Читать книгу "Марш обреченных - Валерий Рощин"

А потерять немудрено. Во-первых, вчера круто повернули на север; во-вторых, прошли не меньше пятидесяти километров. А по пересеченной горной местности отмахать такой марш-бросок – не всякому под силу.

Тихо ступаю по сухому грунту, покрытому слоем перепревшей прошлогодней листвы. Приходится всматриваться вдаль и поглядывать вниз, чтоб ненароком не треснула ветка, не скользнула по обманчивой тверди подошва…

Ага, слева темнеет полоска примятой, потревоженной травы – это Илюха поздним вечером оступился и едва не проехался на пятой точке. Толковый следопыт такой оплошности не пропустит – сразу приметит и все по полочкам разложит: сколько человек, когда и в каком направлении двигались.

Подобравшись к следу, приглаживаю траву и кручу головой…

И вдруг замираю. Ниже, метрах в семидесяти, сквозь реденькую дубовую поросль чернеет круглое кострище.

Вынимаю пистолет, медленно обшариваю взглядом ближайшие кусты и деревья…

Никого.

Осторожно приближаясь к находке, перебираю варианты: «Здесь вполне мог остановиться кто-то из местных; еще до нашего появления. Пастух, охотник… Да мало ли! А вчера прошли мимо и не увидели. Неудивительно – такая была темнотища. Или нас все-таки догнали ребятки из спецслужб? Маловероятно, но не учитывать этой возможности нельзя».

Кострище выглядит относительно свежим – угли еще хранят тепло. Вокруг полно следов и окурков. Присев, изучаю парочку хороших отпечатков.

Так и есть – знакомые следы военных полусапог!

Повернувшись, ворошу золу. Вытягиваю за уголок обгоревшую пластиковую упаковку. Что-то похожее на сухой паек, выдаваемый бойцам спецназа. Однако пластик сильно пострадал в огне – полезной информации из покореженного куска извлечь невозможно.

Сплюнув от досады, поднимаюсь.

Находка обескуражила и здорово подпортила настроение. Получалось, что оторваться от таинственных преследователей не так просто, как мы с Ильей рассчитывали. А оторваться нужно – до границы остается один переход.

Кружа вокруг кострища расходящейся спиралью, я метр за метром тщательно осматриваю бивак незнакомцев и пытаюсь выяснить, куда они направились. Беспорядочное нагромождение следов постепенно сменяется редкими отдельными пятнами примятой травы и потревоженных дубовых листьев. Отхожу все дальше и дальше от центра, пока окончательно не определяю направление, в котором недавно ушла группа из пяти-шести человек.

И это направление окончательно перечеркивает версию о случайности и совпадении – группа двигалась точно к нашему лагерю.

Быстрым шагом иду обратно.

«Как далеко я ушел от бивака? Метров на восемьсот? Нет, на километр – не меньше. Успею. Успею. Успею… – проверяя на ходу пистолет, повторяю в такт частым шагам. – Бежать нельзя – нужно слушать лес и внимательно смотреть вперед! Иначе напорешься – они подготовлены не хуже нас…»

Вдруг спереди прилетает эхо выстрелов. Одного, второго, третьего…

От неожиданности я резко торможу. Повернув голову вбок, прислушиваюсь.

Стрельба стихает так же неожиданно, как и началась. Чистый и прозрачный горный воздух наполняется слабым шелестом листвы…

* * *

Бегу к лагерю, напрочь позабыв об осторожности.

Где-то там впереди, откуда долетело эхо одиночных выстрелов, остается мой лучший друг. Друг, который не раз и не два спасал меня в Чечне, прикрывая собственным телом. И за которого я сам, не раздумывая, перегрызу глотку любому.

На одном из взгорков подошва кроссовки шлепает в русло пересохшего ручья. Подвернув ногу, кубарем качусь вниз по склону. Скривившись от боли, поднимаюсь, подхватываю упавший в листву пистолет и, прихрамывая, бегу дальше…

И все же, как ни старался поспеть – опоздал.

Лагерь пуст. Ни Ильи, ни рюкзаков с вещами. Лишь примятая трава на том месте, где мы отдыхали ночью. Да три гильзы, найденные во время тщательного осмотра поляны.

– Постреляю скотов! Всем до одного головы продырявлю!! И плевать мне на хорошие отношения между нашими странами! Все вы, когда жареным пахнет, норовите в друзья записаться. Когда жрать нечего или другие соседи раком ставят. А как тучки рассеиваются – морды воротите, суки!..

Матерясь по поводу «святого интернационального долга» и костеря всех жителей бывших советских республик, я иду по следам неизвестного спецназа. Группа двигается строго на запад – к трассе Ереван – Тбилиси. Это окончательно указывает на принадлежность спецназа к местным спецслужбам, ибо азербайджанский повернул бы на северо-восток, а российский…

Впрочем, клокочущее негодование в эти минуты не дает собраться с мыслями. Я не хочу размышлять над чередой нестыковок в этой чертовой операции; не задаюсь вопросом: почему спецназ взял Илью, но не стал дожидаться меня? И не желаю оценивать коварство и тщательно продуманные действия противника – неизвестная группа не атаковала днем, не нападала ночью, когда кто-то из нас дежурил и был готов дать отпор. Выследили, улучили момент и застали врасплох одного.

Не думал я об этом по той простой причине, что мечтал нагнать замыкающего и, бесшумно разделавшись с ним, взяться за основную группу. Пять-шесть бойцов, пусть и неплохо подготовленных, – не такая уж неприступная сила. Случались в моей жизни схватки и посерьезнее!

Догадавшись о намерениях вражеского отряда выйти на трассу, я на ходу заглядываю в карту (слава богу, утром не оставил в рюкзаке!) и прикидываю расстояние. По прямой от лагеря до трассы километров двенадцать.

«Реально догнать – фора у них небольшая, – перехожу на легкий бег. – Лишь бы не запросили по рации вертолет. Тогда трындец моим усилиям! Суши весла и поворачивай на север…»

Я бегу, пока есть силы. Я не останавливаюсь, а лишь сбавляю темп, когда разок кольнуло в сердце. Когда стало невмоготу, перехожу на шаг…

Боль немного утихает и смещается к центру груди. А следы тем временем приводят на вершину невысокого и бесконечно длинного хребта. За хребтом просторная долина с аулом вдоль реки и с долгой центральной улочкой меж похожих домишек.

Стою, успокаивая дыхание. Надо бы передохнуть, иначе прихватит серьезно…

Вдруг замечаю метрах в пятистах несколько мужских фигур, мелькающих в молодой дубовой поросли. Это отряд из бойцов спецназа, быстро спускавшихся к долине. В какой-то миг показалось, что я узнал фигуру Ильи, идущего со связанными за спиной руками.

– Догнал. Почти догнал, – облизываю пересохшие губы и бегу вниз.

Глава пятая

Армения – Азербайджан

21–22 августа

Я обязательно настиг бы их. Обязательно, если бы на середине затяжного спуска не прихватило сердце. Теперь уже хорошо прихватило, капитально.

Медленно заваливаясь на выжженную солнцем траву, я держусь за грудь; в глазах застыли ярость с удивлением. Ярость исходила от великой несправедливости, от несвоевременности острого недуга: ну почему именно сейчас? Почему не пятью минутами позже?! Удивляюсь же тому, что прихватило на спуске. Когда поднимался – задыхался от нехватки кислорода, сердце трепыхалось и выпрыгивало из грудной клетки, но терпело, исправно работало. А тут, вроде и напряжения никакого, и накось – заполучи!..