Читать книгу "ПроЖИВАЯ. Как оставаться счастливым, проживая самые сложные моменты жизни - Ольга Савельева"

– Интересно. А рассказал зачем?

– Не знаю. Мне стало как-то сложно. Будто я тебя обманул, а мне за это еще и заплатили. И мне сложно на тебя смотреть: я плохим себя чувствую. Ты же не за проигрыш мне хотела заплатить…

– Да, именно так. Я хотела на победу тебя простимулировать.

– Победы не было. Забери деньги. Я их обманом заработал.

Сын ушел к себе в комнату.

«Ух ты, – подумала я. – Какой наглядный кейс про совесть. Концентрация раскаяния превысила все возможные пределы на третий день. Семьдесят два часа – и ребенок больше не смог терпеть своего вранья».

Я пришла за ним к нему в комнату и сказала:

– Я пришла тебя поблагодарить.

– Поблагодарить? – не поверил Даня. – За что? За то, что соврал?

– За то, что не смог жить с обманом и рассказал. Ведь мы с папой никак не узнали бы об этом подвохе. Только от тебя. А ты предпочел чистую совесть деньгам. Это даже круче победы.

– Да? – удивился сын. – Я думал, ты накажешь. За то, что сразу не рассказал.

– Да, это обидно. За это накажу. Верну только половину выигрыша твоего, – я протянула ему тысячу рублей.

– Какого выигрыша? Не было выигрыша.

– Как не было? Был! Ты выиграл чистую совесть. И я за это с радостью награждаю тебя, а половину забираю, потому что семьдесят два часа она у тебя зрела, совесть твоя. Зато теперь она спелая, честная, взрослая. Спасибо тебе за этот урок.

– Ничего себе! Знал бы, что мне не влетит, раньше б рассказал, – смеется Даня.

НАШ СЫН УЧИТСЯ БЫТЬ ВЗРОСЛЫМ, ГЛЯДЯ НА НАС. ТАК ХОЧЕТСЯ БЫТЬ ДЛЯ РЕБЕНКА ДОСТОЙНЫМ ПРИМЕРОМ. И, КАЖЕТСЯ, ПОКА ПОЛУЧАЕТСЯ.

– Мам, убрать медаль? А то меня смущает. Висит и как будто укоряет.

– Нет, сын, не убирай. Это медаль за победу над собой. Будем смотреть на нее и вспоминать этот случай. И вообще будем считать, что это медаль за обнаруженную совесть.

Шпинат

Есть такое мобильное приложение «Be My Eyes» – «Будь моими глазами».

Оно создано, чтобы помочь незрячим людям увидеть мир. Например, прочитать за человека, который не видит, что написано на упаковке продукта, или подсказать, какого цвета платье на вешалке.

Можно взять – и стать органом зрения для другого человека, проводником актуальной информации. Удивительный опыт и очень нужный проект.

Но иногда возможность взглянуть на жизнь глазами другого человека нужна и тем, кто прекрасно видит. Потому что, глядя на ситуацию с его ракурса, можно увидеть то, что не видно с нашей колокольни.

Я испытывала к Павлу странную смесь чувств. Настороженность. Страх. Недоумение. Щемящая жалость.

«Ты с ним поаккуратнее, – сказали мне. – Он – таран». Это мне сказали в ответ на мой вопрос – «Знаете его?» – люди, которые его знают. Намекнули: Павел сложный.

Павел пришел ко мне в личку, сухо поздоровался и написал: «Вот памятка про безопасность. Для людей с эпилепсией. Опубликуйте».

Я часто публикую социально значимые посты, оказываю информационную поддержку важным темам. Но тут должно совпасть много факторов: достоверная информация, экспертный источник, наличие у меня времени вникнуть и разобраться в ситуации.

В данном случае факторы не совпали. Просто пришел чужой незнакомый человек и общение строит в таком… индифферентно-повелительном тоне: сделайте, да побыстрее!

Не грубо вроде, но и дружить не хочется. Как будто начальник пришел к подчиненному и дал задание. Сильно занятой начальник, которому некогда тут рассусоливать.

Я много лет в сети и уже умею выстраивать границы. Потому что здесь их нарушают по много раз на дню, и это необходимый навык, чтобы выжить. Могу сказать, например: «Спасибо, но я сама определяю контент своего блога». Это переводится как: «А можно как-то полюбезнее, если вы об услуге просите?»

Прежде чем написать это Павлу, я заглянула на его страницу. Буквально на секунду. И застряла на час. Увидела ситуацию глазами Павла и многое поняла.

Я поняла, что это была не просто просьба – это была его важная миссия.

У Павла погибла тринадцатилетняя дочь. Утонула в ванной из-за приступа эпилепсии. Его жизнь разделилась на до и после.

После – не жизнь, а война. Теперь Павел не может просто жить, зная, что эпилепсия забирает других людей: подстерегает их в самых будничных ситуациях и ворует жизни.

Павел намерен отомстить эпилепсии. В память о дочери он хочет спасти как можно больше людей, чтобы эпилепсия осталась ни с чем.

Как? Для начала – информированием.

Люди с таким диагнозом должны соблюдать правила безопасности. А все остальные – знать, как помочь, если у человека рядом начался приступ.

Павел кричит об этом везде, бьет во все набаты. Но набатов у Павла мало: он же не блогер. Он просто папа, потерявший самое дорогое.

Павел так спешит победить эпилепсию, что ему не до вежливости. Ведь «что» важнее, чем «как». Так думает Павел.

Некогда ему тут социальные реверансы выкрутасничать перед каждым, давайте скорее публиковать инструкцию!

Павел считает, что эпилептологи должны проводить инструктажи о безопасности перед каждым приемом каждому пациенту.

Вот когда мы садимся в самолет – там стюардессы проводят предполетный инструктаж. А потом проходят вдоль рядов и проверяют, застегнуты ли ремни.

То есть человеку объяснили, что его спасет в случае аварийной ситуации, а потом проверили, как он это понял.

Задача Павла – чтобы все выучили свои роли на зубок. Он распространяет памятки, пишет письма во все инстанции, ходит на одиночные пикеты. Каждый день – новый бой. В Интернете, в реале – везде.

Павел дерется грубо, навязчиво и местами агрессивно. Наверно, по-другому и не получится, если ты на войне. Он не понимает, что другие – не на войне. Они просто живут свои жизни, не подозревая о том, какой бой прямо сейчас бушует внутри Павла. Поэтому они с этими другими часто не совпадают, ведь это разные реальности.

Как-то в школе я писала сочинение о войне. Но я писала не о том, каково это – жить, зная, что в любой момент можешь умереть, а просто писала о том, каково это – жить. О том, как девушки мыли волосы в военных условиях, как пели песни и старались быть красивыми.

Я писала и не верила, что это правда. Ну какие песни, какая красота, когда над головой свистят пули. Я не могла этого понять, потому что ни дня не жила на войне, слава Богу, и не воспринимала эту реальность.

Так и люди не понимают Павла. Он ссорится со всеми, кто оказывает сопротивление. Он публично возмущается позицией тех врачей, кто, например, не хочет распространять инструкции.

А я понимаю этих врачей. Павел совсем не любезен. Ему не хочется помогать, наоборот, хочется выстроить границы. Даже несмотря на то, что дело хорошее и нужное.