Читать книгу "Талисман любви - Джуд Деверо"

Колин скромно пожал плечами:

— На моем счету раскрытых дел не так уж много. Но время от времени мне это удавалось. Я помню одно такое дело, где Джин защищала мужчину, который заявлял, что находился в другом штате в то время, когда его жена была убита. Но, судя по операциям с его кредитной картой, он был недалеко от места преступления. Я прикинулся водителем-дальнобойщиком и задал пару вопросов в том месте, где расплачивались его кредитной картой. Обнаружил, что его картой воспользовалась любовница, а на подпись никто и внимания не обратил. Это было убийство из мести, потому что он сказал ей, что решил вернуться к жене.

— Похоже, ты стал выполнял работу шерифа еще до того, как им стал.

Колин впервые за весь день улыбнулся:

— Ты заставляешь меня вспоминать то, о чем я вот уже много лет не думал.

— Так когда ты порвал с Джин? В первый раз?

— Когда плохое в моей жизни стало перевешивать хорошее. Мы с отцом постоянно ссорились, потому что последние шесть месяцев я отдавал машины чуть ли не даром.

— Он заставлял тебя платить за убытки?

— О да, — сказал Колин. — Только мне было все равно.

— Потому что жалованья Джин хватало на двоих? — Джемма невольно нахмурилась.

— Нет. Джин оставляла свое жалованье себе. Я платил за все за исключением ее нарядов. Если бы я и за них тоже платил, то непременно обанкротился бы. — Он явно хотел рассмешить Джемму, но она даже не улыбнулась.

— Я в растерянности, — сказала Джемма. — Твой отец удерживал недоимки с твоей зарплаты, и при этом ты содержал Джин? О, подожди! Готова поспорить, что один из твоих предков создал трастовый фонд.

Колин рассказал ей о программном обеспечении, которым теперь пользуются многие дилерские сети в стране.

Джемма задумалась, переваривая услышанное.

Он посмотрел на нее, чтобы увидеть, как эта новая информация на нее подействовала, но по выражению ее лица понять ничего было нельзя.

— Что же произошло между тобой и Джин?

Колин продолжил рассказывать ей о своем первом разрыве с Джин, как он просто собрался и уехал. Наконец он добрался до того, что сказала ему вчера Джин и что его так расстроило.

Джемма внимательно слушала его, дивясь тому, как ловко Джин все представила: она оказывалась в роли жертвы, а Колин — в роли ее мучителя. Джемме пришлось потрудиться над собой, чтобы сдержать гнев. Ей очень хотелось сказать, что ее нисколько не удивляет тот факт, что Джин не хочется его терять. Где она найдет другого такого дурачка, который будет оплачивать ее жилье, помогать ей в работе да еще и не даст скучать по ночам?

Джемма решила, что самым правильным будет держать свое мнение при себе.

— Так если она говорит, что ты прятался в ее жизни, тогда зачем она пытается тебя вернуть? Что же ей в тебе нравится?

— Я хорошо выгляжу в смокинге, — сказал он.

Джемма даже не улыбнулась его попытке пошутить.

— Что еще?

Колин многозначительно на нее посмотрел.

— Она всегда говорила, что я хорош в постели. У меня неплохая выдержка.

— Вау! — сказала Джемма, расширив глаза. — Ты говоришь о четырех минутах или пяти?

Колин прыснул.

— Джемма, ты убьешь во мне мужчину.

Она улыбнулась.

— По крайней мере я заставила тебя рассмеяться.

Он взял ее руку и поцеловал.

— Спасибо, — сказал он.

Джемма помолчала немного.

— Как ты намерен уладить дело с родителями? Им очень нравится Джин. Когда твой отец узнает, что она больше не будет для него готовить, то очень расстроится.

— Это не станет его первым разочарованием. Генеральная репетиция была, когда я отказался работать в его дилерском агентстве.

— Ты чувствуешь себя очень виноватым, да?

— А ты бы не чувствовала? Тебе никогда не было плохо, когда ты кого-то разочаровывала?

Джемма ничего не ответила.

— Давай рассказывай, — сказал он. — Я тут выворачиваю перед тобой душу, так и ты могла бы ответить откровенностью на откровенность.

— Когда мой отец умер, мамин мир рухнул. Отец был для нее всем — она любила его самозабвенно и привыкла во всем на него полагаться. Она хотела, чтобы я взяла на себя решение всех тех вопросов, которые всегда у нас в семье решал отец.

— Ты говоришь о ремонте машины и прочем?

— Что-то в этом роде. Она хотела, чтобы я оплачивала счета, помнила, когда следует оплачивать страховку. Когда раковина начинала протекать, она хотела, чтобы я вызывала сантехника. Когда я сказала ей, что у меня нет на это времени, потому что все время уходит на учебу, она разозлилась. Говорила, что я никчемная дочь.

— Сколько тебе было лет?

— Двенадцать.

— Слишком юный возраст для такой ответственности, — сказал Колин. — Она должна была тебе помогать.

— В жизни, не все бывает так, как должно быть. По крайней мере в моей. Я не могла справиться с тем, что от меня требовала мать, и потому нашла убежище в книгах. Читала постоянно, училась, анализировала. Кроме того, мне так сильно не хватало отца, что я ощущала его отсутствие физически, словно с его смертью что-то во мне нарушилось, словно я заболела. Мне трудно было мыслить ясно.

— И как поступила твоя мать?

— Она обратилась к моей младшей сестре, которая не обманула ни одной маминой надежды, ни одной мечты. Вместе они сообразили, как вести хозяйство. — Джемма посмотрела на него. — Ты понимаешь? Чувство вины мне очень хорошо знакомо.

— Да, — отозвался Колин. Он помолчал немного, а потом сказал: — Так какую мебель нам следует купить?

Она окинула его взглядом, словно примеривалась. Мышцы его все еще выпирали, раздувшись после тренировки.

Колин заметил, как она на него смотрит, и веки его отяжелели, взгляд подернулся дымкой желания.

— Прочность и выносливость, — сказала она.

— Это ты обо мне? Выносливости мне не занимать. Однажды я сделал сто подходов…

— Нет. Я назвала главные критерии для выбора мебели.

И вновь Колин засмеялся.

— Ты не дашь мне потешить самолюбие, верно? Вначале опустила меня ниже плинтуса в смысле секса, а теперь говоришь, что я могу поломать мебель, просто сев на нее.

— Полагаю, ты можешь доказать мою неправоту по обоим пунктам, — тихо сказала она.

— Мне бы очень хотелось этого. Заявляю об этом со всей искренностью.

Она отвернулась к окну, рассчитывая, что так он не заметит, как порозовело ее лицо.

— Спасибо, — сказал он.

Она повернула к нему голову.