Читать книгу "От него не сбежать - Мария Высоцкая"

– Ден!

Клим медленно заходит в столовую. Прожигает Соколова свирепым взглядом.

– Ухожу, ухожу, – Денис демонстративно выставляет перед собой ладони.

А потом в дом затаскивают Ромку. Грязного, побитого. Я даже сказать ничего не могу. Слов нет. И сил смотреть на все это тоже.

Прижимаю ладонь ко рту. Стою. Пялюсь на происходящее и понимаю одно – Ден прав. Во всем.

– Лу, – голос брата заставляет вынырнуть из терзаний. – Прости меня.

Киваю. Перевожу взгляд на Клима. Он тоже выглядит помятым. А еще злым. Дико. Я на расстоянии чувствую всю гамму эмоций, что скрываются за маской отрешенности.

Вяземский уходит наверх без слов. Просто поднимается по лестнице.

– Что ты наделал? – приближаюсь к брату. – Зачем?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Смотрю в огромные черные глаза и вижу там себя. Свое отражение и свою боль.

– Я хотел… он отобрал у нас все, – понижает голос, – у меня бы могло получиться.

– Что получиться, Рома?

– Подорвать его тачку.

– Что?

Отступаю. Закрываю глаза. Я хочу успокоиться. Поймать равновесие, но у меня не выходит. На плечи снова падает желание вмешаться. Ромка перечеркнул все мои старания одним действием. Убил своим желанием. Я никогда не хотела для него такой жизни. Не хотела, чтобы он мстил. Чтобы ввязывался во все это дерьмо. А сейчас понимаю, что он серьезно хотел убить человека. Да, такого гнилого, как Витя, но дело же не в этом…

– Приведи себя в порядок.

Наверное, сейчас, как заботливая сестра, я должна выразить беспокойство. Попричитать, может быть, даже порыдать или, наоборот, накричать в попытке вправить ему мозги. Но я не могу. Слишком пусто внутри. Ни на что нет сил.

Огибаю Ромину замершую посреди гостиной фигуру и поднимаюсь наверх. Крадусь по коридору и, словно воровка, тяну на себя дверь спальни Клима. Переступаю порог. Слышу шум воды в душевой и иду туда.

Как только вхожу, наши взгляды моментально встречаются в зеркале.

Вяземский стоит у раковины, упираясь в нее ладонями. На нем только брюки.

– Дверь закрой, – голос похож на тихий рык.

Теряюсь. Хочу поскорее исчезнуть. Отступаю.

– С этой стороны, – наконец-то поворачивается ко мне лицом. – Закрой дверь и подойди сюда.

40

Делаю, как он говорит. В моей голове это даже не обсуждается. Иногда мне кажется, что я готова выполнить абсолютно все, что он мне скажет. Абсолютно.

В ванной душно и влажно. В моих мыслях примерно так же. Тело очень быстро реагирует на сложившуюся ситуацию. Предвкушает что-то грандиозное. Мозг же изо всех сил бьет по тормозам. Но это уже ни к чему. Лишнее. Сердце выбрало тактику и четко ей следует.

Переминаюсь с ноги на ногу. Клим протягивает мне ладонь. Подхожу ближе. Вплотную. Он сжимает мою руку крепко. Смотрит на губы. Это сложно не заметить. У него опаляющий взгляд. Хищный. Возбужденный.

Это приятно – чувствовать себя желанной. Видеть блеск в глазах человека, что тебе дорог, от этой тянущей низ живота похоти.

Обхватываю ладонями его щеки, словно окончательно убеждаюсь, что с ним все в порядке. Я так боялась, что есть физические последствия. О моральных даже не задумывалась, их наличие – само собой разумеющееся.

– Ты цел, – улыбаюсь, слезы выступают сами. Я даже не понимаю, что плачу.

– Надеялась на обратное?

Застываю. До меня не сразу доходит, что он шутит. В голове так шумно. Мысли путаются между собой. Стою, смотрю на него как дура и нервно кусаю губы.

В отличие от меня, Клим не медлит. Сажает на столешницу рядом с раковиной. Разводит мои колени, устраиваясь между ними.

Близко. Критично близко и так желанно.

Клим.

Красоты и романтики не будет. Сегодня точно.

Сейчас каждое ее движение – дикая провокация. Мое сознание реагирует именно так: каменный стояк и ни одной приличной мысли.

Трогаю ее тело под широкой кофтой, от которой уже пора избавляться. Тяну вверх. Лу послушно поднимает руки, позволяет высвободить себя из одежды. На ней нет белья. И это непременно плюс. Высокая, налившаяся возбуждением грудь сама просится в ладони.

Сжимаю полушария. Слышу, как учащается Луизино дыхание. Она подается вперед. Прижимается теснее. В движениях нет скованности или медлительности.

Она на обезболиках. Эта мысль набатом бьет в голову. Чтобы удостовериться, провожу пальцами чуть в стороне от ранения. Реакции нет.

– Ты на таблетках? Снова? – встряхиваю худое тело с выступающими ключицами.

Она не сразу соображает. В глазах дымка. Мы с ней не говорили на эту тему. Но то, что она жрет таблы, чтобы не чувствовать боль... Их можно спокойно назвать наркотой. Да, таблетки ей выписал врач. Но сути это не меняет.

– Я чуть-чуть, – кладет ладони мне на плечи, – ты не знаешь, как это больно…

Ее взгляд замирает на моей груди, чуть выше сердца. Пальцы скользят по уже давно затянувшемуся ранению. Светлый рубец.

– Знаешь… – печально улыбается и смотрит.

Этот ее взгляд вечно выворачивал все наизнанку. Выбивал из колеи. Как и сейчас.

Все «против» стираются.

Целую. Она отвечает. Глубоко, развязно. Торопливо. Она всегда спешит. Боится не успеть. Сейчас так же. Переживает. Прижимается ближе. Проводит языком по шее, движется к щеке. Эти прикосновения и влага ее языка вызывают ошеломляющий эффект. Отстраняюсь. Фиксирую тонкие запястья и завожу их за спину. Лу что-то говорит, но я не особо вслушиваюсь.

То, что она не в себе, я понял сразу, как вошел в дом. Зрачки огромные, движения дерганые. Нервозность зашкаливает.

– Тише, – шепчу, обхватывая мочку уха губами, – дыши.

И она дышит. Послушно. Глубоко. Ерзает, пытаясь освободить свои руки. Разжимаю захват. А ее пальцы уже расстегивают ремень на моих брюках.

Тяну выдвижной шкафчик под раковиной на себя. Вытаскиваю презерватив и разрываю упаковку.