Читать книгу "Маска резидента - Андрей Ильин"

В это время Резидент подсчитывал дивиденды, которые принесла его самостийно затеянная операция. В короткие сроки, практически в одиночку, не использовав ни рубля государственных денег, он вычислил лидеров местной мафии, установил большую часть источников их доходов, узнал о трех коррумпированных чиновниках в органах власти и правопорядка, нащупал ниточки, ведущие к преступным организациям соседних областей. Он достиг действительно многого, но достиг запрещенным способом. Он мог выиграть, но он проиграл.

Его запутавшийся в борьбе противоположностей агент покаялся перед своими новыми хозяевами. Мафия собрала срочную сходку. Ситуация сложилась угрожающая. Посторонний владел опасной для них информацией. Большинство авторитетов высказались за физическое устранение источника проблемы и лишь один — против. Но этот один был важнее всех прочих. Его единственное слово перевесило.

— А если это не блеф? Если организация существует? Тогда мы рискуем вместо одного поверженного врага получить десяток новых, более осторожных и настойчивых. Лучше допустить невероятное, чем не распознать очевидное. Не убивать его мы должны, а оберегать как зеницу ока. Он гарант нашего спокойствия. Ангел-хранитель. Лучше он, чем взвод «краповых беретов». И почему сразу убийство, если не испробованы другие методы?

— Взятку он не возьмет, — уверенно заявил продавшийся агент.

— Тогда это сэкономит нам деньги!

Резидент работал на идею, на этот крючок его и решено было ловить. Агент-перевертыш дал информацию о том, что преступники решились на крупную и необычную по тем временам операцию — изъятие инкассаторской машины. Был объявлен негласный конкурс идей. Чтобы поддержать легенду, агент должен был представить какой-то свой проект. Его придумал Резидент. Придумал так, между делом. Он не знал, что обречен на успех, что весь этот конкурс задуман исключительно для него, что в нем участвует единственная его работа.

В назначенное время группа боевиков разыграла предложенный сценарий. Попытка захвата шедшей из банка инкассаторской машины не удалась. Погибли два инкассатора, и был тяжело ранен водитель. Почти все деньги остались целы. Они и должны были остаться целы. Преступников интересовали не сумки с пачками банкнот — жизни защищавших их людей. Такая была установка. Резидент попал в безнадежную вилку. Он явился вдохновителем особо тяжкого, повлекшего за собой человеческие жертвы преступления. Пропавшие деньги ему бы простили, но жизни людей — вряд ли. Чем дольше Резидент размышлял, тем безнадежней представлялась ему ситуация. Он даже не мог объяснить, что его участие в преступлении вызвано контрразведывательной работой против преступников — она не была согласована, значит, фактически ее не было! Он просто придумал сценарий ограбления инкассаторской машины, все остальное было не имеющей отношения к делу лирикой. Все остальное было недоказуемо.

Больше всего Резидент сожалел о том, что Позволил себе схалтурить при разработке плана. Если бы знать, что тот пойдет в дело, он бы не пожалел ни сил, ни времени для его доводки. Он придумал бы десяток других, гарантирующих успех и в то же время позволяющих избежать человеческих жертв сценариев. Н6 он придумал тот, который придумал. И изменить что-либо было уже нельзя. Вообще-то, если по чести, он должен был застрелиться. Но он был совестлив и тщеславен. Он не мог уйти, не наказав истинных виновников преступления. Он решил, насколько это возможно, исправить допущенную ошибку, закрыть брешь провала заплатой новой, более грандиозной победы.

Он решил отомстить.

Эту идею ему подсказал внедренный в ряды мафии агент. Так же, как Резидент, он тяжело переживал происшедшее.

— Жаль было бы оставлять эту сволочь безнаказанной, — печалился он. — До суда дело не дойдет. У них все схвачено, все повязано в один узелок. Если посадят, то мелкую сошку. А эти будут благоденствовать. — В глубине души Резидент понимал, что поступает вопреки правилам. Но покончить с собой или сдаться на милость Конторы — значило умереть и избавить главарей преступного мира от заслуженной ими кары. Он не был трусом, как можно было заподозрить. Ни до того, ни после он не оберегал свою жизнь ради жизни. Он охранял ее лишь как инструмент мести. Его сломил не страх — ненависть. Он нарушил одно из главенствующих правил Конторы — он разрешил себе эмоции.

Именно из-за этой подмеченной психологами еще в учебке чрезмерной психовозбудимости его предлагали списать в брак. Но жаль было потраченных на учебу сил, средств, жаль было терять способного в отдельных дисциплинах, даже талантливого работника. На впрямую поставленный вопрос психологи ответили, что выявленные отклонения не всегда реализуются в поступках, что шансы невелики, что для этого требуется редкое стечение обстоятельств. Кто мог предположить, что с такими обстоятельствами через несколько лет столкнется вновь назначенный Резидент?

На всякий случай его послали на второстепенный, не обещающий серьезных провалов участок. Пооботрется, проявит себя, а там посмотрим. Начальство допустило промах. Именно эта тихая периферийная жизнь подтолкнула Резидента к не санкционированным Центром действиям. Заряд его внутренней энергии не соответствовал предложенной работе. Невостребованные силы распирали его изнутри, как паровой котел пар. Чтобы не взорваться, он был вынужден искать им применения. Обыкновенный гражданин мог стравить излишки давления, мог реализоваться в необычном хобби, занятиях автоспортом или альпинизмом. Подчиненный интересам службы Резидент — только в исполнении своих прямых обязанностей. И он неизбежно стал расширять их рамки. Внешние обстоятельства лишь подтолкнули развитие событий, послуживших катализатором внутренних реакций. Резидент перестал быть Резидентом, превратившись в провинциального графа Монте-Кристо. Но этой перемены, к сожалению, никто, в том числе и он сам, не заметил. Резидент стал вынашивать план мести, но не банальной — созвать преступников в одно место и взорвать всех одной бомбой, — а той, что была единственно возможной для него — он стал собирать информацию, выявлять взаимосвязи, просчитывать людей. Он, запуская прочие дела, планомерно, изо дня в день копал под намеченные жертвы. Ему нужна была громкая победа. Только она могла в какой-то степени реабилитировать его в собственных (о Конторе разговор не шел) глазах.

Но он не знал главного. Он не знал, что его агент-соратник работает против него, что передаваемые ему, в том числе через нейтральные, не участвующие в игре источники, факты строго дозированы и интерпретированы в желаемом преступниками направлении. Резидента подводили к необходимости личного участия в операции. Поступающая косвенная информация намекала на все более грандиозные масштабы преступной деятельности. Удивительные связи расходились в регионы страны, Москву, за границу. Здесь было чем поживиться уже и Конторе.

Но дело в том, что и масштабы, и связи были чистой воды дезой, назначенной для питания ума одного-единственного человека. Местные мафиози ничем не отличались от тысяч подобных им. Кроме одного — они в отличие от ближних и дальних коллег знали о существовании какой-то могущественной организации. Они знали о Конторе.

Логика следствия не позволила Резиденту остановиться на полпути. Он разузнал очень много, но для того, чтобы вынести обвинительное заключение, ему нужно было узнать все. Он не мог более довольствоваться догадками, слухами и умозаключениями. Ему нужны были доказательства. Добыть их можно было, только находясь в гуще событий. Но вся беда была в том, что послать в эту гущу было некого. Несанкционированность операции лишала Резидента возможности опереться на материальную и кадровую мощь Конторы. У него не было людей и не было дополнительных денег. У него был только он.