Читать книгу "Если он опасен - Ханна Хауэлл"

— Бедняга, должно быть, изрядно поволновался. — Аргус покачал головой — Что ж, осталось одно: избавиться от трупа.

— Сейчас приведу лошадь, — вызвался Стефан.

Когда, наконец, небольшая траурная процессия приблизилась к садовому дому, у порога уже стоял Макс с двумя подручными. Работники забрали тело, а дворецкий весьма любезно оповестил, что лорд Санданмор, он же мировой судья графства, неотложно решит все вопросы. Аргус, в свою очередь, подумал, что близкое родство с таким предусмотрительным человеком, как герцог, может оказаться весьма полезным, и отправился в гостиную, чтобы налить себе стаканчик бренди. Даже возле дома сэр Уэрлок не отпустил сыновей. Одного из мальчиков он только что едва не потерял. Сегодняшнее приключение не скоро сотрется из памяти.

В гостиной сидели родные. Одного взгляда на их лица оказалось достаточно, чтобы понять; решение уже принято.

Корник должен умереть.

Глава 15

Лорелей прочитала записку, которую только что принес младший сын булочника, и нахмурилась. Хотя все в округе знали, что мисс Сандан разбирается в травах и целебных отварах, за помощью к ней приходили нечасто. С тех пор как стараниями герцога в деревню прибыл доктор, жители уже привыкли обращаться к специалисту и не тревожили юную леди без особой на то надобности. Однако булочник писал, что случилось несчастье: старший сын обварился кипятком, а доктор куда-то уехал.

В обычный день Лорелей быстро собрала бы все необходимое и побежала на помощь, однако сегодняшний день трудно было назвать обычным. Охрана окружала дом плотным кольцом, и от этого возникало неприятное чувство несвободы. Собственно говоря, в последнее время они действительно жили в осаде, хотя трудно было представить, что могут сделать Корник и его единственный подельник. Трагическое событие трехдневной давности очень расстроило герцога. Еще бы! С ним на рыбалку пошли дети — и свои, и Аргуса. Ребенком он считал даже Стефана, несмотря на то что молодой человек не только помог разоружить бандита, но и воткнул нож в спину. И вот теперь отец заставляет всех сидеть дома, под охраной — до тех пор, пока и сам Корник, и его сообщник не будут обезврежены окончательно и бесповоротно. Странно, что герцог сам не ходил по поместью с пистолетом в руке; таким сердитым Лорелей его еще ни разу не видела.

И все же булочник был коренным жителем деревни; разве можно отказать в помощи соседу? Лорелей на миг задумалась, не сделать ли прическу, ведь волосы просто спускались на плечи, но тут же покачала головой. Нет, сейчас не до тщеславия. Она сунула записку в карман платья и отправилась собирать аптечку, необходимую для лечения ожогов. С собой в деревню Лорелей решила взять самого сильного, вооруженного до зубов охранника — так, на всякий случай. Хотя в деревне опасаться было нечего.

К ее немалому удивлению, в провожатые напросился Уинн. Лорелей положила записку булочника на стол в библиотеке, чтобы отец заметил, как только вернется, и написала несколько строк от себя. Вышла на крыльцо и увидела скучающего на дежурстве Уинна.

— Надеюсь, вы не откажетесь немного пройтись.

С этими словами Лорелей быстро зашагала в сторону деревни.

— Ходить приятнее, чем ездить верхом, — с готовностью отозвался слуга.

День выдался прекрасным: солнечным и в меру теплым. В последнее время погода баловала, хотя крестьяне уже начинали ворчать и жаловаться на долгое отсутствие дождя. Скорее всего, отец прочитает длинную лекцию о необходимости соблюдать осторожность, да и Аргус молчать не будет. И все же прогулка радовала. Хотелось верить, что сын булочника пострадал не очень серьезно и боль удастся быстро снять. Ожог — травма опасная, следы и шрамы могут остаться надолго.

Как это случалось обычно, мысли незаметно сосредоточились на Аргусе. Отношения продолжались, однако о главном возлюбленный упорно молчал. Лорелей все больше опасалась, что проиграет. Она, конечно, не обладала ни одним из редких талантов Уэрлоков, однако не сомневалась, что битва с Корником скоро подойдет к концу. И все же Аргус не спешил объявить, что мечтает остаться рядом. Душевная боль обострялась с каждым днем, и, что самое неприятное, скрывать горькое разочарование становилось все труднее.

Она стремилась следовать советам Олимпии: старалась освободить сэра Уэрлока от страхов, искренне и открыто проявляла чувства. Бывало, в минуты страсти даже признавалась в любви, но он ни разу не ответил, словно и не слышал. Унизительно, конечно, однако Лорелей терпела.

Убедить его в постоянстве и верности оказалось труднее. Как доказать любимому, что она останется рядом навсегда — не уйдет, не бросит ни его, ни общих детей? Единственное, что можно было сделать, — это проявить преданность своей семье и дружескую симпатию к сыновьям Аргуса. Первоначальная ревность к мальчикам — а точнее, к их матерям — уже почти испарилась. Правда, время от времени возникал страх, что самой ей не доведется иметь от него детей просто потому, что он не останется рядом. Что же, придется смириться даже со столь безжалостным ударом.

— До чего ж глупо я себя веду, — пробормотала Лорелей.

— Нет, миледи, — неожиданно отозвался Уинн. — Скорее, это он глупо себя ведет. На днях барон Старкли долго пытался объяснить ему, что к чему, но, кажется, напрасно.

О Господи! Неужели все вокруг знают, что происходит?

— М-м… да. Видите ли, чтобы человек отказался от привычных заблуждений, иногда необходимо стукнуть его по голове.

— Это точно. Не удивлюсь, если в ближайшее время кто-нибудь из кузенов именно так и поступит.

Это открытие смутило Лорелей: оказывается, даже Уинн с интересом следил за развитием событий и не стеснялся выразить собственное мнение. И все же предположение рассмешило. Может, неожиданный аргумент поможет? Олимпия не сочла нужным скрывать, что почти все в их семье пострадали от разлада родителей, а многие и вообще оказались сиротами. Глубокие раны оставляют заметные шрамы. Если бы товарищи по несчастью поговорили с Аргусом откровенно, возможно, он и нашел бы силы отбросить страх. Ну, а она будет благодарна за любую помощь.

— А вот и булочная.

Лорелей поспешила к двери.

Уинн, однако, вошел первым, огляделся по сторонам и только после этого впустил госпожу. Какие же опасности таила правительственная служба Леопольда, если приходилось держать таких опытных, вышколенных охранников? В душе Лорелей мелькнуло сомнение: куда же делся младший сын? Однако ответ тут же нашелся: бледное лицо хозяина встревожило ее не на шутку. Булочник откровенно нервничал. Неужели ожог тяжелый?

— Доктор еще не приехал, мистер Блэк?

— Нет, пока не видно.

Обычно спокойный, дружелюбный, невозмутимый человек вел себя подобно загнанному зверю: испуганный взгляд странным образом метался из стороны в сторону. В таком состоянии его, пожалуй, еще никто не видел. Лорелей постаралась отбросить дурные предчувствия. Чему удивляться? Вся деревня знала, что булочник обожал сыновей.