Читать книгу "Кенгуру в ночи - Анастасия Монастырская"

— Знаю, что это слабость, но не могу ничего с собой поделать, — он старался не смотреть на себя в зеркало: всего за несколько дней состарился и как-то ссохся. Сможет ли она и дальше быть с ним? — Это выше всего. Смерть всегда будет выше жизни. В последнее время я только и делал, что читал психологические книжки, и, как говорится, мне открылась вся правда этой блядской жизни. Только кому она нужна?

— Ты действительно идиот, — раскрыв рот, Милена красила глаза, собираясь на ужин. — По-моему, ты вообще больной на голову. Гриша, жизнь прекрасна…

— Что удивительно! — знакомая боль опоясала голову, медленно сжимая виски и затылок. По опыту он знал, что вскоре не сможет пошевелиться. Будет лежать, пока не пройдет приступ. К горлу подкатила тошнота. — Давай уедем прямо сейчас?

— С ума сошел? Отказаться от всего? Ни за что! Завтра пойдешь и возьмешь деньги. Тогда и поговорим. Ты какой-то бледный… — она снизошла до того, чтобы заметить очевидное.

— Голова болит, — сквозь зубы прошептал он. Голова не просто болела, она раскалывалась на тысячи кусочков.

— Значит, на ужин не пойдешь? Ну, тогда отдыхай! — она скользнула по его лбу липкими влажными губами. Почему-то стало неприятно. — Я пошла. Тебе что-нибудь принести?

— Не надо.

— Тогда выпей сок. Он на тумбочке, у твоей кровати.

Хлопок двери.

Тишина.

Темнота.

Одиночество.

«До моей боли тебе нет никакого дела. Когда я уйду, ты даже этого не заметишь. Оказывается, единственный враг любви не ревность или измена, а ОБИДА. Но смогу ли я уйти? Девочка моя, если бы ты только знала… Я с ума схожу от страха. Ведь завтра я убью тебя. Догадываешься ли ты об этом?».

Но все заканчивается — хорошее и плохое. Прошла ровно неделя, и в пансионат приехал Константин. Краем глаза Белый карлик отметил и присутствие Белозубова. Этот-то что здесь делает?

— Пошли, у меня мало времени, — Константин был собран и подчеркнуто деловит. — Подпишем документы, получишь деньги и ариведерчи! Не раздумал еще?

— Не раздумал, — голова по-прежнему болела. Белый карлик плохо соображал и мечтал лишь об одном — вернуться в постель и немного поспать. Неужели его отравили? Но он ничего не ел и не пил, кроме сока. Но сок ему приносила Милена. А Милена не могла его отравить. Не могла?

— Эй! Гриша, проснись, нас ждут великие дела. Значит, здесь кое-какие документы. Ты должен их подписать, и тогда получишь деньги.

— А пленку?

— И пленку! Слово чести, Гриша! Слов чести. Смотри. — Дипломат щелкнул, и он увидел аккуратные пачки, поверх которых лежала кассета. Неужели так просто?

— А дубликата нет?

— Денег или кассеты? — нервно хохотнул Костя. — Расслабься! Может, выпьем?

— Не хочу, — мотнул он ватной головой. — Где подписывать?

— Вот здесь.

Ручка вильнула в сторону, да что же с ним такое?

Душно, жарко, боль прошла, но ей на смену нахлынула знакомая ярость. Красные дьяволята в глазах, но нужно держать себя в руках. Сейчас он все подпишет, заберет деньги, Милену, и они уедут. И все будет хорошо. Главное — верить.

— Молодец! Приз в студию! Бери деньги и свою красавицу. Ты выиграл. Сделал меня! За это я тебя уважаю. Вот только…

— Что только?

— Ты уверен, что эта шлюшка тебя нужна?

— Не смей называть ее…

— А как еще назвать женщину, которая сегодня спит с одним, а завтра с другим? Шлюшка!

— Прекрати! Иначе я за себя не отвечаю.

— Не веришь? Тогда смотри!

Он всегда не доверял скрытым камерам. Как правило, они показывали то, что хотелось скрыть. На экране высветилась комната — их комната! Разбросанная постель, на которой сплелись два тела. Милена и…Юрик? Словно в замедленном кино, Юрик подмял Милену под себя. Камера выхватила ее обезумевшее от страсти лицо. Раскрытый в экстазе рот. «Со мной она так никогда себя не вела, — почти равнодушно подумал Гриша. — Со мной она вообще не любила заниматься сексом. Со мной она вообще ничего не любила. И меня не любила. Совсем не любила. Как глупо, что все закончилось вот так».

Стройные смуглые ноги, заброшенные на плечи партнеру.

Темно-коралловый сосок, мелькнувший из-под мужской руки.

Россыпь длинных золотых волос на белоснежной подушке.

Она двигалась с партнером в едином ритме, с каждой секундой приближаясь к оргазму. Оргазм — маленькая смерть, — вдруг вспомнил он. — Что может быть лучше маленькой смерти, переходящей в вечный, упоительно сладкий сон. Она сама этого хотела. А раз хотела, значит, и получит.

Душевный нарыв лопнул, обагрив душу кровью и болью. Все правильно, все так и должно быть.

Звезды никогда не ошибаются.

Он сунул руку в карман им достал острый нож. Откуда он здесь взялся? Неважно. Главное — кстати. И не глядя на Костика, пошел к выходу.

— Ты куда? — захлебнулся вопросом тот и вдруг понял: — С ума сошел? Не пущу?

— Отойди! — белыми губами прошептал Белый карлик. — Это частное дело. ЭТО МОЕ ДЕЛО. Не вмешивайся.

— Юра, уходи! Уходи! — бесновался Костя, набрав номер мобильного. — Бросай девку и уходи!

Ничего этого Белый карлик уже не слышал. Он делал первые шаги Командора, и с каждой секундой ему становилось легче. Что значит любовь, когда есть смерть?! Ярость пульсировала в нем, еще немного — и вырвется наружу. Поскорей бы!

Он просто вошел в свой номер. Закрыл дверь на замок. Хорошо, что она уже одна. Не хотелось наказывать невинных. Некстати вспомнилась недавняя фраза, услышанная по телевизору: «Невинность приходит с опытом». Неважно.

— Тебе с ним было хорошо? — Милена не узнала его голос, таким хриплым и старым он вдруг показался.

— О чем ты?

— О Белозубове!

Боже мой, каким прекрасным и совершенным ему вдруг показалось ее тело. На мгновение ему захотелось бросить нож и прильнуть к влажным завиткам волос, и больше никогда ни в чем не сомневаться и ни о чем не думать. Что значит смерть, когда есть любовь?

Но тут Милена призывно раскинула ноги, тонкая рука с розовыми коготками скользнула к розовой расщелине:

— Иди ко мне! Я соскучилась!

Зачем она так? Зачем так жестоко, ведь он ничего плохого ей не сделал. Только осмелился полюбить!

— ЗАЧЕМ. ТЫ. С. НИМ. СПАЛА?

Она театрально пожала плечиком:

— Я со многими сплю. Мне так нравится. Я живу так с пятнадцати лет, и совершенно не собираюсь меняться. Неужели ты думаешь, что я увлеклась тобой, толстым, омерзительным карликом?! Карликом! — с отвращением выплюнула она.

— Я всегда знал, что не нуден тебе.