Читать книгу "Охотники за курганами - Владимир Николаевич Дегтярев"

отсель, дурак! — крикнул на Егера Полоччио. — Обхождения не знаешь, раб? Пусть сам барин придет!

Егер перемотнулся, переставил ноги, но стерпел словами и пошел искать князя.

— Солдат тех как зовут? — спросил Полоччио, глядя через открытую дверь, как Егер говорит с каторжным майором. Оба, Егер и майор, долго смотрели на повозку Полоччио. Потом майор слез с коня и зашагал в их сторону.

— Солдаты — Веня Коновал да Сидор Бесштанный, — тихо проговорил Гуря и, нагнувшись, выскочил на траву и так же — нагнувшись — шмыгнул мимо князя.

Полоччио смотрел, как упруго и надежно ступает по земле этот униженный и почти уничтоженный государством русский офицер. Гуря, конечно, сообщил ученому посланнику, что майор Гарусов — князь по рождению. Да только вот родословная в пожизненной ссылке при лишении всех прав состояния хоть в России, хоть в Италии — везде смерть. Живешь, но уже мертвый. Так что жизнью этого бывшего князька Полоччио может распорядиться без условностей. Надо лишь достичь тайного места при озере Алтынколь, а там…

— Почто остановка? — спросил майор грубо. — До указанного привала еще половина пути.

— Путь здесь решаю я, — так же грубо ответил Полоччио. — Давай, организуй мне разведку на восток!

Князь оглянулся. Эта сволочь — все же ученая сволочь. Либо чует, либо — знает. Верно будет второе. Ведь тайную карту злыдень и авантюрист Колонелло чтет. И чтет, видать, грамотно.

Ибо в той стороне, куда Полоччио приказал послать немедля разведку, в древности, судя по карте, стояли города. Да где их теперь сыщешь? До потопа они там стояли, ученейший ты обалдуй!

Правда, старик Баальник, представленный в услужение князю старовером Хлыновым, два дня назад тайно сообщил Артему Владимирычу, что где-то в этих местах на восток начинается цепь малых курганов, а ведут они к кургану большому.

— Огромный холм, вестимо, что рукотворный, — сказал тогда Баальник, — два на десять лет назад мы с ватагой хотели его копнуть. Да нас погнало оттель неведомое племя. Вроде как верхние манси. Или ханты.

Уже третьи сутки, как по велению князя забайкальцы и джунгары, кроме пяти кощиев, приближенных к болезному Акмурзе, ушли на восток. В разведку по указанному Баальником направлению. Дано им было два дня на движение вперед и два — на возврат. Завтра должны подойти.

— Разведка должна вернуться завтра, — сообщил наконец ученому посланнику Артем Владимирыч. — Определено, что выйдут они к большому повороту реки. Это — двадцать верст далее. Нельзя здесь поворачивать. Нельзя планы нарушать.

Не сообщать же ученому посланнику, что продавцы коней за сделанное князем добро послали ему тайного гонца с известием, что к нему идет караван от Бай Тура Демид-Бабы! И через два дня особый караван будет у поворота Улуг-Кема, то бишь — реки Оби. Наперед всего стремиться надо туда! Караван, что идет встречь им, караван опасный и… весьма заманчивый для здешних иноверцев. А охрану каравану Баба Демид не выделил, это точно. Старик он хитрый — до своего порога сам добро свое стережет, а уж после порога — кто куда с добром! Лишь бы уплочено!

Нельзя сейчас на восток! Никак нельзя!

По карте, да, на востоке отмечены курганы. Но они стоят и ждут, а пушки и ружья могут и не дождаться оговоренной встречи!

Полоччио состроил задумчивость на лице.

Князь в упор смотрел на него. Тогда, после резни джунгарских бегунов, Егер пыткою вынул вместе с душой Агалака и то, что рвался он, подлый изменник, увидеть Полоччио. Дабы любой ценой сообщить тому, что, ежели карта попадет к Полоччио помимо рук Акмурзы, значит сие — предательство. И о карте знают ненужные люди. Людей тех следовало губить смертью, но от условий договора с иезуитами — не отступать. И курганы — резать.

Чей же то был приказ про курганы, Егер так и не добился, ковыряя окровавленного Агалака. Тот испустил дух, повторяя одни слова: «Человек из обоза повелел — курганы резать!»

— Агалак… при последней, кровавой присяге, предсмертно сообщил… — неожиданно произнес в лицо Полоччио Артем Владимирыч, — сообщил, что тайный человек из обоза повелел — курганы резать! Как понять — резать, когда курганы — копают? А?

Полоччио крутанул длинным носом в сторону, смахнул назойливую мошку с лица и опять тускло уставился на князя. Неподвижным взором. Молчал.

«Ладно. Пусть пока так, — подумал Артем Владимирыч. — Про “человека из обоза” — прояснится. Не завтра, так через месяц. Теперь, при движении, — время есть. Главное то, что Полоччио станет производить земляные работы. А копать землю — дело тяжкое. На два месяца, если не более. Хорошо. Славно! Время есть!

Время узнать, кто это в самой Сибири, да притом — в самом княжеском обозе, дает команду ученому посланнику — курганы резать! Увидеть бы лик человека, самолично решившего, что можно безбожно и бестрепетно забирать золото и прочее добро, живущим уже не принадлежащее.

Ладно. Увидим. И все же… Почему Агалак говорил: “Курганы резать”? Курганы же не режут — их роют, копают, раскапывают. Пробивают, наконец. “Резать” — мог сказать либо только человек, с русским языком, да с курганами — не знакомый. Нет, конечно — знакомый. Но — не до тонкости понятия — “резать”. Сие надобно крепко обдумать…»

Полоччио меж тем убрал высокомерие с лица, кивком отпустил от себя майора Гарусова и дернул за шнурок.

Вагенбург заколыхался, кучер заматерился, пустил кнут по лошадиным спинам, и лошади ответили кучеру злым ржанием.

Захлопнув железную дверцу, Полоччио перекрестил себя. Теперь он был явно уверен, что майор Гарусов про карту знает. А может, даже имеет с нее список. Раз опередил Полоччио с разведкой далеких предгорий.

Джузеппе Полоччио еще раз возблагодарил себя за то, что даже под опиумным настоем, в полубреду, не выболтал иезуитам два года назад главный секрет золотого оленя — секрет его вытянутой правой ноги.

Ибо, как нечаянно узнал Полоччио от самого майора Гарусова, и узнал прямо сейчас, — есть в караване еще один лазутчик ордена Христовой Церкви. Кроме умирающего предателя Акмурзы и забитого Егером Агалака. Агалак при угасающем разуме сказал очень точно: «Человек из обоза повелел — курганы резать!» И Полоччио изворотливым умом авантюриста понял, кто — всего единый человек в обозе — может так говорить — «резать». Он и с Богом договор — резал. Иудей чертов! Всех подставит под княжий топор!

Полоччио вызверился, покрыл ругательством всю иезуитскую затею и в два глотка ополовинил кувшин вина.

Порка мадонна миа! Придется и вправду резать курганы. Не спешить сломя голову к