Читать книгу "Ликвидатор - Валерий Горшков"

— Наташа, я должен тебе кое-что рассказать… — начал Прохоров, но слова вдруг застряли у него в глотке, как будто прилипли к густо вымазанному черным дегтем языку. Вадим только беспомощно открывал рот, не в силах произнести больше ни слова.

Каким-то шестым чувством Прохоров внезапно ощутил близкое присутствие опасности. Чисто машинально он перегнулся через предохранительное заграждение, вглядываясь в почти непроглядную черноту расположенной в восьми метрах внизу палубы. Прямо под ними, облокотившись на металлический борт корабля, стоял и курил радист. Несомненно, он слышал каждое их слово. И услышал бы гораздо больше, если бы не животный страх, неожиданно охвативший Вадима. В это мгновение Прохоров почувствовал себя так, будто на полной скорости мчавшийся товарный состав, под завязку груженный тротилом, вдруг прямо перед ним, прикованным к бетонной стене, круто свернул и помчался дальше по другой, параллельно проложенной колее.

— Ты что-то сказал? — Наташа отвлеклась от созерцания ночного океана и взглянула на Прохорова. Он только покачал головой.

— Если я ещё раз скажу, что люблю тебя больше всех на свете, ты поверишь? — Вадим снова прижал ее к себе и нежно поцеловал в лоб, с трудом переводя дыхание и с ужасом думая о возможных последствиях его едва не прозвучавшей исповеди. Он знал, что больше никогда уже не сможет решиться на нечто подобное. Никогда.

— Может, пойдём в каюту, а то что-то прохладно? — Наташа слегка прищурилась, и в её смотрящих на Прохорова глазах отразились две большие белые луны. Вряд ли она замерзла. Температура была выше двадцати градусов. Впрочем, Вадим уже успел достаточно хорошо изучить Наташин характер, чтобы безошибочно разбираться в её желаниях. Сегодня ночью они, безусловно, совпадали с его собственными. Главное — это поплотнее закрыть иллюминатор…

* * *

На следующее утро было назначено первое погружение батискафа, имеющее целью установку на разных глубинах в радиусе ста метров звуковых приёмопередатчиков для записи переговоров дельфинов.

К моменту его спуска на палубе судна собрались все участники экспедиции. Мощная грузовая стрела сняла аппарат с места его крепления на корме и медленно, стараясь не раскачивать из стороны в сторону, перенесла за борт судна. Лебедка, сантиметр за сантиметром, стравливала стальной пятидесятимиллиметровый трос, опуская аппарат к поверхности океана. Наконец он коснулся воды, погрузился в нее на треть, на какое-то время замер, а затем, когда включился направленный вертикально вверх прожектор, а вместе с ним и еще два — спереди и сзади, начал со скоростью шесть метров в минуту погружаться на дно.

Прохоров включил первую видеокамеру, передающую изображение на корабль, где оно автоматически записывалось на кассету, оценил внутреннее освещение батискафа в виде одинокой желтой лампочки возле расположенного вверху люка, а потом, так же как Славгородский, прильнул к толстому прозрачному плексигласу, вместо обычного стекла перекрывающему отверстие иллюминатора.

Маленькие пузырьки воздуха поднимались вверх, к месту, откуда только что начал свое погружение «Кит» (так команда называла батискаф). Спустя пару минут появились рыбы, очень смахивающие на стаю мелких пресноводных окуней — такие же полосатые и колючие, только несколько другой цветовой окраски. Наружный микрофон уловил далекий крик дельфина…

— Вы не спускались раньше под воду? — неожиданно спросил Сергей, переключив аппарат поглощения углекислого газа на максимальную мощность. — Хотя бы с аквалангом? — неизвестно, к кому из учёных он обращался. Наверное, к обоим сразу.

— Я — нет, — сразу ответил профессор, не отрываясь от круглого иллюминатора. — Никогда. Но мне нравится.

