Читать книгу "Тюремный романс - Вячеслав Денисов"

Антон откинулся на стуле и стянул с головы наушники.

– Закончили? – справился Кормухин.

Теперь становилось понятно, почему он не удивился приходу судьи и не возражал против того, чтобы тот прослушал запись. Куда теперь Кормухину? Наверное, после этого промаха в облпрокуратуре не задержится. Струге, окажись в таком дерьме, жить в коллективе вряд ли бы смог. Прокуратура – не суд. Тут не укроешься мантией от чужих интересов. Наверное, подастся в адвокаты.

Да, Струге закончил. Слушать дальше не имело смысла.

– А это что? – кивнул он на пакет документов.

Кормухин глубоко вдохнул и выдохнул сквозь сжатые губы. Очевидно, в его поведении это обозначало крайнюю степень раздумий.

– Это документы на дом в Сочи. Я вчера Пермякову звонил, просил приехать и написать бумагу, что он не имеет к этой недвижимости никакого отношения. А он надерзил – сказал, что у меня такая бумага есть в виде акта УБОП о вручении ему этих документов, что он и так не имеет к ней никакого отношения…

– И он абсолютно прав, – перебил его Струге. – Кормухин, у меня к вам есть один вопрос. Вы не уделите мне минуту времени?

– Конечно, – сразу согласился тот.

– Вадим Андреевич Пащенко слушал эту запись?

Следователь поджал губы и помял плечи ладонями.

– Нет. А зачем ему это нужно? Он этим делом вообще не интересовался. Если он каждую запись слушать будет…

Распахнув дверь, Струге решил себя проверить.

– Чем теперь думаете заниматься?

– До дум ли тут?! Двенадцать дел в производстве!..

Струге ошибся. И сделал он это опять, слава богу, не в процессе.

– Он точно в деревне?

– Ты на дорогу лучше смотри, а не на меня! – посоветовал Антон.

«Волга» мчалась по Северному шоссе, грозя пассажирам новой катастрофой. Двое одетых в строгие костюмы мужчин сидели в салоне и считали километры по указателям.

– Что с жилплощадью? – поинтересовался Вадим, зная, что Струге в течение двух дней решил вопрос с обменом.

– Сегодня в обед нужно идти в ЖЭУ, брать с собой слесаря и вскрывать дверь в новой квартире. Новые хозяева так торопились, что потеряли единственный ключ.

Пащенко промолчал, не желая вдаваться в подробности. Ему была известна причина такого скоропалительного решения. После гибели Рольфа Саша не могла находиться в квартире одна. Как коротко рассказал судья, ей постоянно казалось, что, стоит ей лишь позвать, пес тут же явится. Саша, понятно, женщина… Однако заместитель областного прокурора не сомневался в том, что мучился и сам Антон.

– У него на пятьдесят первом километре дача или на пятьдесят третьем? – опять развернулся заместитель областного прокурора. – Я опять забыл.

– А я тебе уже в третий раз говорю – на пятьдесят пятом! – без злобы пробубнил судья. – Еще минут пять, и мы увидим сверток.

– Шурин пермяковский говорил, что там указатель должен быть – «Сафроново».

– Значит, будет.

И он был. Большой, нестандартный, над маленькой, выцветшей от непогоды табличкой «Сафроново». Притормозив в пятидесяти метрах после него, Пащенко съехал с трассы, и «Волга» мгновенно превратилась из автомобиля в прогулочный катер. Купленная в прошлом году, она переваливалась с кочки на кочку, поскрипывала, как старуха, и стоящие по обе стороны огородники вряд ли давали ей меньше десяти лет.

– Вон он… С Танькой и сестрой… – И Пащенко указал пальцем свободной от руля руки на три фигуры в спортивных костюмах.

Их прибытие незамеченным не осталось. Пермяков, смахнув пот со лба, недоуменно оперся на лопату и стал искать сигареты. Его жена улыбнулась и махнула рукой. Сестра опустила ведра, полные картошки.

– Если увозить собрались – даже не думайте. Еще три сотки осталось! Я с Танькой копать буду?! Шиш с маслом!

Встретившись глазами с Пермяковым, Антон увидел в них муку. И судья… скинул пиджак. Бросил его на сиденье «Волги» и закатал до колен брюки.

– Так с вами и надо, – поддержала сама себя сестра Пермякова. – Вам бы троим только шататься по городу да дурью маяться! А чтобы делом заняться… Пока картошка в земле – не пущу!

Вскоре, закатав брюки и вооружившись лопатой, к бойкой компании присоединился и Пащенко.

Они молчали четверть часа, слушая лишь болтовню так ничего и не узнавших дорогих сердцу Пермякова женщин. Копаясь вместе с ним в земле по локоть, те шутили относительно формы вновь объявившихся помощников и радостно выражали уверенность в том, что теперь работа закончится часа на два раньше. Лопат было всего две, и обе, по всем правилам честных рабочих компаний, достались опоздавшим. Пассажиры «Волги» вгрызались в землю, словно окапывались перед решающим штурмом, и продолжали молчать.

И только через полчаса Пащенко, старательно наблюдая за наземным трудом заместителя транспортного прокурора, возмутился:

– Ты мелкую, мелкую-то тоже выбирай! Не для Струге стараешься – для себя…