Читать книгу "Звериный профиль - Анна Дубчак"

– Да-а-а… Хорошо, что нашелся такой человек, который хотя бы похоронил. А если бы не он, то кто тогда?

– Да вот мы все об этом и говорили. Те деньги, что Тамара Степановна из тринадцатой квартиры собирала Валечке на похороны, капля в море! А Володя этот и гроб красивый заказал, и…

Она продолжала рассказывать подробности похоронных дел, а Зою от этого разговора затошнило. И ведь ни капли жалости к убитой Сурковой она так и не почувствовала. Хотя и злорадства тоже не было.

– …Очень мало людей пришло попрощаться, а на кладбище нас вообще было человек семь-восемь. Две женщины пришли, на которых Валя работала, детишек их нянчила. Очень хотела поехать Преображенская Евгения Спиридоновна, соседка Валина и, можно сказать, подруга, да здоровье не позволило. Женщина она очень старая, болячек много, но ум имеет ясный. Знаете, как одинокие женщины-соседки живут? Стараются помогать друг другу. Валя ухаживала за старушкой, когда та болела, за лекарствами ходила, продукты покупала. А Евгения Спиридоновна деньгами ей помогала, давала в долг, причем без процентов. Пенсия-то у нее большая, а женщина она тоже одинокая, я уже говорила, куда ей тратиться-то? Я не удивлюсь, если покойница осталась ей должна… Да, кстати, Евгения Спиридоновна уже вечером, в кафе, тут неподалеку, когда она пришла на поминки, кому-то из присутствующих рассказала, что вроде бы не так давно то ли в нашем дворе, то ли возле поликлиники была какая-то драка, и что она, Преображенская, видела, как дерутся две женщины. И она рассказала об этом Валентине. Уж не знаю, как она увязала эту драку с убийством Вали, но предположение такое высказала. Что, мол, Валентина могла кому-то рассказать эту историю, и человек, которому она это поведала, мог предположить, что она сама все видела. А вдруг это и была убийца?

– А при чем здесь драка? – Зоя сделала вид, что удивлена. – Ну, подрались люди…

– Так в драке той одна баба другую вроде бы убила. Так ударила ее по голове, что та упала и померла. Хотя, может, я что-то путаю. Я, честно говоря, в тот день на кладбище так замерзла, надо было шубу надеть, а я в пуховике была, и на ногах ботинки демисезонные, зимние-то на меху я в ремонт сдала… Короче, я так промерзла, что, как только вошла в кафе, сразу три рюмки водки выпила, ну а потом горячих щей поела и не заболела! Это я к тому, что могла что-то спутать, не так понять.

– Знаете, Валя в свое время помогала моей маме, один раз даже от смерти спасла, когда та тонула в озере. Они тогда подростками были. Это я к чему… Я могла бы прямо сейчас вернуть вашей соседке Евгении Спиридоновне Валин долг, если он, конечно, есть. А если нет, то просто поговорить с ней о Валентине, помянуть ее.

– Вот есть же хорошие люди! Конечно! Евгения Спиридоновна будет очень рада.

– Вы тоже можете к нам присоединиться, – рискнула предложить Зоя, хотя понимала, что поступает так, вновь вступая в игру, в которой видит себя невиновной. И что на самом деле, в случае, если старушка узнает Зою, это мероприятие может закончиться настоящей драмой. Зачем она так сказала, зачем пригласила? Девяносто процентов, что соседка сейчас согласится. И что тогда? Неужели Зоя подсознательно хочет, чтобы ее схватили, осудили и посадили? Чтобы закончилась уже эта мука с неопределенностью?

– Ой, я бы с радостью. Но нам с Кнопкой надо прогуляться до магазина, а потом я поеду к дочери, внучку нянчить.

Ну вот и все! Судьба снова распорядилась так, как посчитала нужным.

– Спасибо вам за разговор о Валентине. И очень жаль, что меня не оповестили, иначе я приехала бы на похороны обязательно, да и помогла бы финансово.