— А мне приходилось плавать с аквалангом и даже заниматься подводной охотой. На Волге, возле Саратова. Могу даже сказать, что получал от этого удовольствие. Кстати, «мокрый» комбинезон и кислородные баллоны у меня дома в целости и сохранности. Может, слетаем по-быстрому? — Прохоров чувствовал себя просто великолепно.

— Как-нибудь в другой раз, — усмехнулся шутке Вадима штурман и перевел свет переднего прожектора на несколько градусов ниже,

Тотчас в его фокусе появилась отвратительная, вытянутая, как у угря, и зубастая, как у щуки, рыбья морда. Ее маленькие злые глаза-пуговицы без какого-либо страха смотрели на незнакомый предмет, неожиданно спустившийся откуда-то сверху, да еще ослепляющий обитательницу сумрачных глубин ярким светом прожектора. Тварь, ни капли не стесняясь, вынырнула из темноты и вплотную приблизилась к иллюминатору, с любопытством заглядывая внутрь. Цвет ее бесчешуйчатой шкуры был темно-коричневым, с редкими желтыми точками в районе живота. Змеевидное тело, острые, подобные отточенным гвоздям, зубы. Такая «гадюка» могла запросто оторвать руку, если бы кто-нибудь решился прикоснуться к ней. Но ни одному из находящихся в батискафе мужчин эта идея как-то не пришла в голову.

— Мурена. — Сергей легонько щёлкнул указательным пальцем по плексигласу, на что змеевидная тварь сразу же ответила судорожным броском и смыканием открытой пасти. Она явно не имела ничего против, чтобы позавтракать пальцем штурмана, но, ударившись мордой о стекло иллюминатора, вынуждена была сконфуженно ретироваться.

«Кит» продолжал опускаться, слегка покачиваясь и ощетинившись тремя яркими белыми лучами. Красная стрелка на приборе глубины заблудилась где-то между цифрами тридцать и сорок. Солнечный свет, такой яркий над зеленой поверхностью океана, почти не проникал в эти мрачные глубины. То и дело мимо иллюминаторов проплывали диковинные рыбы, раскрашенные преимущественно в темные тона, похожие на сгусток плазмы полупрозрачные медузы и целые колонии океанического планктона — любимого и единственного лакомства китов, огромных, но совершенно безобидных для остальных водных обитателей. Прохоров всегда удивлялся, как такое гигантское, животное может питаться почти невесомыми простейшими организмами, не способными даже самостоятельно передвигаться.

— Скоро будем на месте, — сообщил штурман и в очередной раз посмотрел на вращающийся экран РЛС. Очертания лежащего на дне океана предмета напоминали что-то до удивления знакомое. Славгородский присоединился к Сергею и тоже внимательно наблюдал, как после прохождения лучом правого верхнего края экрана на нем оставалась очень примечательная, с четко очерченными границами, отметина.

— Неужели это… — профессор вдруг замолчал, чуть заметно покачав головой. — Даже не верится, честное слово!

— Сейчас посмотрим. Уже приехали, — пробормотал одними губами штурман, и спустя секунду направленный почти вертикально вниз луч переднего прожектора достиг идеально гладкого песчаного дна.

— По-моему, оно где-то здесь. — Сергей со знанием дела повернул похожую на компьютерный джойстик ручку перемещения прожектора и направил её градусов на двадцать пять вправо.

В тот момент, когда нижняя часть батискафа, взметнув вверх клубы мелкого серого песка, мягко коснулась океанского дна, луч прожектора вырвал из темноты силуэт наполовину погруженного в песок, лежащего совершенно ровно и сверкающего своими металлическими боками в мощном свете галогеновой лампы, самолёта. Он был почти как новый. Только расчерченное паутиной мелких трещин стекло кабины пилотов не позволяло заглянуть внутрь. Но зато отчетливо были видны обломанный руль высоты и нарисованный на фюзеляже опознавательный знак французской военной авиации. Самолет, несомненно, был сбит, летя на небольшой высоте, и нашел свое последнее пристанище на ровном песчаном дне Атлантики в годы второй мировой войны.