Читать книгу "Кольцо из Камелота - Элизабет Питерс"

— Я главный специалист по насилию, — заявил Дэвид слегка охрипшим голосом. — Твой кузен не тот человек, который решится на риск, если куш не очень велик.

— Но, Дэвид... Допустим, я добралась бы до деда, прежде чем он умер. Допустим, он рассказал бы мне о сокровище. И что я смогла бы сделать? Излагала бы свою версию — о безумном поступке старика, — выступая против тетки и кузена, а они оба уважаемые члены общества. Это бессмысленно.

— Не забывай о мистере Пенденнисе. Версия, которую ты могла бы изложить, вкупе с другими свидетельствами заронила бы в него подозрения.

— Им надо было только дождаться его смерти, а ведь он стар. Если сокровище принадлежит ему...

— О, оно ему не принадлежит! — триумфально вскричал Дэвид. — Вот где собака зарыта, Джесс, вот недостающий кусочек головоломки! Сокровище не принадлежит мистеру Пенденнису.

— Но... если оно найдено на его участке...

— Тогда оно считается кладом. Знаешь, что это значит?

— М-м-м... нет, кажется, нет. Или это значит, что нашедший получает половину?

— В некоторых странах да. Здесь — нет. Найденные клады принадлежат короне.

— А! Тогда какая разница, где он найден, здесь или на земле мистера Пенденниса? Он все равно отойдет короне.

— Постой, дай договорить. Я горжусь, что додумался до этого. Я не консультировался у юристов, но полагаю, что прав. Найденным кладом считаются обнаруженные в земле предметы, которые официально нельзя объявить собственностью ни одного живущего человека. Если ты откопаешь часы своего деда, это не клад — ты станешь их законным владельцем, даже если они не упомянуты в завещании. Но этот клад, если мы не ошибаемся на его счет, относится к пятому или шестому веку. Ни один живой человек не может доказать, что он родственник или потомок первоначального владельца, кроме, может быть, старого корнуэльского семейства, способного документально подтвердить, что в течение нескольких веков проживает в этих местах.

Голос Дэвида, бесцветный от сдержанного волнения, как будто бы яркой вспышкой прорезал тьму, словно солнечный луч, упавший на кучку бриллиантов. Джесс задохнулась.

— Ты хочешь сказать, что именно это задумал Джон?

— Джесс, мне наплевать на твоего элегантного кузена, но мы с ним похожи гораздо больше, чем мне бы хотелось. Он мог выдумать именно такой безумный и великолепный план, прямо как в старом фильме с Алеком Гиннессом[52], а я его раскусил, потому что у меня точно такой же склад ума.

— Значит, это рытье на пастбище...

— Он строит Камелот. — Дэвид разразился смехом. — Чертов трюкач, не могу им не восхищаться. Даже этот дурацкий стишок, помнишь? Меч, корону и короля — так, что ли? — и сынка для меня. А «для меня» в данном случае означает для какой-нибудь местной возлюбленной короля Артура, корнуэльской леди. Могу поспорить, что Джон собирается нацарапать эти вирши на тщательно подделанном истертом старом пергаменте для подкрепления своих претензий. А на лугу он сооружает декорацию, в которую поместит сокровище, и, если я его знаю, он оставит его где-нибудь над землей, на случай буквального толкования закона. Предметы, найденные не в земле, а на земле, — это вещи ненужные, выброшенные, или потерянные, или что-то еще в том же роде, другими словами, они достаются нашедшему.

— Но это... это безумие! Этот номер не пройдет!

— Я не так уж уверен, что не пройдет. Знаешь, сама жизнь — безумная штука, а закон — самая безумная штука во всем мире. В любом случае стоит попробовать. Сбыт краденных ценностей, особенно древностей, на черном рынке — это тюрьма, противоправная деятельность. К тому же ты в этом случае теряешь в цене половину, а то и больше.

— Откуда ты все это знаешь?

— Ты что, забыла, что я пишу триллеры? В моей предпоследней книжке «Трюк Каррузерса» речь идет о краже драгоценностей. Героиня...

— Оставим ее в покое. Это... это дичайший...

— И еще не все, — весело продолжал Дэвид. — План можно варьировать до бесконечности. Я сам только что разработал три грандиозных собственных варианта.

— Прибереги их для кузена Джона, — посоветовала Джесс; она была рада, что голос ее звучит ровно. — Я слышу, он идет.

Рука Дэвида сжала ее пальцы, и они сели, глядя на невидимую в темноте дверь, из-за которой слышался уже знакомый стук и звон отодвигаемых засовов.

Они поняли, что дверь отворилась, по безошибочному потустороннему скрипу. Но все еще ничего не видели, ибо вошедший явился без света. Руки их разомкнулись, Джесс принялась разминать окоченевшие мускулы. Опустилась на колени в поисках на ощупь какого-нибудь орудия, она чувствовала сквозь простыни легкую дрожь Дэвида.

От двери доносились осторожные звуки, потом она проскрипела вторично. Ушел посетитель, подбросив внутрь какое-то убийственное приспособление, или они теперь заперты в темной комнате вместе с убийцей?

Трясущиеся руки Джесс совершенно неожиданно наткнулись на поднос, и с него на пол свалилась чашка. Таиться в молчании уже не было надобности, и она выругалась, несколько облегчив душу, еще раз налетела на поднос, вызвав громоподобное крушение прочей посуды.

— Тише, тише, — раздался у двери обеспокоенный голос. — Вы что, весь фарфор собираетесь перебить?

Мелькнул свет, озарив Джесс с занесенным подносом в руках, нервно метнулся с нее на Дэвида, который барахтался, выпутываясь из простыней, наполовину вылезши из постели. Как только луч перестал слепить глаза Джесс, она прозрела. Это был просто фонарик.

— Ш-ш-ш! — Теперь она различала черты перекошенного от чрезвычайного волнения лица своего кузена. — Не могли бы вы оба заткнуться? Я пытаюсь спасти вам жизнь, а вы так шумите, что поднимете мертвого, не говоря уж о Фредди!

— Успокойся, Джесс, — сказал Дэвид, откинулся на подушки и вытер лоб. — По-моему, мы в полном порядке.

— Я в этом не так уверен, — мрачно произнес Джон. Он поставил фонарь на пол, и луч его устремился вверх, с безумной силой светя на заросший паутиной потолок. Бокового же освещения едва хватало, чтобы слабо озарить сцену. Джесс обнаружила, что он принес с собой еще один поднос.

— Вот, давайте, поешьте. Извините, что я не пришел раньше, но это было небезопасно.

— Я бы лучше выпил еще того бренди, — заявил Дэвид.

— Только не на голодный желудок. Вам скоро придется двигаться, и двигаться быстро. Перестаньте болтать и ешьте.

Дэвид впился зубами в сандвич, но без обычного энтузиазма.

— Почему мы должны двигаться? — спросила Джесс.

— Не волнуйтесь, я все устрою.

Несмотря на напряженность в голосе, в нем звучала нотка удовлетворения. Было ясно, что кузен Джон обожает все устраивать, но на Джесс, только что выслушавшую краткое изложение его замыслов, его практичность не произвела особого впечатления. О чем она и сообщила ему сочувственным тоном.