Читать книгу "Хроники Проклятого - Ян Валетов"

– Ты убивал?

– Я был одним из них…

– Ты убивал.

– Да, – сказал я, не отводя взгляда. Она пожала плечами. – И не сожалею об этом.

Интерлюдия 1

Наши дни

Мир повзрослел вместе с людьми.

Если еще двести лет назад для распространения информации нужны были месяцы и дни, то сегодня на это хватает часов, минут и секунд.

Рувим Кац спустился в раскоп в 11 часов 17 минут по локальному времени Иерусалима. В 11 часов 41 минуту, выйдя на поверхность, профессор отдал распоряжение не сообщать о находке никому, даже ближайшим родственникам. Но к этому моменту информация уже начала распространяться – сначала среди профессионалов, а потом и среди интересующихся. Как ни странно в наш рациональный век, людей, интересующихся археологией, было много, значительно больше, чем можно было подумать.

Три звонка с мобильных телефонов были сделаны еще до приказа профессора и повлекли за собой целый ряд сообщений, передававшихся в научной среде нескольких крупных учебных заведений. После приказа было совершено еще несколько звонков – в одном из них, в интерпретации сотрудника здешнего музея, прозвучала гипотеза, озвученная Кацом, и именно она послужила детонатором для последующих событий.

В 12.45 пополудни сообщение о находке времен падения Второго храма попало к некому Антонио Мессино, журналисту одного из маленьких итальянских новостных агентств. Сам журналист не придал информации о раскопках в Израиле никакого значения, но одной из его обязанностей, за исполнение которой он получал дополнительные 150 евро каждый месяц, было сообщать по известному ему электронному адресу ОБО ВСЕХ событиях, которые касались найденных древностей, старых рукописей и артефактов.

Обязанность была необременительной, сумма ни к чему не обязывала и поступала на счет журналиста как гонорар за сотрудничество с частным научным фондом. В случае заинтересованности в предмете сообщения этот самый фонд обещал выплатить информатору достаточно крупное вознаграждение, что служило дополнительным стимулом к добросовестному исполнению договорных обязательств.

Без пяти минут час дня короткое электронное письмо ушло с личной почты господина Антонио Мессино на почтовый ящик фонда, и ровно через тридцать секунд, в режиме автоматической переадресации угодило прямиком на анонимный почтовый сервер, физически находящийся в США. Настройки этой почты сработали еще через пятнадцать секунд, и продублированное на три разных адреса сообщение снова пересекло Атлантику, но уже в обратном направлении и лишенное информации о первоначальном маршруте.

В 13.03 электронные письма достигли адресатов.

Один из них находился в Италии, буквально в десятке кварталов от того места, где восемь минут назад за 150 евро в месяц, не догадываясь о дальнейшей судьбе корреспонденции, нажал на клавишу отправки безвестный журналист.

Второе письмо было принято в офисе, расположенном рядом с Фейсалией, в одном из современных зданий Эр-Рияда, переведено, распечатано изящной арабской вязью и положено в папку срочной корреспонденции.

Третье же было принято сервером неподалеку от Москвы, переложено на русский и тоже распечатано для удобства таинственного адресата.

Все три получателя были лицами сугубо светскими. Также их деятельность никоим образом не касалась ни археологии, ни истории. Однако о самом факте находки экспедиции Рувима Каца они были осведомлены еще за два с половиной часа до того, как профессор отправил тщательно сформулированное, осторожное сообщение в Иерусалимский университет.

Через сорок минут после того, как в Иерусалиме стало официально известно о найденной в Мецаде «мине», несколько несанкционированных звонков и электронных писем от информированных по долгу службы сотрудников университета, породили вторую информационную волну, в результате которой в сети появились несколько дополнительных деталей, касающихся природы находки. Именно они придали всей ситуации оттенок достоверности и заставили насторожиться даже скептиков.

Таким образом, к 16 часам пополудни, когда профессор Кац готовился ко второму спуску в «мину», более двухсот человек во всем мире были в разной степени осведомлены о событии, происходящем в сердце Иудейской пустыни. И некоторое время бездействовавший пусковой механизм, тщательно продуманный давно умершими людьми, пришел в движение. Пока – на всякий случай…

Глава 20

Израиль, наши дни. Крепость Мецада. Археологическая экспедиция профессора Рувима Каца

Вход в «мину» затянули пластиковой занавесью.

Воздух в подземелье оставался затхлым, практически неподвижным. Перегораживающая камеру скала играла роль затвора. Двигаться внутри раскопа приходилось осторожно, чтобы не поднять килограммы невесомой, легчайшей пыли, праха, текучего, как вулканический пепел.

Респираторы пришлось сменить – фильтр забило за первые полчаса работы.

Валентин был, что называется, «на подхвате». Дядя Рувим с удовольствием бы сменил его на кого-то более опытного, но выгнать первооткрывателя мешали родственные чувства. Основные работы проводили Арин и сам профессор: съемку, фиксацию, расчистку, подготовку к изъятию. Шагровский то и дело сновал под скалой, словно Харон, соединяя мир мертвых, куда они проникали со всей возможной осторожностью, с миром живых, в котором царило радостное оживление.

После сорока пяти минут съемки дышать в «мине» окончательно стало нечем и пришлось подняться на поверхность.

К раскопу уже доставили устройство, более всего похожее на пылесос – вакуумный насос, с помощью которого можно было откачивать практически любую взвесь, начиная от грязевой пульпы и заканчивая сухой пылью, которой было забито подземелье. Проблема его использования для уборки мины заключалась в том, что патрубок выброса был недостаточной длины, и Арье с товарищами прилаживали к пылеуборочному агрегату несколько кусков гофрошланга, соединяя их для герметичности сочленения изолентой поверх широкого скотча и крепкими словами на всех известных ему языках.

Еще одна сложность заключалась в том, что высосанную из «мины» пыль нужно было не выбрасывать в воздух, а тщательно просеять в поисках мелких артефактов. Валентин, ополоснув горящее лицо водой, тут же притащил сверху еще один кабель питания, для подключения «пылесоса», потому что было понятно, что агрегат придется опускать поближе ко второй камере.

Дядя Рувим выглядел далеко не таким бодрячком, как утром – пребывание в тесноте и духоте «мины» вместе с почтенным возрастом победило энтузиазм, глаза профессора воспалились, покраснели, пот продолжал струиться по лицу, волосы слиплись, и стало видно, что они вовсе не так густы, как казались – под ними проглядывала розовая влажная кожа. Ко всему профессор начал кашлять, отхаркивая пыль.

– Пойдете с Арин, – приказал он, отдышавшись после приступа, – только обязательно смените «лепестки»… Тов?[83]И слушаться ее, как меня!