сходят по американским мужчинам. Они считают, что мы все — звезды кино.

Наши планы не сработали — Арт заснул после того, как осушил стакан. Мы вышли из гостиницы, как раз когда закончилась буря. Теперь улицы утопали в снегу, он доходил до лодыжек. Ветер полностью прекратился, и город оставался поразительно тихим. Появилось солнце — желтый ореол, пробивающийся сквозь тучи, из которых только что валил снег.

Мы поели в кафе на углу — заказали рохлики-рогалики и баранину кусочками с двумя пинтами крепкого пива. После ужина мы отправились в противоположном от нашей гостиницы направлении, по петляющей узкой улице с домами по обеим сторонам. В зданиях я заметил крошечные двери. Мы собирались посмотреть монастырь святого Тельдена, о чем сообщил Арт. Он сказал, что там размещался старейший монастырь бенедиктинцев всей Восточной Европе, и, в дополнение к книгам Малезеля, монастырь святого Тельдена славился коллекцией средневековых инкунабул.

— Когда я сказал об этом доктору Кейду, он предложил оплатить мне авиабилет, — сказал Артур.

— И ты согласился?

Арт кивнул. Он шел с опущенными плечами, стараясь бороться с холодом.

— Его постоянно забитый бар оплачивает дурную привычку Хауи, — продолжал он. — Это премия Хауи. А билет — моя премия…