Читать книгу "Гостья из прошлого - Алексей Борисов"

изо всех сил стиснул зубы, чтобы не застонать повторно.

Фестиваль

Сон был странным и оборвался внезапно. Приснился друг детства и юности Роберт, выглядевший как при их последней встрече — в теплой куртке, шерстяной шапочке и шарфе, с рюкзаком на плече, собранный для дальней дороги. «Давай со мной», — сказал он, улыбаясь. На самом деле тогда никто из них ни разу не улыбнулся… Во сне Роберта ждал самолет, почему-то не пассажирский лайнер, а громадный бомбардировщик из фильмов про вторую мировую. Винты уже вращались, слова тонули в реве моторов. Захотелось возразить, что это, мол, не тот рейс, но на летное поле внезапно набежала густая тень. А потом словно зажевало пленку в кинопроекторе, и картинка пропала.

Марк проснулся, глянул на будильник. Десять минут до подъема. Можно было успеть досмотреть… хотя что он ожидал увидеть? Жизнь — не кино с хэппи-эндом. Тридцать лет прошло. Тридцать лет совсем другой реальности. Они расстались, когда им было по восемнадцать. Роберт говорил, что это ненадолго, но ошибся. Вышло так, что попрощались навсегда. На скользкой горной дороге, за таможенным постом и КПП, автобус повело и вынесло на встречную полосу. Тяжело груженый рефрижератор не успел затормозить. О катастрофе даже сообщили по телевидению, а какая-то газета разместила список погибших. Среди них значился Роберт с его родителями.

Правда, почему они не полетели самолетом? Еще были рейсы за рубеж, и, конечно, дико переплатив, можно было взять билеты. Наверное, решили сэкономить. В чужой стране у них не было ни друзей, ни родственников, а на гуманитарную помощь для эмигрантов и беженцев мало кто надеялся. Отец Роберта преподавал в консерватории и по поводу грядущих перспектив высказывался без прикрас: «Буду на площадях играть. Или по дворам пойду». Марк сперва бросился переубеждать его, однако наткнулся на очень умный и печальный взгляд из-под очков, исключавший продолжение дискуссии…

Будильник запел привычную мелодию. Лора пробормотала что-то, не горя желанием пробуждаться. Марк пошевелился, откинул свой край одеяла. Правая нога была словно деревянная. Он аккуратно помассировал ее, глубоко вдохнул, выдохнул, сжал зубы и встал с кровати.

Если иметь в виду меню, субботний завтрак мало отличался от любого другого. Разве что Лора, используя остатки молока, испекла блинчики. По утрам семья обязательно собиралась за общим столом. Вечерами Марку часто приходилось задерживаться на работе, а Феликс пропадал в университете. К внеучебной активности сына все привыкли с его первых дней на факультете компьютерных наук.

— … просто нечто потрясающее! Новейшая модификация баллистической ракеты, которой нет аналога в мире! Полностью, до последнего винтика и чипа, разработана и создана нашими учеными, — взахлеб рассказывал Феликс, пока остывал горячий чай в кружке.

Марк, мыслями возвращавшийся к странному сну, с опозданием уловил, что вчера сын слушал какого-то лектора из общества «Катехизис». Собственный инженерный опыт заставлял усомниться в лекторской правоте. Его предприятие коммунального хозяйства худо-бедно держалось на плаву благодаря импортным запчастям. Неполадки и аварии происходили регулярно, Марка запросто могли поднять телефонным звонком среди ночи. Даже удивительно, что эти выходные начались спокойно. Впрочем, может быть, в оборонке всё иначе устроено…

— Но главная новость у меня другая, — с торжеством в голосе сказал Феликс.

— Какая? — спросила Лора.

— Меня берут на фестиваль, и я понесу знамя.

Фестиваль молодежи и соотечественников стартовал завтра. Вузовская сборная должна была принять участие в церемонии открытия, а сыну выпало возглавить колонну. Как ему дали понять, решающую роль сыграла прекрасная характеристика. В ней, помимо успехов в учебе и общественной деятельности, значились сведения об отце.

— Не у каждого отец — герой, — с гордостью подытожил Феликс.

Марк только вздохнул. Себя он героем не считал. Когда ему исполнилось восемнадцать, началась национальная революция. Был он студентом института искусств, и призывы исполнить патриотический долг воспринял без колебаний. В агитбригаду, сформированную для выступлений перед бойцами, напросился сам. В те дни и разошлись их пути-дороги с Робертом.

Поездка на фронт развеяла многие представления, которые он почерпнул из публицистических передач и стихов. Освободительная война против колониализма с близкого расстояния выглядела куда сложнее. Народ по ту сторону несправедливо проведенной границы не рвался освобождаться. Это выражалось не только в косых взглядах. Координаты площадки, где они выступали перед танкистами, кто-то сдал противнику.

После удара из французской самоходной гаубицы Марк очнулся уже в полевом госпитале. Долго лечился, заново осваивал умение ходить — сначала с тростью, потом без. Хромота осталась с ним на всю жизнь. Институт искусств он бросил и, воспользовавшись льготой для ветеранов, поступил в индустриальный вуз. Там познакомился с Лорой.

— Ты на собрание придешь?

Вопрос Феликса застал его врасплох, перебив очередные воспоминания.

— На какое собрание?

— Факультетское, в следующий четверг. Годовщина же революции, юбилей.

— Какой я революционер? Сам подумай, — попробовал уклониться Марк.

— Ну, пап, не отказывайся. Пожалуйста…

Лора выразительно посмотрела на мужа. В ее больших карих глазах читалось: «Ребенок же просит. Тебе трудно?» Марк понял, что не сумеет сказать «нет». Придется произносить казенные фразы и принимать незаслуженные почести.

— Ладно, приду.

Сын прямо засветился от радости.

— Спасибо! У нас репетиция сегодня, а еще занятия по языку. На ужин опоздаю, наверное.

— Не многовато дополнительных занятий? — поинтересовалась Лора.

— Нормально. Отличников обещают на стажировку послать, в Пекин.

Он явно собирался и здесь быть первым. Изучение китайского языка являлось дополнением к курсу кибербезопасности. На этой теме Феликс был совершенно повернут, даже состоял в отряде по отслеживанию соцсетей. Марк не сомневался, что со знаменем у него тоже всё получится: сын с детского сада обожал маршировать. Вообще, мечтой студента-компьютерщика была служба в Корпусе блюстителей, который вождь называл щитом государства и революции.

Поездка на рынок была семейной традицией и заодно настоятельной необходимостью. В магазинах продукты стоили заметно дороже, так что удостоверение освободителя, дававшее право на скидку, не особенно помогало. С бойкими чернявыми продавцами торговалась Лора, ей это подходило по темпераменту. Марк таскал покупки, рассчитывался за них и невольно продолжал думать о странном сне. Мнительностью он не страдал, в приметы и тому подобную чепуху не верил, однако Роберт у трапа бомбардировщика то и дело вставал перед глазами.

На обратном пути улицы наполнились машинами, начались пробки. Их старенький отечественный пикап, ровесник Феликса, тащился медленно, часто останавливаясь. Радиостанции трубили о предстоящем фестивале, который имел целью продемонстрировать железное единство нации в пространстве и времени. Марк выключил приемник и закурил.

— Открой окно, — напомнила Лора.

— Извини, забыл.

Из репродукторов на столбах лились песни позапрошлой войны. Столицу заранее украсили и к фестивалю, и к