Читать книгу "Тринадцать способов умереть - Валерий Рощин"

– Быстрее! Быстрее!.. Вспомни, какие в детстве выдавал рывки по правому флангу футбольного поля – ни один взрослый не мог догнать! Ну, вот и дорога, нужно потерпеть совсем немного.

Воровато оглянувшись по сторонам, летчик спешно перемахнул дорожное полотно и пустился бегом по заснеженной равнине, отчего-то здесь – внизу, вдруг ставшей бесконечной.

– Один автомобиль за час. Всего один! Неужели не успею незаметно одолеть километровую равнину?!

Бросая взгляды назад, первые метров двести он преодолел сравнительно легко. Затем сугробы стали глубже – ноги проваливались, увязали; появилась сильная одышка, в глазах потемнело.

Захотелось упасть прямо в снег, полежать без движения, восстановить дыхание.

Пришлось сбавить скорость – перейти на шаг; автоматный приклад волочился по сугробам…

Задыхаясь, он одолел еще метров триста…

В это время из-за восточного поворота, огибавшего все ту же злополучную скалистую гряду, совершенно некстати показался очередной автомобиль. Обессиливший стайер не оборачивался и не видел, как светло-серый УАЗ резво мчался по рокаде; как, проехав то место, где он перебегал грунтовку, резко остановился и сдал назад. Как из салона выскочило четверо вооруженных боевиков, следом на дорогу выпрыгнули две кавказские овчарки…

– Сколько осталось до леса?.. Метров четыреста… Триста пятьдесят… – отсчитывал вертолетчик расстояние до спасительного кустарника, за которым начинался кедрач.

Вдруг в воздухе раздался тонкий свист, а впереди почти одновременно взметнулись белые фонтанчики. Только после этого докатился звук автоматных очередей и отрывистый лай собак. Над темной полосой деревьев, к которой так спешил майор, испуганно захлопав крыльями, устремилась ввысь стая птиц…

Максим испуганно оглянулся. На дороге застыла серая машина с раскрытыми дверцами, а по равнине за ним бежали четверо мужчин, стреляя на ходу. Двое из них еле сдерживали рвавшихся вперед собак.

– Ах, черт!! – выругался он, пригибая голову, – откуда ж вы взялись, клопы диванные!? Теперь не уйти…

Сдернув с плеча «калаш», он полоснул длинной очередью по преследователям. Дерзкий ответ немного охладил пыл погони – все четверо остановились, присели и стали вести прицельный огонь с колена. У Скопцова слабой искоркой вспыхнула надежда: если не зацепит пулей – удастся достичь леса…

Меняя направление, подобно загнанному зверю, он делал несколько тяжелых шагов между падениями в снег; оборачивался и, не прицеливаясь, давил на курок, наугад выпуская короткую очередь в темневшие беспорядочной россыпью средь белого поля пятна ненавистных бандитов. Воздуха не хватало, перед глазами плыли круги, сил почти не оставалось, а спасительные кустарник с деревьями почти не приближались…

Скоро опустел первый рожок, за ним второй, третий… В ход пошел один из двух магазинов, взятых у Барклая. Перезаряжая на последних метрах равнины автомат, недавний узник лагеря военнопленных снова отчетливо различил за спиной собачий лай. «Совсем дело плохо… – пронеслось в голове, когда позади остались первые кусты зарослей, – теперь и лес не спасет – эти мохнатые твари отыщут на счет раз!..»

И тут же на ум пришли слова Барклая, словно предсказавшего прошлым вечером сегодняшние события: «Ты, Макс, запомни на будущее: доведется уходить от подобного преследования одному – старайся прежде уничтожить или подранить собак. Без них отыскать в горах человека чрезвычайно сложно. Ежели, конечно, человек этот не дурак, и сам не наследит где попало…»

– Спасибо, Сева! – бормотал майор, устраиваясь за удобным бугорком, – спасибо огромное за то, что ты был моей жизни!.. Теперь ты навсегда в ней останешься – никогда тебя не забуду! Сейчас… сейчас мы с этими волкодавами разберемся! А уж о своих следах я позабочусь. Вернее, об их отсутствии.

Летчик слегка раздвинул мешавшие ветви, вытер разгоряченное лицо мокрой ладонью; сделал несколько ровных вдохов и, хорошенько прицелившись в бежавшему к нему по сугробам пса светло-бежевой масти с рыжими подпалинами, плавно нажал на спуск…

– Вот так-то лучше!.. – прошептал он, когда собака, сделав очередной высокий прыжок, неуклюже упала на подвернувшиеся передние лапы, завалилась набок, да так осталась лежать неподвижно. Где-то вдали, в неистовой злобе рвалась с поводка еще одна, но черед той пока не пришел.

Преследователей оставалось трое – видимо четвертый тоже получил свою пулю. Макс удовлетворенно кивнул, сплюнул тягучую слюну, закинул в рот горсть чистого снега и, выпустив для верности в боевиков пяток пуль, кинулся в чащу…

То ли из-за хвойных кедровых макушек, плотно смыкавшихся над головой и плохо пропускавших свет, то ли из-за позднего времени, показалось, что небо потемнело. Кустарник скоро закончился и теперь майор поспешно ковылял вверх по склону меж гладких древесных стволов, пока не взобрался на вершину.

Сейчас ему было безразлично, какие сюрпризы уготовила судьба впереди – сзади доносились выстрелы вперемешку с собачьим лаем, и спасение от погони становилось самой вожделенной мечтой.

Затяжной спуск с сопки близился к завершению.

Неожиданно сзади раздался частый топот, разбавленный хрустом сухих ветвей. Скопцов повернулся на звук и, шарахнувшись в сторону, без подготовки выстрелил в прыгнувшую на него огромную лохматую овчарку. Пуля прошла мимо, пес же, лязгнув клыками у самой щеки, сбил его с ног мощными передними лапами.

Майор распластался между двух деревьев, автомат отлетел в сторону…

До следующего прыжка разъяренного зверя оставалось мгновение, однако лежащему на спине человеку этого оказалось достаточно, чтобы выхватить трофейный кинжал. Лезвие угодило чуть ниже мощной груди снова бросившейся на него собаки – в этот удар он вложил все: и страх, и всю накопившуюся ненависть. Псина уже не подавала признаков жизни, хотя и продолжала висеть, вцепившись в его левую руку, а он все бил и бил в ее бок длинным остро оточенным кинжалом.

– Получай, сука! Это тебе за Рябого! Это за Толика! За Севу! Получай, скотина!! Получай!..

Наконец, успокоившись, пилот сбросил с себя труп животного, поднялся на ноги, нашел автомат и, покачиваясь, неверной поступью направился дальше. Он продирался сквозь кусты, не обращая внимания на залитую собачьей кровью одежду; на собственную кровь, обильно стекавшую с искалеченного клыками левого запястья. Все утеряло остроту, кроме главного достижения: отныне отпала нужда опасаться стремительного преследования – овчарок у бандитов не было, а явных следов, способных привести к нему погоню, он, разумеется, не оставит. Уроки подобные тем, что преподал Барклай, даром не прошли!..

Вскоре склон опять перешел в равнину, хвойный лес сменился полосой смешанного редколесья.

– Действительно смеркается, – бросив беглый взгляд на серое небо, прошептал авиатор. – Минут бы двадцать еще продержаться. Без собак в темноте им меня не отыскать. Правда об отдыхе этой ночью, скорее всего, придется забыть…