Читать книгу "Капитан Магу. Палканский дебют - Вадим Полищук"

– Почти все через Шиповский. Через Орканский мало ушло.

– Раненых в город привозли?

– Про раненых Добрын ничего не сказал. Или совсем не привозили, или привозили мало.

Ну, вот все и сложилось. Башибузуки начали по привычке местных грабить. И не только местных, и не только грабить. Те разбежались из Одреополя по окрестностям, отсюда и столь хорошая осведомленность пастуха Добрына о событиях в городе. Но пора вернуться к османийским войскам.

Корпус Эник-паши сорвали с места неожиданно, приказом сверху, видимо, гарнизон Коварны основательно припекло, и без поддержки извне османийцы город удержать уже не надеются. Судя по опустевшим лагерям близ Одреополя, возвращение назад не планировалось. Паша все поставил на одну карту, один удар, и удар этот нацелен на Коварну через Шиповский перевал и Лочев. Со стороны Орканского перевала планируется только демонстрация с целью отвлечь руоссийцев от направления главного удара.

Но с главным направлением у Эника сразу не заладилось, смахнув с перевала мешавшую ему роту и выйдя к Лочеву, паша обнаружил, что остался без большей части пороха для осадных орудий. Без осадной артиллерии штурм Лочева сопряжен с большими потерями. Конечно, можно завалить городские укрепления трупами, но с кем тогда идти до Коварны? И османийский глава принял другое решение – отложить штурм и выгрести остатки пороха с Одреопольских складов. На это указывало отсутствие потока раненых и вчерашний пороховой обоз.

В результате весь корпус Эник-паши оказался растянутым вдоль единственной горной дороги, а выход на оперативный простор ему закрывали укрепления Лочева. И две дивизии в узком дефиле не развернуть, полки османийцев вынуждены будут поочередно биться лбами об Лочев, пока у обороняющихся не закончатся патроны. Или солдаты. И вряд ли в штабе Палканской знают об отсутствии реальной угрозы Тешелю. Если донести до них сложившуюся ситуацию, то гарнизон Лочева может быть усилен резервами из Тешеля без ослабления войск, осаждающих Коварну. В планах османийцев ведь может быть и прорыв осажденных навстречу войскам Эник-паши.

А в голове капитана Магу уже сложился другой план. Двумя-тремя полками от Тешеля перейти Орканский перевал, спуститься с предгорий и с ходу взять Одреополь. В этом случае османийцам точно будет уже не до Коварны и Лочева. А что? Войск там почти не осталось, тысячу башибузуков разогнать труда не составит. Но на такое наступление штаб Палканской армии не пойдет, им бы только не допустить прорыва и ухода гарнизона Коварны.

Численность штыков в Палканской армии тысяч на пятнадцать превышала количество таковых в корпусе Эник-паши. Но если добавить к двум дивизиям паши гарнизон Коварны, то тут перевес в силах был уже на стороне османийцев. Еще одним недостатком руоссийской диспозиции было то, что с началом полной блокады Палканская армия вынуждена была держать несколько слабых гарнизонов вроде того же Лочевского или Тешельского, удаленных на десятки верст друг от друга.

В таких условиях знание направления главного удара противника и возможность переброски резервов для его отражения с неугрожаемых направлений могло сыграть решающую роль в предстоящем сражении. В любом случае стоило проинформировать генерала Скоблина о сложившейся обстановке, но как доставить донесение в Ясен?

– Горанович, а за два дня до Ясена дойти можно?

Контрабандист задумался, потом высказал результат своих размышлений:

– Можно. Очень трудно, но можно.

– А за полтора?

– За полтора нельзя, даже если идти всю ночь.

Два так два, хотя штурм Лочева может начаться уже завтра. Осталась сущая мелочь – уговорить Горановича.

– Горанович, отнеси записку в Ясен. Я заплачу.

Уговаривать контрабандиста пришлось долго, сошлись на двух червонцах, которые приплюсовывались к общему долгу за спасение капитана Магу. Сложности возникли с запиской, поскольку полевая сумка офицера осталась где-то в траншее на Шиповском перевале. В кармане мундира отыскался огрызок карандаша, но не оказалось ни клочка бумаги. У Горановича с канцелярией были не меньшие трудности. К удивлению Алекса, у Добрына бумага нашлась. Грубая, серая, но вполне пригодная для письма.

Забрав донесение капитана Магу, контрабандист пообещал:

– Завтра утром пойду.

– Какое завтра?! – взвился Алекс. – Сегодня! Сейчас же! Каждая минута на счету!

Не выдержав такого напора, себриец сдался.

– Ладно, пойду прямо сейчас.

– И помни, только офицеру из штаба Палканской армии, никому другому, – напутствовал его капитан.

Теперь оставалось только ждать. Добрын оказался коренастым мужиком, до глаз заросшим черной бородищей и насквозь провонявший овчиной. По-руоссийски он не говорил, похоже, он вообще говорить не любил, но кормил больного исправно. Правда, после такой кормежки Алекс еще с год на сыр спокойно даже смотреть не мог. На четвертый день, зайдя проведать раненого, пастух неожиданно разразился длинной речью. С пятого на десятое офицер понял, что в Одреополь был доставлен большой транспорт с ранеными из-под Лочева.

– Велики, врло велики, – так несколько раз и повторил.

Из этого следовало, что штурм Лочева уже состоялся и стоил османийцам серьезных потерь. Непонятно только, насколько серьезными, и каков был результат. Взяли османийцы Лочев или не взяли? И если взяли, то сумели ли продвинуться дальше? Раньше чем через несколько дней ответы на эти вопросы получить не удастся.

Прошло восемь дней с момента появления капитана Магу в пастушьей хижине Добрына. Алекс уже немного окреп и самостоятельно выбирался из хижины на свежий воздух. И слышать стал лучше, вот только говорил еще не очень хорошо. Когда офицер грелся на зимнем солнце, снизу поднялся пастух вместе со своими овцами, вечно скалившейся на Алекса лохматой овчаркой и довольной рожей.

– Осман вратио као претучен пас!

Даже окладистая борода не могла скрыть его довольной ухмылки. Из его объяснений, сопровождаемых самой активной жестикуляцией, выходило, что вчера османийцы вернулись. Причем вернулись в количестве куда меньшем, чем уходили. И возвращение их больше походило на бегство после поражения. Это обстоятельство и было причиной радостного настроения пастуха. И пушек вернулось совсем мало, а раненых, напротив, было много. По всему выходило, османийцев хоть и не разгромили полностью, но побили основательно. В ближайшее время им будет не до наступлений, а капитану Магу можно уже и озаботиться собственным спасением.

Горанович вернулся только на четвертый день после османийцев, выглядел он похудевшим и очень недовольным. На вопрос «Где он столько времени был?», ответил коротко:

– В тюрьме сидел.

Разговорить его оказалось нелегко, а когда удалось, контрабандист поведал следующее. До Ясена он добрался в оговоренный срок. Причем ухитрился обойти все посты и беспрепятственно добраться до штаба армии по переполненным патрулями улочкам. Первая проблема возникла в виде часового при входе в само здание, который никак не хотел пропустить себрийца внутрь. Тот продолжал настаивать, поднялся шум. Закончилось все вызовом начальника караула и подвалом, куда посадили Горановича вместе с пойманными дезертирами, мародерами и прочими отбросами руоссийской армии.