Читать книгу "Щепа и судьба - Вячеслав Юрьевич Софронов"

пятый годок шел. И не понимал тогда, что мама с бабушкой на несколько лет остались без помощников в доме.

И новая беда пришла, когда оба мужчины из нашей семьи находились в заключении. Младший брат моего отца в 15 лет заболел менингитом. Бабушка повезла его в Тюмень. Там он и скончался. Уговорила капитана, чтоб пустил на верхнюю палубу, и три дня, пока пароход добирался до Тобольска, держала его на руках, невзирая на дождь и ветер.

За что такие напасти? За какие такие грехи? Нет ответа… А там дед, недавно вернувшийся из лагеря, вскоре неожиданно умер от сердечного приступа прямо у нас во дворе, когда разгружали сено, привезенное из-за реки. Инфаркт. В тридцать три года погиб папа. Утонул, возвращаясь на самодельной лодке из Сумкино. Бабушка слегла, несколько дней не принимала пищи. Спасибо Алексею Григорьевичу Тутолмину, был в Тобольске такой замечательный врач. Гипнозом или просто добрым словом поставил ее на ноги. И нас, детей, трое на руках у мамы…

В начальных классах я успел отучиться еще до гибели отца, причем вела наш класс не кто-нибудь, а моя родная бабушка. Более строгой и взыскательной учительницы я не знал за всю свою жизнь: ни одна моя шалость или разговор с соседкой по парте не оставалось без ее внимания. Незамедлительно следовала команда выйти к доске и встать в угол. Там я обычно проводил время до конца урока и лишь после звонка получал разрешения идти на перемену.

Чтоб чем-то занять себя, я придумал развлечение, о котором никто не догадывался: вел счет машинам и запряженным лошадьми телегам, проезжавшим по улице за окном нашего класса. Естественно, содержание урока проходило мимо моих ушей, а потому дома весь урок под руководством бабушки повторялся заново. Плюс к этому мне поручалась предварительная проверка школьных тетрадей моих соучеников, где я должен был делать карандашом пометки, указывающие на ошибки. А потом уж их перепроверяла сама бабушка.

Следует признаться, что характер мой в ту детскую пору был самый неудержимый, а проще говоря, непоседливый. Мне хотелось знать буквально все, участвовать во всех играх, школьных выступлениях, на что бабушка смотрела с неодобрением, считая, что ee внук должен больше времени проводить за уроками. Моя буйная фантазия заводила меня в такие ситуации, что до сих пор не верится, как чудом остался жив в те юные годы. Это и катания на плотах в выкрытых котлованах, когда я не раз переворачивался, прыжки в сугроб с крыши дома, лазание по деревьям за вылупившимися птенцами и тому подобное. Бабушка моя пыталась пресекать проявления моей неуправляемости и делала это изо дня в день методично и целенаправленно.

Она настояла, чтобы я пошел в школу на год раньше положенного срока и попал именно в ее класс, а потому на долгих четыре года я оказался под ее бдительным оком. Но не могу с уверенностью сказать, принесло ли это те результаты, которых она добивалась, или привело к тому, что я научился скрывать свои шалости и заниматься тем, чем пожелаю, когда дома никого не было.

Опоздать на урок для меня было практически нормой, при этом на вопрос: «Почему явился в класс после звонка?», не задумываясь выдавал такие истории, что весь класс дружно, едва ли не до коликов хохотал, что меня ничуть не смущало. Нет, я не врал и даже не выдумывал чего-то лишнего, а просто без утайки рассказывал такие детали увиденного мной по дороге в школу, что они неизбежно приводили в восторг моих одноклассников.

Например: как увидел лошадь, у которой свалилась дуга, и та вскачь понеслась по улице и перевернула телегу. Или с воодушевлением сообщал, как один старшеклассник, зайдя в туалет, использовал такие непонятные мне словечки (попросту — мат), которые мне раньше сроду слышать не приходилось. А не понимая их смысл, я тут же воспроизвел их вслух перед всем классом. Стоит ли пояснять, как подобное откровение восприняли мои соученики? И, что совершенно естественно, тут же занимал свое законное место возле доски в углу и с невинным видом продолжал наблюдать в окно движение городского транспорта.

Но кроме занятий была и домашняя работа, выполнение которой было столь же важно для меня, как и посещение занятий. Нужно было привезти в бочке воду с колонки, дать сено корове, почистить снег во дворе, напилить и наколоть дров, помыть кучу посуды и еще много чего подобного. А летом был огород: вскопать, полить, прополоть около десятка грядок. Да еще нарезать мешок травы для коровы, отогнать ее рано утром в табун, а вечером привести обратно.

При этом бабушка не скупилась на похвалы моих трудов, а иногда награждала монеткой для походов в кино или покупки стаканчика мороженого. Учась уже в старших классах, пробовал воспротивиться бесчисленным домашним обязанностям. Бабушка со мной в спор по этому поводу никогда не вступала, но чуть подумав, спокойно отвечала: «Если приучишь себя к физическому труду, то и умственный труд, чем будешь заниматься в дальнейшем, будет тебе не в тягость». И она оказалась права, как и во многих других своих высказываниях и наставлениях, так что на всю жизнь запомнил эту ее нехитрую установку и детей своих так же воспитывал, следуя бабушкиной жизненной методике…

И еще один ее урок запомнил навсегда и нет-нет, а повторяю сказанную ей фразу другим, у кого всегда находится масса причин сделать порученную работу как попало, шиворот-навыворот, как говорят в Сибири, «на отвяжись». Участки под покос на той стороне Иртыша доставались всем, кто подал заявление на них, по жребию. Первый раз нам выпал участок, весь заросший мелким кустарником, чуть ли не половина покоса. По бабушкиному настоянию я с помощью старого, с зазубринами топорика, постоянно соскакивающего с пересохшего топорища, почти два или три дня освобождал тот участок от засорявших его кустов; вплоть до кровавых мозолей на ладошках. Когда на другой год началась сенокосная пора и мы пришли на выделенный нам участок, оказавшийся совсем в другом месте, и речь зашла об очередной вырубке кустов, то тут я возмутился не на шутку: «С чего это я рубить его стану? На другой год он нам опять не достанется!»

Бабушкин ответ срубил меня самого под самый корень: «Так ведь людям достанется…» И я не знал, что сказать в ответ. Вот эта фраза «людям достанется» отложилась во мне и живет, пока еще в состоянии что-то сделать своими руками: все тобой сделанное достанется людям. И не важно, как они тем