Соседка улыбнулась и пошла в компании своей лохматой Кнопки в сторону магазина.

– Постойте! Вы не могли бы помочь мне войти в подъезд?!

– Ох, конечно, извините! – И соседка, вернувшись, ключом от домофона открыла ей дверь.

Зоя поднялась к квартире Сурковой, постояла несколько минут перед опечатанной дверью, прислушиваясь к своим ощущениям. Но нет, ничего не почувствовала. Ну, жила себе здесь женщина, пенсионерка, подрабатывающая няней, экономила на всем, однако временами даже чувствовала себя счастливой от сознания того, что живет не в съемной квартире, а практически в своей. Общалась лишь с соседкой, да с влюбленным в нее, судя по поступкам, охранником по имени Володя. Возможно, собиралась за него замуж. Так, стоп. Но если между Сурковой и охранником полыхали такие чувства, так, может, он был в курсе того, что она собиралась провернуть с Зоей? Может, она доверилась ему и рассказала о том, как решилась на шантаж? Может, они вместе распланировали весь процесс, обговаривали детали? Нет-нет… Не то. Если бы этот Володя был в курсе, то вряд ли позволил бы своей любимой женщине так рисковать, отправляясь на встречу с убийцей. Да он сам бы поехал на переговоры и уж точно не пустил бы Валентину на место преступления тогда, ночью, когда Зоя вытаскивала тело Ирины из подвала. Нет-нет. Валентина сама все это провернула и, рискуя, мечтала о том, как расплатится за квартиру и заживут они с Володечкой сыто и «бохато», будут счастливы. Планы строила, может, уже и пеньюар себе дорогой присмотрела, тапочки своему любовничку купила. Оставалось только стиснуть зубы и довести дело до конца – вытащить деньги из Зоиного кошелька, и все, готово дело!

Зоя позвонила в дверь напротив. Не сразу услышала медленные шаркающие шаги. Евгения Спиридоновна, подойдя к двери и заглянув в глазок, увидела Зою и спросила: кто там?

Может, прямо сейчас уже не испытывать судьбу и сбежать? Зачем она пришла? Уж точно не для того, чтобы помянуть женщину, которую Зоя сама же и отдала на растерзание Демину. Конечно, ей хотелось убедиться в том, что старушка в тот ясный морозный день не видела ее лица в момент убийства. Чтобы в очередной раз успокоиться. Или, наоборот, понять, что она узнана.

– Евгения Спиридоновна, я подруга вашей соседки, Валентины Сурковой. Хотела просто поговорить. Но если вы боитесь или…

Защелкали замки, дверь приоткрылась, и показалась маленькая голова с сильно напудренным сухим морщинистым личиком. Зоя разглядела даже слой розовых румян на скулах старушки. Стриженые серебряные волнистые волосы были тщательно уложены. Когда-то эта женщина была очень красива и следила за собой.

Преображенская всего несколько секунд разглядывала Зою, затем, что-то решив для себя, кивнула и впустила гостью.

– Проходите, пожалуйста.

– Вы уж извините меня за визит, мне рассказала о вас ваша соседка, имени ее я не спросила, у нее собачка Кнопка.

– А… Знаю, о ком вы говорите. Это наша Ниночка.

– Я просто хотела поговорить о Валентине. Она была подругой моей матери. Они дружили с детства…

– Как хорошо, что нашелся хоть кто-то из ее прошлого, а то у меня создавалось такое впечатление, будто бы она вообще вылупилась из яйца… – захихикала старушка. – Проходите, пожалуйста, в гостиную. Я сейчас вскипячу чайник. У меня и кексы есть.

Судя по тому, как Преображенская, закутанная в белую тонкую шерстяную шаль-«паутинку», перемещалась по своей квартире, заставленной старомодной мебелью и увешанной сомнительной ценности пейзажами и портретами кошек, как щурила глаза, можно было предположить, что видит она не очень хорошо. Что радовало, безусловно. Но это вблизи. А что, если у нее дальнозоркость и она узнала Зою?