Читать книгу "Отец сводной сестры - Валентина Кострова"

— Дина... – выдыхаю имя с тяжелым вздохом, понимая, что девочка рубит все с концами. – Это глупо.

— Так будет правильно, Ром. Я напишу заявление об уходе, отработаю положенных две недели и уйду, - осмеливается на меня взглянуть, вымученно улыбается.

— Ты хорошо подумала?

— Хорошо. Ты замечательный человек, я очень тебя люблю, но нам не суждено быть вместе. Рано или поздно разница в возрасте, в воспитании, в мировоззрение сказалась бы. И лучше расстаться сейчас, перетерпеть боль расставания. Потом получится вздохнуть полной грудью. Жизнь на этом не заканчивается, - Дина убеждает прежде всего себя, а не меня. И где-то я с ней согласен, но не настолько, чтобы спокойно отпустить ее на все четыре стороны и позволить ей быть счастливой без меня. Как она может быть счастлива, когда любит меня, когда люблю я ее? Как?

— Давай, не будем спешить с решениями. Мы расстанемся на некоторое время, ты будешь продолжать работать, как прежде. После Нового года вернемся к этому разговору еще раз, и ты мне повторишь, что не видишь со мной будущее.

 — Зачем ты так, Ром? – укоризненно устремляет на меня влажный взгляд. Я его выдерживаю.

— Я слишком сильно тебя люблю, чтобы просто так отпускать.

45 глава

— Как планируешь праздновать Новый год? А главное с кем? – Лика заинтриговано на меня смотрит, я на секунду замираю возле вешалки. Думаю недолго, потом медленно поворачиваюсь к мачехе и равнодушно устремляю на нее безжизненный взгляд.

— Хотела бы с любимым человеком, но буду встречать его с тобой, - Лика хмурится, а я отворачиваюсь и беру свое пальто.

— Дина, с тобой все в порядке? – прикасается к моему плечу, я вбрасываю ее ладонь, сжимаю зубы. Со мной не в порядке. Далеко не в порядке. И не знаю, когда моя жизнь вновь станет прежней.

— Нет, я не в порядке. У меня все болит.

— Что болит? Голова болит? Может «скорую» вызвать? Ты действительно выглядишь немного бледной, - месяц назад беспокойство Лики было бы мне приятно, сейчас оно мне кажется наигранным, навязанным, не нужным мне. Сама Лика меня раздражает и последние дни стала задумываться, а не обнаглела ли мачеха жить в моей квартире, как у себя дома. Она после смерти папы сразу написала отказ от наследства, выписалась. Только чрезмерное правильное и хорошее воспитание не позволяет послать Лику.

— У меня душа болит, а не тело. Понимаешь? – в глазах появляется привычная резь.

Неудивительно, я уже полторы недели хожу с красными глазами и с опухшим носом. Анна Родионовна первые дни советовала мне уйти на больничный, но потом видимо поняла, что я не болею в прямом смысле слова. Деликатно помалкивала по сей день, неудобные вопросы не задавала, про своего непосредственного начальника ничего не рассказывала. Весь коллектив последние недели работал в дичайшем напряжение. Все ждали, когда можно будет свалить на новогодние каникулы, чтобы перевести дыхание. Прошедший в одном ресторане корпоратив немного взбодрил и подарил настроение. К счастью, главного начальника в ресторане не было. Он улетел в Испанию. Прилетел сегодня в последний рабочий день. Собрал всех под конец рабочего дня в конференц-зале, официально поздравил, выпил со всеми бокал шампанского и ушел. Ни разу не посмотрел в мою сторону, в то время, как я еле сдерживала себя, чтобы не пялиться на него. Как и обещал, расстался со мной, не звонил, не напоминал о себе, своим равнодушием меня убивая. Но я его не винила. Я сама ведь просила поставить точку в наших отношения, рассчитывая, что все пройдет. Увы, ошиблась. Ничего не проходило, не забывалось. Становилось только хуже без него.

— Дина, солнце, - Лика порывается меня обнять, я вздрагиваю и отшатываюсь от нее. Не хочу с ней обниматься.

— Поехали в магазин, если хотим что-то купить к столу. Завтра будет еще больше народу в торговом центре.

— Дин, - Лика все же хватает меня за руку, сжимает ее. – Ты можешь мне все рассказать. Я выслушаю тебя, возможно, что-то подскажу. Вдруг мы вместе придумаем, как вернуть твоего любимого к тебе.

Из груди вырывается смешок, иронично улыбаюсь, освобождая руки из ее ладоней. Серьезно? Мне нужно ей рассказать, кого я люблю? Интересно, какой она мне даст совет, чтобы Рома вновь был со мной без угрызения моей совести?

— Как делу у тебя с Романом Андреевич? – замечаю, как мрачнеет лицо Лики и чувствую, как в груди просыпается чувство злорадства. Стыдно, но мне приятно, что у нее ничего не получается.

— Он весь в работе. Я бы сказала чересчур в работе. Софья Антоновна сетует, что никак с ним не удается поговорить, - вздыхает, выглядит расстроенной. – Не будет о грустном, поехали в магазин.

Согласно киваю, улыбаюсь. О том, что Рома пропадает на работе – мне известно. О том, что он не стремится возобновлять отношения с Ликой – радует. Его мама пусть мечтает, а сын сам решает, как жить и с кем. В груди привычно начинает щемить, прихватывать. Так каждый раз, когда думаю о том, а правильно ли я поступила. И каждый раз думаю, что совершила ошибку, самую главную ошибку в своей жизни. Я знаю, что буду загадывать под бой курантов. Знаю, что первого января я ему позвоню.

Мы приезжаем в торговый центр. Всю дорогу Лика с кем-то переписывалась, улыбалась и даже довольно хмыкала. Мне было все равно, что она там мутит. Хотелось побыстрее все купить и вернуться домой, разложить продукты и лечь в кровать, чтобы вновь подумать над своей жизнью и поведением.

— Список готов, так что просто так толкаться не будем, - мачеха достает из сумки обычный белый лист и ручку.

Я смотрю по сторонам, бесцельно рассматривая людей в магазине. Вдруг мне кажется, что мужчина в нескольких метров от меня возле спиртных напитков безумно похож со спины на Рому. Я оставляю тележку возле Лики и иду вперед. В двух шагах замираю, сжимаю кулаки. Вряд ли это он, но похож. И пальто как у него. Мужчина протягивает руку к полке, рукав пальто сдвигается, и я вижу часы. Сердце замирает, а потом несется галопом вскачь. Это он! Это его часы! Уверена на сто процентов. И пусть Рома не единственный мужчина, который носит часы с кожаным ремешком, но только у него он коричневый и возле циферблата есть небольшая потертость. Делаю еще шаг, прикрываю глаза, улавливая такой родной до боли запах ментола и морской свежести. Как же я скучаю по этому запаху.

— Рома, вот ты где! – раздается впереди женский голос.

— Дина! – раздается сзади голос Лики.

Я замираю. Я чувствую, как Рома напрягся. Медленно ставит бутылку обратно на полку, так же медленно, как в кино в самом напряженном моменте, оборачивается. Глаза сразу же оказываются на мокром месте, ощущение такое, что встретились после долгой разлуки. Он не улыбается, не моргает, не дышит. Впрочем, я тоже едва жива. Голубые глаза жадно мечутся по моему лицу, по переменно замирают то на губах, то на моих глазах.

— Здравствуй, Дина, - произносит охрипшим, простуженным голосом. На работе при последней встрече разговаривал нормально. Может от волнения голос сел, я вот, например, и звука не могу произнести, только смотрю на него и смотрю.